Беда с эротикой в интернете, о порнографии даже речи не идет. После антипиратского закона сороковых, анонимный доступ в сеть простому пользователю был заказан. Теперь любой комментарий имел фамилию и имя, а сам интернет, некогда мировой и глобальный, поделился на зоны влияния.

Василий Иванович рассказывал, что в Африке с этим было попроще. Хочешь последние игры и сериалы — пожалуйста, качай на здоровье. Потянуло на горяченькое — милости просим, любое порно на вкус и цвет. Тут другие проблемы возникали, потому как местному населению было не до клубнички. Кому нужны голые сиськи, когда в животе бурчит, электричество в трех районах из десяти, а на весь город с полсотни компьютеров: парочка в полиции, еще три на почте и в здании муниципалитета, а все остальное у торговцев драгметаллами, оружейных баронов и полуофициальных представительств ЧВК.

В цивилизованном мире со свободами было куда хуже. Разумеется, активные граждане боролись с диктатурой в интернете: создавали внутренние сети, перепрошивали программное обеспечение, продавали спутниковые тарелки и прочие приблуды, позволяющие получить доступ к халявному контенту на африканских серверах. Боролись и параллельно зарабатывали на этом. Тот же декодер на черном рынке стоил под три тысячи. И еще не факт, что заработает, а если заработает — не факт, что не найдут. Потому как пиратов периодически отлавливали, жестко штрафовали, а за систематическое нарушение сажали за решетку. Злые языки поговаривали, что само ФСБ курировало черный рынок. Доказательств тому не было никаких, но свое дело слухи делали, отбивая всяческое желание преступать закон.

Обыкновенно граждане довольствовались полулегальными магазинами, где за небольшую плату можно было купить все, что заблагорассудится. Или пользовалось услугами отдельных продавцов, обитающих в местах известных. Бывало, идешь по торговому центру, а за спиной едва слышный шепоток:

— Порнуха нужна?

Три рубля и карта памяти с горячим содержимым в твоем кармане. Или со свежими играми и фильмами, недавно вышедшими в прокат.

У каждого нормального пацана была своя пиратская коллекция, которую берегли, которую ценили, и которой периодически обменивались. Самая важная валюта в школе, разумеется, после рубля.

Я как раз раздумывал: а не порыться ли в запасниках, когда магнитный замок пискнул. В коридоре зашуршали пакетами и следом раздался голос матери:

— Никит, ты дома?

— Дома, — протянул тоскливо.

— Чего сидишь, помогай давай.

Пришлось ставить игру на паузу, и тащиться в коридор, таскать сумки. Родительница закупила съестного на неделю: сыры, масло, ветчина и колбасы, фрукты и конечно же любимый мамкин зефир — приторный до жути.

— А шоколадок не купила? — обреченно спросил я, добравшись до дна сумки.

— Не до шоколадок твоих, я и так в двух руках тащила, — строго заметила мать. И тут же ввернула свою любимую фразу: — ты же не помогаешь.

— Терпеть не могу ходить по магазинам.

— Думаешь, мне нравится?

Нравится, и еще как, но упоминать об этом я благоразумно не стал. Иначе разговор грозился перейти в бесконечный цикл, повторяемый с периодичностью раз в неделю. Сейчас еще про Дюшу вспомнит.

— А вот Андрей молодец, всегда родителям помогает.

— Мам, нифига ты не знаешь.

— И по магазинам ходит, и сумки таскает.

— Он не за просто так, он на новые гантели копит.

— А ты у меня на что копишь? — знакомая улыбка появилась на усталом лице. Мои волосы взъерошили, и нежно потрепали на самой макушке. — Тебя даже за деньги не вытащишь из квартиры. Так и не помирился с Костиком?

— Мам, не начинай.

— Хоть бы на улицу вышел, свежим воздухом подышал. Посмотри в окно, какая погода: тепло, солнечно — настоящее бабье лето в гости пожаловало.

— То-то и оно, что бабье, — пробурчал и вывернулся из-под материнской руки. Иногда на нее находила ласковость: начинала трепать и тискать без причины, словно я маленький мальчик. А мне восемнадцать лет, между прочим.

— Вот когда «мужиковое» лето наступит, тогда и выйду.

— «Мужиковое», — мамка отвесила легкий подзатыльник, — иди уже, мужик, играй в свои игрушки.

Хорошо, что про Ольку ничего не спросила. Что-то такое подозревала, но лишний раз с расспросами не приставала. И правильно делала, потому как снова бы поругались. Только утих конфликт после той треклятой поездки к тети Ларисе. Мать со мной две недели не разговаривала, а я с ней три, потому как нечего было сватать без спроса. И если бы не та поездка… Если бы не та поездка, я бы до сих пор встречался с Олькой, а лучший друг продолжал бы наставлять рога.

Темные мысли начали одолевать, но я уже знал, как с ними бороться.

Сел за приставку и взялся за потертый от времени джойстик. Не успел отжать паузу, как тренькнул телефон на столе. Это кто еще пишет? Провел пальцем по экрану и тот загорелся, извещая о шестидесяти трех пропущенных. Групповой чат буквально пестрил фотографиями с вечеринки Сабурова.

Вот он сам, в модной рубашке и белых штанах, закатанных чуть выше щиколотки, идет по пирсу. Рядом с ним Маринка Володина — улыбается, машет в камеру. Хм, а в коротких шортиках ее ноги выглядят еще более соблазнительными. И вечно пластиковое лицо вдруг оказалось живым, с растрепанной от ветра челкой.

Листаю дальше и вижу голого по пояс Пашку с пивом в руках. Ну этот персонаж на фотографиях вечно с бутылкой. На заднем плане бугрится пенный след и гидроцикл, подпрыгивающий на волнах. Не пойму, кто им управляет… Максимально увеличиваю фото, до расплывающихся пикселей на экране. Если судить по широкой спине в красном жилете — это Сашка. Мог быть и Дюша, только Дюшу на вечеринку не позвали. Свергнутый король был никому не интересен, даже бывшим оруженосцам.

А вот и Аллочка в купальнике на фоне бассейна — пытается загорать. Неизвестный весельчак загородил солнце, мешая принимать солнечные ванны. Знаю я одного такого шутника, зовут Дамир. Пока полотенцем по роже не получит, не успокоится. Судя по недовольной гримасе Аллочки, к этому все и шло.

Снова провожу пальцем по экрану… Групповое фото за длинным столом, усыпанным всевозможнейшими яствами. Чего здесь только нет: и фрукты экзотические, и бутерброды, и салаты, и даже гигантское блюдо имеется с крабовыми клешнями. Вина в причудливых бутылках, о существовании которых не подозревал, и водка «Посольская», премиум класса. Исходя из названия, выбор более чем уместный, потому как за столом сын высокопоставленного дипломата. А вот и он сам — Вячеслав Сабуров, во всей красе и собственном величии, восседает во главе, как и положено новому королю. По правую руку замерла Марина Володина. Девушка успела навести макияж, поправить прическу, вновь превратившись в пластиковую куклу. А по левую…

Не стал я дальше вникать, кому какое место досталось, увидев в самом углу снимка родное лицо. В сердце неприятное кольнуло: Олька была здесь и Костик рядом. Не просто сидит — он её обнимает, сука.

А ведь кто-то обещал, говорил, что их не будет. Что ж, теперь понятно, почему столь настойчиво зазывали на вечеринку. Мало вам развлечений в загородном особняке, решили концерт бесплатный устроить? Думали, орать буду или того лучше, в драку кинусь. А вот не вышло по-вашему…

Мотаю ленту дальше — сплошные сообщения о том, как здесь круто и здорово. От количества улыбающихся смайликов начинает рябить в глазах. Больше всех старается Ритка Зарубина, раз за разом публикуя сердечки c фейерверками.

Интересно, почему никто видео не шлет? Только успел об этом подумать и тут же в чат прилетел тяжелый кирпич на сорок мегабайт. Палец автоматически нажал кнопку воспроизведения.

Сумрак помещения и тени, движущиеся среди ярких огней. На заднем фоне хрипит музыка, слышно заливистое уханье напившегося Пашки. Телефон в руках трясется, а картинка прыгает то влево, то вправо, демонстрируя пол под ногами.

Наконец оператору удается выровнять горизонт и в кадр попадают танцующие парочки. Крупным планом берутся бедра Аллочки, обтянутые узкой юбкой. Попка плавно покачивается в такт музыки. Узнаю руку мастера — это Сашка-боксер. У парня развился бзик на фоне филейной части — только ее и снимает. Эх и огребет по полной от первой красавицы класса. Хотя почему это первой, нынче ее место занимает новенькая Маринка. А вон и она, как и положено королеве, танцует с королем — улыбается в камеру, грозит пальчиком оператору. И удивительное дело, Сашка слушается, картинку вниз не опускает. Одной вселенной известной, каких усилий ему это стоит.