Мозгами понимал, что капсулы отключены и «заморожены», что очередное «погружение» в принципе невозможно, но страх — чувство иррациональное, доводам логики не подвластно.

В конце концов я не выдержал и поставил дополнительный будильник на три часа ночи. Прибавил громкости, а телефон положил у подушки — так, на всякий пожарный. Прошлый раз именно звонок будильника вытащил меня из школы, занесенной песком. Если сработало один раз, то сработает и повторно.

Тревожные мысли сразу покинули голову, задеревеневшие мышцы расслабились и всю оставшуюся ночь я проспал без кошмаров.

На следующий день позвонили. На дисплее высветился незнакомый номер с трехзначным местным кодом: очередные разводилы или рекламная акция. Обыкновенно я игнорировал подобные вызовы, а в случае настойчивости вносил контакт в черный список, но не в этот раз. Палец автоматически нажал «прием».

— Никита Синицын? — послышался в трубке взрослый мужской голос.

— А кто спрашивает?

— Майор полиции Бубенцов.

От нехорошего предчувствия кольнуло в кишках. Я мигом сел на диван, поудобнее перехватив трубку.

— И что вам нужно, майор полиции?

— Это лучше ты мне скажи, что нужно? Откуда такой интерес к моей скромной персоне? Столько поисковых запросов оставил в системе… Ты спрашивай-спрашивай, не стесняйся. Чего молчишь?

— Да я, собственно, все что хотел узнал.

В трубке повисла пауза. Вот тебе и хваленая анонимность Ониона. Липкие щупальца страха поползли по телу, парализуя и лишая силы воли. В голове возникла картинка в виде серой камеры с зарешеченными окнами. Повязка на глазах, скованные запястья за спиной и резиновая дубинка, оставляющая бордовые полосы на теле. Логикой понимал, что за пользование запрещенной сетью максимум что грозит — административный штраф, но сознание рисовало совсем другую картинку, виденную в фильмах тысячу раз.

Я помнил о своем обещании никому не рассказывать о странных снах, порожденных виртуальной капсулой. Но что, если меня арестуют? Посадят в камеру и начнут пытать? Что тогда?

— Ты молодец, Никита… проявил бдительность. В наше время ни в ком нельзя быть уверенным на сто процентов, даже в человеке, носящем форму полиции. Только больше так не делай: не оставляй цифровой след из сотни запросов в поисковых системах. Не с моей фамилией, так уж точно.

Я молчал, нервно сжимая трубку. Да и нужно ли здесь говорить? Вряд ли Бубенцов позвонил только из одного лишь желания меня похвалить. Ему что-то было нужно, что-то очень важное. И голос майора не заставил себя долго ждать:

— В ближайшую неделю постарайся не покидать квартиру без необходимости. Избегай безлюдных мест. Если куда-то идешь, то обязательно в компании. Сотовый всегда должен быть под рукой. Сохрани мой номер, а в случае необходимости звони.

Очень хотелось спросить, в случае какой-такой необходимости? Гребанное дежа вю… Как будто нечто подобное уже происходило со мной, совсем недавно.

— Вопросы есть? Вопросов нет… Тогда до связи.

Голос пропал — соединение разорвалось, а я продолжил сидеть с телефоном в руках, тупо таращась в стенку. И чем дольше таращился, тем более к неутешительным выводам приходил. Что значит на улицу без необходимости не выходить?

Забравшись с ногами на диван, открыл поисковик и зашел на сайт местных новостей. Раздел криминальной хроники…

«… невиданное по своей жестокости преступление… разделочный цех на Тихвинской 18, человеческие органы вместо автозапчастей», — кричащие заголовки статей замелькали перед глазами. Словно соревнуясь друг с другом в черном юморе и цинизме, журналисты спешили обрушить на читателей поток информации, где суть сведена к минимуму. Зато полета фантазии и допущенных предположений хватало с избытком.

Не только местные, но и федеральные сети пестрили новостями по поводу. Ну еще бы, найдено тело сына самого Травникова, вице-премьера федерального правительства, при обстоятельствах, что лучше не придумаешь. Разумеется, лучше для журналистов. Вообразить такое, чтобы на окраине многомилионного мегаполиса существовал оборудованных цех по разделке людей на органы. Просто кошмар, бред какой-то…

Пять фигурантов дела задержаны, в том числе два студента местного медицинского университета, и трое работников автомастерской. Фамилии задержанных, как и их фотографии мне ни о чем не говорили, а вот один из снимков подпольного цеха…

Дверь под лестницей, ведущая в разделочную, была до боли знакома. Я раньше видел ее: темная безликая сталь, лужица крови, растекшаяся по порогу. Именно за ней скрывалась девушка, подвешенная к потолку, распятая на собственных внутренностях. Кишках, раздутых и пульсирующих, словно щупальца неведомого чудовища.

Но как?! Как такое могло случиться?!

Переполненный эмоциями, я отложил телефон и пошел на кухню, варить кофе. Пить не хотелось, но еще меньше хотелось сидеть на диване и пялиться в стенку перед собой. Организм требовал совершить действия прямо сейчас — немедленно. Увы, кроме турки с бурлящей темной жидкостью, на ум ничего не приходило. Заодно посетил в ванную, умылся и зачем-то почистил зубы, которые чистил пару часов назад.

Пока водил щеткой по резцам, вспомнил наш последний разговор с Василием Ивановичем. Уборщик рассказывал про сон, про его возможную связь с реальностью. Неужели он уже тогда знал о случившемся преступлении?

В голове всплыл образ худенькой девушки, и кишок-щупалец, торчащих из живота. Она не пугала нас, она… она просила о помощи?

Не выдержав, снова схватился за планшет и принялся изучать фотографии жертв. Ни одна из них не напоминала виденную во сне девушку. Может быть кроме шести обнаруженных тел были и другие? Но нет, пресса утверждала обратное: якобы злоумышленники только начали свой кровавый бизнес, споткнувшись на последнем убитом, оказавшемся сыном того самого Травникова. Осознав, кого завалили, горе-трансплантологи перепугались и спешно прикрыли лавочку, замыв следы. Только вот сделали это крайне неаккуратно, из поливочного шланга с помощью простой воды. Непростительная глупость для студентов медицинского ВУЗа, знакомых с криминалистикой не понаслышке.

Впрочем, руководил всем предприятием некто Саид Зурабов, директор автомастерской с неполным средним образованием. Был бы рядом Василий Иванович, непременно бы вспомнил одну из любимых старых присказок: каков поп, таков и приход… ну или что-то вроде того.

Интересно, а бывший ухажер Дианы Ильязовны знал о происходящем? Он же вроде официально числился в мастерской на Тихвинской, как и сын небезызвестного Прокопыча — Илья.

В памяти всплыл яркий свет фар у входа в школу. Темные фигуры под мелко накрапывающим дождем, и Сарбаева, спрятавшаяся за спиной уборщика. Последующий за этим визит Василия Ивановича в мастерскую и…

И тут меня прошиб холодный пот. Стоп, это что же получается: раскрытое преступление, ранение Василия Ивановича и звонок майора — звенья одной цепи? Тогда становится понятным беспокойство Бубенцова о моей безопасности. Конечно, Синицын к делу никоим образом не причастен, но кто знает, что у местных уголовников в голове…

Тяжелые размышления прервал звук шипения. Кофе убежало, обильно залив плиту, а сам я обжег пальцы, пытаясь убрать турку. Черт… черт!!! Ну почему не может быть все нормально? Почему приходится бояться и прятаться по квартирам, вместо того чтобы заниматься научными исследованиями, способными перевернуть представления человечества о мире?

Еще эта стерва Володина со своими интригами, прислала сообщение: «игра не закончена». О чем она, какая игра? Вспомнила про наш с ней разговор на балконе? Все никак не угомонитесь, ваше величество? Или мало тех проблем, что уже успели доставить?

Пальцы забегали по экранной клавиатуре набирая текст:

«Больше не пиши мне, сука…»

Подумав с секунду, удалил черновик сообщения и закрыл приложение. Не было никакого желания вступать в переписку с профессиональной интриганкой. Все исказит, все на свой манер вывернет, а Синицын снова в дураках окажется. Большое спасибо, мы это уже проходили, поэтому не соизволите ли пойти в задницу, мадам Володина. У нас и без вас проблем хватает.