Гримм перекинул меня через плечо.

— Какого черта ты делаешь? Опусти меня!

Голос эхом разнесся по лестничной клетке.

Он проигнорировал протесты и отнес меня обратно в комнату, в которой были накануне вечером. Усадив, захлопнул дверь и заключил меня в клетку между ней и своим телом.

— Я собираюсь задать вопрос и хочу, чтобы ты ответила мне первое, что придет в голову. Справишься, малявка?

Нервничая по поводу того, к чему все идет, захотелось врезать ему по яйцам. Тем не менее, доверившись, медленно кивнула.

— Так что же я хочу, чтобы ты сделала? — снова спросил он.

— Ты хочешь, чтобы я ответила на вопрос первое, что придет в голову, и ничего больше, — повторила, а он лишь кивнул.

— Человек, которому ты прострелила башку, тот, чью кровь не заметила на своем лице. Что чувствовала, когда ошметки его мозгов вывалились из черепа?

— Благо. Могущество. Жизнь, — выпалила все три слова.

— И что ты при этом ощущаешь?

— Страх, словно больше не знаю себя. Что такой я тебе не понравлюсь.

Он снова кивнул, будто уже знал все, и обхватил мое лицо.

Я уткнулась щекой в грязную, окровавленную ладонь, не заботясь о том, что это добавляет мерзости моему запачканному лицу.

— Твои недостатки делают тебя совершенной, малявка. Ты — самое прекрасное, что я когда-либо видел. Эта тьма, которую ты познала… она заставляет чувствовать себя подавленной, но клянусь, что ты не одна. Я никогда не отпущу тебя.

Разве он не признавался, что не умел разговаривать? Каждый раз, когда этот мужчина открывал рот и говорил нечто значимое, я влюблялась в него еще сильнее.

— Гримм. Ты…

— По сути, я — король, поэтому, по умолчанию, ты — королева.

— Я собиралась сказать, что ты проклятый идиот, раз не предпринял ранее никаких мер. Ведь для меня всегда ты был мрачным, царственным жнецом, — поддразнила, прижимая его рот к своему.

Он с удовольствием уступил, а я эгоистично потребовала большего, впившись в его губы своим, но мужчина резко отстранился, оставив меня возбужденной без всякого облегчения… не говоря уже о том, что разозлил.

— Знаю, что ты не соблюдаешь целибат. Много раз слышала подтверждение. Чувствую, как твой член уже напрягся, поэтому, дело совсем не во мне. Тогда почему же не прикасаешься ко мне?

Одарив меня непроницаемым взглядом, он отпрянул.

— Хочу, чтобы ты была уверена, — последовал ответ.

Я находилась в паре секунд, чтобы окончательно сорваться.

— Мужики с татуировками змей. Сколько их было?

Теперь-то я была очень рада, что он не видел выражение моего лица, когда спрашивал об этом. Именно этого вопроса ждала, точно понимая, что, в конце концов, он сам догадается. Полагала, что именно поэтому он и смылся.

Подойдя к ярко-оранжевому рюкзаку, который, видимо, совсем недавно положили на пружинистую кровать, расстегнул молнию.

Конечно, можно было бы сделать вид, что не расслышала вопроса, или же прикинуться дурочкой, однако, судя по гневу, внезапно хлынувшему от него волнами, мужчина уже все понял и лишь хотел, чтобы именно я это подтвердила.

— Он рассказал об этом перед тем, как сбросил его в шахту лифта, — пояснил Гримм, отвечая на мое безмолвное размышление.

Мне хотелось, чтобы он все знал, поскольку понимала, чем это может обернуться. Поэтому выложила правду… всю правду и ничего кроме правды, ведь именно этого хотел мой Гримм, а мне было необходимо кому-то рассказать.

— Начиналось все с Витуса, но он не вынуждал меня. Понимаю, что звучит, будто я дешевая шлюха, но тогда казалось, что все закончится, если дам ему то, что он хотел. А затем, вошел его отец. Следом… дядя. Кузен.

Сглотнув, опустила взгляд на выцветшую плитку, чувствуя, как сводит желудок, когда прокручивала все это в памяти. Набрав полные легкие воздуха, торопливо перешла к следующей части.

— Они поочередно трахали мою задницу, в то время как другие имели спереди. Я оказывалась то между ними, то боком на той проклятой кровати. Умоляла их прекратить, а Арлен никогда не молила. Арлен была очень сильной, а они отняли ее у меня без малейшей, бл*ть, причины! Их не волновала ни кровь, ни сильнейшая боль, а Ной лишь продолжал стоять и глазеть, выполняя свое обещание. За что они так со мной поступили? Почему именно я ощущаю стыд и гадливость за то, что натворили эти чертовы уроды?

Когда закончила, то уже рыдала у него на груди. Мужчина обхватил меня своими окровавленными руками и стоял, как несокрушимая твердыня, давая возможность выплеснуть все это наружу.

— Прости, что устроила такой кавардак, — осмелившись вновь посмотреть на него, одарила робкой улыбкой.

— Не смей никогда извиняться за это, малявка. Если не можешь выплакаться на моем чертовом плече, то на что я вообще сгожусь? — пошутил парень.

Интересно, знал ли он, что, только благодаря ему и держусь. Казалось, он должен быть уже внутренне мертв, но, тем не менее, находился здесь, побуждая чувствовать себя живой.

Смахнув языком дорожку слез прямо с лица, он погрузил его мне в рот. Ощутив вкус собственной грязи, не смогла найти в этом ничего скверного. Прикусил кончик, не отпуская, пока я не захныкала.

— Что же тебе от меня необходимо, малявка?

— Надоело постоянно созерцать их рожи. Просто хочу, чтобы ты их стер. Заставь меня чувствовать себя лучше.

Схватив мою левую ногу, мужчина перекинул ее через свое бедро и уперся твердым членом в промежность.

— Так?

— Да, — прерывисто застонала, обхватив его бедра.

Плевать было на то, где именно находились, что нас обоих едва не убили меньше часа назад, или что мы оба измазаны в крови. Разве кто-то мог нас осудить? Если кому-то это было неприятно, то это их личная чертова проблема.

Мой нравственный компас глючил. Кроме того, теперь не могла найти в себе силы повлиять на происходящее. Разве это плохо?

Гримм отстранился и стянул свою рубашку через голову, бросив ту на пол. Сердце в груди совершило какой-то странный кульбит, а внизу живота разлилось тепло, и все затрепетало.

Татуированное тело выглядело безупречно. Каждый изгиб и рельеф пересекались, как секретные тропы. Шагнув к мужчине, сделала то же самое, что и он, — оставшись перед ним лишь в одном черном лифчике и брюках.

Гримм расстегнул верхнюю пуговицу на джинсах, все еще продолжая удаляться. Словно невидимая петля обвилась вокруг моей шеи, становясь хозяином всего тела, безмолвным приказом увлекая за собой.

— Ты еще не готова к моему варианту траха, поэтому придется усадить свою очаровательную попку ко мне на колени и трахнуть меня.

О, Боже. Между бедер все сжалось. Почувствовала, как становлюсь влажной от слов, наполненных темным обещанием того, что произойдет дальше. За исключением парня у бассейна и использовавших меня мужиков, у меня больше никого не было.

Покачала головой, как бы избавляясь от этих мыслей. Им не отнять этого у меня; данный выбор принадлежал исключительно мне. Хотелось полностью отдаться этому нечестивцу и позволить делать со мной все, что пожелает.

Впрочем, скорее всего, он был прав. Я никогда не была с таким мужчиной, как он. Отвечая на его обещание, положила руки на массивную грудь и толкнула на кровать. Рюкзак свалился на пол.

Дьявольская улыбка, которой мужчина меня одарил, пробудила желание повторить это действие еще раз десять.

Стянула брюки, которые после намокания стали как вторая кожа, прихватывая с собой и нижнее белье.

Его пристальный взгляд проследил татуировку феи, которая тянулась вплоть до места, где начали отрастать темные завитки из-за отсутствия у меня бритвы.

— Я прикончу того, кто это сделал, — заявил мужчина без малейшего намека на юмор. — Ты прекрасна, малявка, — потянувшись ко мне, провел руками по бокам, вдоль задней поверхности бедер, тщательно обследуя заживающую кожу. — А это самая прелестная киска, которую когда-либо видел.

Жнец отпустил меня, но лишь для того, чтобы снять джинсы, демонстрируя пару черных трусов. Контур члена был до боли очевиден, и, без малейшего намека на смущение, мужчина вынул его. Он выглядел твердым, того же цвета, что и все остальное тело, и более чем впечатляющим. Рассматривала его сквозь полуприкрытые веки.