Таких специалистов, как Мамон, в стране днем с огнем не сыщешь. И все они при деле: кто трудился на секретных объектах государственного значения, а кто в лабораториях крупных корпораций. Мамон мог легко оказаться и там, и там, но пески саванны настолько обрыгли товарищу, что он даже чисто теоретически не мог представить себя работающим на чужого дядю.

Выйти со стороны на Мамона было невозможно: нигде лишний раз не светился, новых знакомств не заводил. Вел закрытый образ жизни благочестивого бюргера, проживающего на доходы жены — хозяйки модных бутиков. Утром отвозил детей в школу, днем ухаживал за садом, поливая цветы на лужайке и выгуливая пса, а вечерами смотрел телевизор. Зашифровался так, что захочешь найти — не найдешь.

Будет ли такой человек полезен преступной группировке, которая не шаромыжничеством на рынке промышляла, а крупные дела вела? Безусловно… Вот мастер в отличии от указки и представлял настоящую ценность. Но как?! Как они смогли связать поломку пресса, меня и высококлассного инженера в одну единую цепочку? Вот суки, и ведь как верно просчитали психологию. Я уже готов был кинуться, звонить Мамону по сотовому, который оставил у входа охране, и в который неизвестно что успели запихнуть. Зараза!!!

Да, за нашими спинами маячила защита «Могучей кучки», вот только это не стопроцентная гарантия от всех бед. Особенно когда твои дети каждый день ходят в школу.

Хотите прибор, Георгий Валентинович — будет вам прибор на блюдечке с голубой каемочкой.

Осень подошла к концу. Наступил календарный декабрь, а погода на улице не изменилась — все тоже тоскливое межсезонье, с затянутым тучами небом над головой.

Я выполнил свою часть сделки, бросив указку в почтовый ящик по адресу Тихвинская. И красный Даут на парковке больше не появлялся.

Все-таки женщины странные существа. После новостей об избавлении от ухажера, я рассчитывал увидеть облегчение на лице Дианы, а вместо этого меня отчитали, словно какого-нибудь сопляка. Оказывается, это я во всем виноват, лезу куда не просят и мальчишкам плохой пример подаю. Ага, мальчишкам, она бы их еще детьми назвала… Один уперт и нагл не по годам, другой — здоровенный, косая сажень в плечах, в темноте со шкафом или секретером перепутать можно. Накричала, обозвала дурнем и убежала в свою подсобку.

Неделю ходила взвинченная и напряженная, словно ждала подвоха со стороны, а потом ничего, отпустило. Улыбаться стала чаще, шутить, и даже смеяться. Смех у ней хороший выходил: чистый такой, звонкий, словно беззаботная девчонка веселилась, а не строгая училка по программированию.

— Теперь вы обязаны на ней жениться, Василий Иванович, — решил подколоть меня Малой.

— С чего это?

— Вы, как самый настоящий рыцарь, спасли принцессу от злого дракона, и теперь согласно жанру должны предложить руку и сердце.

— Малой, я в жизни своей никому и ничем не обязан. Запомни это, и глупостей больше не говори.

Чтобы Малой и без глупостей, не бывает такого. Он не может просто молчать, ему же обязательно высказаться нужно. И не важно — есть повод или просто так, языком почесать.

Пока игра была поставлена на вынужденную паузу, мы редко виделись: у пацана — учеба, у меня работа. И хорошо-то как было, просто замечательно. Жизнь успокоилась и вошла в привычное русло, но в один прекрасный день в мою коморку заявился начальник службы безопасности.

— Поздравляю, Василий Иванович, подозрения с вас сняты.

— Сразу по двум эпизодам? — на всякий случай уточнил я.

— Откуда так много? — искренне удивился господин Семенов. И даже пошевелил усами, оправдывая свое прозвище. — В избиении Аркадия Борисовича вас никто не обвинял, а вот история, связанная с поломкой пресса… Компания-производитель после проведенного техосмотра официально отказала в гарантийном обслуживании. Согласно предоставленного ими заключения имел место внешний фактор воздействия.

— И что это значит?

— Да кто же теперь разберет. Я говорил Ольге Владимировне: давно пора нанять стороннего специалиста, провести ревизию имеющегося на территории школы электрооборудования. У вас ведь горели дроны по осени?

— Горели и даже служебки имеются по данному поводу.

— Вот и я о чем говорю: нельзя столь бездумно закупаться «умной» техникой. В крупных фирмах давно имеются стандарты по рабочим частотам, а у нас кто во что горазд.

Нет, он не Тараканище, он самый настоящий хитрый жук. Не нашел виновника происшествия, и плавно перевел стрелки на саму Ольгу Владимировну. И ведь прав, зараза… За исключением одного отдельно взятого случая, потому как пресс все-таки сжег я.

В мире беспроводных сетей имелись стандарты и протоколы, введенные во избежание возможных накладок и конфликтов. На узкоспециализированных предприятиях, тех же заводах, стандартам следовать было куда проще, а вот школа — настоящая сборная солянка. В каждом классе имелось свое уникальное оборудование, чего только стоили кабинеты физики или химии. А медицинский отдел? У Зинаиды Петровны, нашей главной по врачебным делам, целый томограф имелся на цокольном этаже. Да что там говорить, когда даже у уборщика, находящегося на самой низкой ступени в школьной иерархии, была армия роботов в подчинении.

— Вы предложили Ольге Владимировне провести внешний аудит? — догадался я.

— В сложившейся ситуации это самое очевидное решение, во избежание повторных инцидентов.

— Но ведь техническая проверка будет стоить больших денег.

— Все в этом мире стоит денег, — философски заметил господин Семенов, и пошевелив на прощанье усами, покинул каморку.

Хороший работник — это не тот кто хорошо работает, а тот кто умеет грамотно выйти из-под удара. Сию непреложную истину начальник службы безопасности давно постиг, поэтому одним ловким движением снял с себя проблему, переложив тяжелую ношу на и без того нагруженные плечи директрисы.

Понятно, что никакого технического аудита не будет, ибо бюджет школы не резиновый. И денег Аркадию Борисовичу на ремонт пресса никто не выделит, по крайней мере в ближайшей перспективе. Но главное во всей этой истории было то, что с меня наконец сняли обвинения, а значит можно продолжать игру.

Восьмой уровень давался с превеликим трудом: то ли навыки подрастерял за время вынужденного простоя, то ли общая атмосфера мешала. Бесконечные бетонные заборы, коробки зданий, и заброшенные цеха давили на психику. Так уж получилось, что вырос я на окраине города: в промышленной зоне, на редкость серой и неуютной, где из всех радостей жизни — лавочки во дворе, да качалка в подвале, которую сами с пацанами и оборудовали. Был еще вариант с пивнушкой через дорогу, только бухать категорически не хотелось. Как и варить кашку из «дички», глотать и курить химию, пускать отраву по венам.

Беспроглядное серое болото, из которого вырвался при первом же удобном случае и вот снова… Казалось бы, заверни за забор и увидишь знакомую улицу — пошарпанные хрущевки, доживающие свой век. Давно вскрытый и заброшенный гараж, заросшую чертополохом лужайку за домом и дорогу, давно превратившуюся в грунтовку, потому как многочисленные ямы, засыпанные щебнем и землей, никоим образом не походили на асфальт.

— Василий Иванович, у вас жопа из травы торчит, — доставал Мелкий.

А я что, виноват, что цифровое тело создавалось озабоченными программистами. Оно ни в кустах прятаться, ни ходить нормально не могло — вечно задом виляло, как распутная девица. Правда, не обошлось и без преимуществ — уж больно ловкая была, зараза. Могла запросто исполнить акробатический этюд с прыжком через голову, слёта забраться на высоченный забор, и холодным оружием орудовала с такой скоростью, что только диву давался. Премиум перс — премиум возможности.

— Василий Иванович, куда вы полезли… Василий Иванович, там же враги… Кто стрелять будет, Василий Иванович…

Занудство Малого раздражало столь же сильно, как и унылый пейзаж заброшенной промзоны. И все ему было не так, и все не эдак, а сам местность толком запомнить не мог. Хорошо хоть враги на восьмом уровне «спаунились» не рандомно, а в строго определенных местах. Были на редкость тупыми, и двигались, будто стадо баранов.