─ Понял, что тебе обломится?

─ Ого, ты огнище оказывается. Что мне нужно делать? ─ спрашивает он, окончательно подпав под мои чары.

─ Короче, у этой свиноты есть профиль на «Профи. Ру». Математику преподаёт. Напросись на занятие. Желательно на своей территории.

─ Как же я напрошусь?

─ Используй голову, Стас, ─ еле удерживаюсь от жеста «рука-лицо». С одной стороны, хорошо, что он беспросветно туп, с другой ─ тупость — это минус, конечно. ─ Скажи, что устал ценники в «Пятёрочке» на калькуляторе складывать!

Хватает меня за руку, притягивает к себе и прижимает к груди, поигрывая мускулами так, что я аж вибрирую. Отшить не могу ─ он это понял и решил полапать хорошенько. Всё-таки зачатки интеллекта имеются.

─ Что если она не захочет со мной в койке куролесить?

─ Такие как она обычно хотят таких, как ты, ─ стою я на своём ─ Покажи ей стриптиз, мышцами «поиграй», как сейчас делаешь. Я ж не говорю, что ты ей должен небо в алмазах показать. Просто затяни в койку, сделай свое дело и когда отрубится, сделай хорошие развратные снимки.

─ И все же, что делать, если она парня своего любит и в отказ пойдёт?

─ Я сейчас повышу твои шансы на успех.

Выворачиваюсь из его ручищ, соскальзываю с разворошённой кровати и, встав на колени, вытаскиваю из-под кровати большой тяжелый чемодан.

─ Ты в отпуск собралась?

─ Нет, ─ огрызаюсь я.

Открываю кодовый замок и откидываю крышку. Внутри множество медикаментов, рассортированных по кучкам. Я педантична и содержу «аптечку» в порядке. Тут есть все: можно и расслабиться, и разогнаться, и возбудиться, и трипануть, и вырубить кого надо. Бабушка у меня фармацевт, и я могу достать почти всё с помощью ее бланков. Сама балуюсь редко, но если нужны лишние бабки, то чемоданчик приходится очень кстати. Потому и не боюсь, что папочка кислород перекроет.

Роюсь в содержимом и достаю одну страшненькую и помятую, но такую важную сейчас коробочку. Протягиваю ему целую пластинку из десяти штук.

─ Что это?

─ Наркотик, который используют насильники в Америке.

─ Что с ним делать?

─ Просто кинуть две таблетки в любой напиток. Хватило бы и одной, но она жирная. Через двадцать минут можешь пользовать тело, как хочешь.

─ А если помрёт от этого?

─ Не помрёт!

─ Так они любую девку сделают податливой?

─ Да, остатки можешь использовать как хочешь. Но мне не подсовывай, а то яйца оторву! ─ предупреждаю я на всякий пожарный.

─ Машуль, я с тобой хочу не под таблетками.

Что ж вы все меня так хотите, а он только ненавидит?

Ребят, извините, что реже выкладка стала, основная работа навалилась всем массивом(((

Мы стоим на утлом мостике, и я диву даюсь, как он еще не рухнул в такой же пахнущий тухлой тиной искусственный водоём ─ так на перилах много навесных замочков с надписями в стиле «Лена + Вася = forever». Я склонна думать, что «любовь разорвёт нас на части», как пел Йен Кёртис.

Пытаюсь найти хоть клочок окружающего пейзажа, за который можно уцепиться и не натыкаться взглядом на чужие брачные клятвы. Пальцами впиваюсь в перильца и стараюсь отогнать от себя воспоминания. Они вгрызаются в меня, словно голодные псы, ведь моё безумие началось именно в день чужой свадьбы.

Вижу в канале утку и магничусь к ней взглядом.

─ Хочешь покормить уточек? ─ спрашивает он, улыбаясь так, словно рядом стоит шестилетняя девочка.

Я слышала о том, что маленькие девочки любят кормить уточек и прочую милую живность, но в детстве у меня такого не было ─ были шахматы и анатомический атлас. К семи годам я знала все о человеческом теле и могла обставить в шахматы любого взрослого. Ах да! Еще я была очень несчастным ребенком.

─ Я похожа на человека, который кормит уток?

─ А что для этого нужно быть человеком особого склада ума или характера? ─ спрашивает он не с поддевкой, а с нежностью в голосе.

Марк молча вкладывает мне в руку половинку булочки, которая пахнет ванилином и изюмом. Я не ела хлебобулочные изделия до психушки, потому что папочка запрещал ─ вредно. Впрочем, после первого курса могла не отчитываться перед ним за каждый съеденный кусок, но к тому времени стала следить за фигурой и всё равно не ела мучного.

Я кидаю уткам кусочки булки и всё-таки озвучиваю вопрос, который сжигает меня изнутри:

─ Тебе неинтересно, что я натворила?

─ Сама расскажешь, когда будешь готова, ─ пожимает плечами Марк, обвивает мою талию рукой и прижимает к себе. Я не могу противостоять его теплу и растекаюсь, став как вода в канале.

─ А если это что-то совсем ужасное?

─ Тогда бы ты, вероятно, была в тюрьме или типа того, ─ резонно предполагает он, логичный как мой отец.

В его кармане вибрирует телефон. Марк достает его и задумчиво смотрит на дисплей, где красноречиво горит: «Светочка». Марк машинально убирает руку с моего тела и тянет «трубку» на зелёное поле.

─ Да, любимая, ─ отзывается он, должно быть, чувствуя двойную неловкость.

─ Зая, у тебя все хорошо? Ни одной смски с утра не написал! ─ позитивно кудахчет она, даже не догадываясь, чем сейчас занимается её муж. Такой идеальный, и такой порочный.

─ Все отлично, просто с сетью плохо. Свет, я в поезде, меня дёрнули в командировку внезапно, ─ вдохновенно врет Марик.

─ Блин, ну как так? Надолго? ─ сразу расстраивается она.

─ На пару дней где-то. Там шикарную квартиру залило. Она набита антиквариатом была. Прости, что не предупредил. Замотался, пока ездил на вокзал за билетами.

─ Как же ты без вещей? ─ переходит она в режим заботливой жены. Впрочем, он, наверное, всегда врублен на максимум.

─ Не переживай, я все куплю на месте.

─ Так куда тебя дернули?

─ В Питер! ─ чеканит он одну ложь за другой.

─ Привезешь мне котика? ─ вновь переключает режимы, и этот я называю «счастливый дельфин»

─ Конечно! Слушай, стоянка заканчивается. Сейчас связь пропадет.

─ Хорошо, люблю.

Марк сбрасывает вызов и суёт телефон обратно в карман.

─ Зачем ты это сделал? ─ спрашиваю я оторопев.

─ Хочу побыть с тобой. Чтоб самому не бежать и ты меня не гнала, ─ вновь собственнически прижимает меня к себе, чему я несказанно рада.

─ Ты разрушаешь свою жизнь. Не надо врать, юлить и впадать в безумие. Я знаю к чему это приводит! Ты должен быть с ней, а не со мной!

─ Маш, это мое решение. Я его принял.

─ Маркуша, ты хороший, добрый и спас меня сегодня, но я могу утянуть тебя на дно!

─ Не утянешь! Я помогу тебе выплыть! ─ твёрдо говорит он, и я понимаю, что в нем есть толстенный железный стержень. В Диме был такой же. И я испытала на себе всю суровость его характера. Теперь рядом со мной такой же «железный» Марк ─ с той лишь разницей, что он на моей стороне.

─ И кем ты работаешь, раз постоянно колесишь по другим городам?

─ Я оценщик.

─ Что оцениваешь? ─ спрашиваю с интересом, бросив жадным уткам последний кусок сладкой булки.

─ Недвижимость и прочее имущество. Ещё ущерб оцениваю. Наша фирма достаточно крупная и старая, так что заслать могут на любой объект.

─ Оценщик ущерба, да? ─уточню я с усмешкой.

─ Верно!

─ Как оцениваешь мой ущерб? ─ спрашиваю вполне серьёзным тоном.

─ Как подлежащий восстановлению, ─ гладит меня по голове, и я льну к его руке.─ Хочешь мороженого?

Для меня изголодавшейся по теплу и ласке отведать мороженого из его рук, словно вкусить запретный плод. Я долго голодала, и теперь передо мной поставили миску с едой, но и брать ее нельзя. Если сорвусь, наврежу ему.

Скольких я поглотила, скольких разжевала и выплюнула, скольких сломала, унизила, смешала с грязью. На самом деле моя коллекция «куколок» ─ это демонстрация бесчеловечной жестокости. Я потребляла всех, кто попадался под руку: использовала в своих целях или себе на потеху. Родной отец считал меня монстром и был прав. А что папочка его и породил ─ дело десятое.