Улыбка, промелькнувшая на его губах, показалась ей хищным оскалом настигшего добычу зверя.

— Иньярра! — с преувеличенной радостью сорвалось с его губ. — Я должен кое-что вам сказать.

— Вами уже было сказано достаточно, — хмуро заметила она, пытаясь высвободиться. Но цепкие пальцы от этого сжались ещё сильнее.

Недовольно сжав губы в тонкую линию, Эрдлиг навис над ней, не сводя взгляда с испуганных карих глаз.

— Вы должны знать, что здесь вам всегда помогут, — вкрадчивый шепот отозвался в ней дрожью по позвоночнику. Чуть ослабив хватку, он поглаживал большим пальцем локоть. И касание это жгло огнём даже через несколько слоёв ткани. — Если вы что-то сделали не по своей воле,… — запнувшись, он закрыл глаза, сдерживая рычание, зарождающееся в груди, — если вам пришлось, я могу помочь. Одно ваше слово, и…

— Пустите, — решительно прервала его Иньярра.

Ровно одно слово, как он и просил. Вот только совсем не то, которое ему хотелось бы услышать.

— Вы не должны меня бояться, — смутная тень отчаяния сквозила в его голосе.

Вопреки просьбе Ярры, он не только не отпустил её руки, но и, плохо понимая что делает, схватил за вторую. Взгляд Эрдлига был взглядом раненного зверя, и она не могла понять, как умудрилась не заметить этого сразу же.

Одна часть её хотела бежать, куда глаза глядят, как можно дальше от этих странных мужчин, что в любой миг могли сорваться, став хищным зверьём. Другая твердила, что именно в волчих землях ей безопаснее всего. Здесь её не достанут ни ищейки короля Далории, ни храмовники, ни кто-либо другой. А третья была не против вернуться в дом на Дальней Заставе и снова оградиться от всего мира, предоставив Истару разбираться со всем остальным.

— Вы странно себя ведёте, — осторожно заметила она, с трудом подавляя зарождающуюся панику.

— Потому что вы отчего-то выгораживаете Истара, — почти зло усмехнулся он.

— Я выбрала его.

— А я слышал, что вы не выбирали никого…

Усмехнувшись уголком губ, он самодовольно скользнул взглядом по её лицу, давая понять, что знает больше, чем она думает. На фоне затянувшейся паузы её слова казались неправдоподобными даже ей самой:

— Всё изменилось.

— Это легко исправить, если вы доверитесь Лорду. Или мне, — отпустив, наконец, Ярру, он хотел было коснуться её подбородка пальцами, заставить посмотреть на себя. Но на середине пути бессильно опустил руку.

— Зачем это вам? — пронзённая внезапной догадкой, она подозрительно прищурилась, чувствуя, как внутри тут же всколыхнулось негодование. — Если у вас с Истаром какие-то давние разногласия, не вмешивайте меня в них.

— Это не так, — без сомнений отмёл нелепое предположение он. — Я…

Злясь на себя, едва ли не больше, чем на Пограничника, ставшего парой знахарки, Эрдлиг стукнул кулаком по стене, отчего Ярра испуганно вздрогнула. Уже второй раз за их недолгую встречу. Как бы он ни хотел объяснить ей своих причин, ничего хорошего из этого бы ни вышло, поэтому приходилось молчать. Но молчание только увеличивало пропасть между ними.

И всё же Иньярра сделала небольшой шаг к краю обрыва.

— Эрдлиг, я не лгала Лорду Рэйлифу. Всё произошедшее свершилось к лучшему. И я не понимаю, какое удовольствие можно получить, копаясь в чужом грязном белье. Это не достойно вас.

— Вы не понимаете! — с жаром воскликнул он, и тут же пожалел об этом, когда наткнулся на полный страха и жалости взгляд.

— Попробуйте объяснить, — на удивление спокойным вышло предложение Ярры.

Растворяясь в тёплых карих глазах, в которых причудливо танцевали отблески пламени свечей, Эрдлиг вплотную приблизился к ней. Вместо нелепых и ненужных объяснений, ему до отчаяния хотелось резко податься вперёд и показать ей причину своего помешательства.

А она даже не догадывалась, что брат Рэйлифа близок к тому, чтобы проиграть самому себе. Всматриваясь в синь его глаз, под которыми легли тени, ей казалось неправильным всё происходящее. И в то же время она многое отдала бы, чтобы горькая складка у рта на его лице истаяла, как дым.

Внезапный шёпот, на который перешёл Эрдлиг, решившись, казалось, проникал под кожу:

— Если бы в тот день, когда вы приехали в наши земли, я был в замке…

Сделав паузу, он собирался с силами, чтобы сказать главное, но Ярре не терпелось:

— Что тогда?

Желание протянуть руку и провести ею по заросшей щетиной щеке жгло ладони. Невысказанное душило его. Она сожалела об этом и отчётливо видела, что его что-то мучает, но не могла понять что. Ведь если бы только он решился озвучить причину, всё можно было бы исправить.

— Эрдлиг! — властный оклик Рэйлифа грозовым раскатом пронёсся по коридору.

— Мой Лорд, — посмотрев на брата поверх макушки Ярры, кивнул мужчина, не скрывая досады от его появления.

Стремительным шагом приближаясь к ним, Лорд-Оборотень с каждым мгновением хмурился всё сильнее. Напряжение росло в воздухе, словно назревало нечто непоправимое. Глядя на него, знахарке отчаянно хотелось стать маленькой и незаметной.

— Отойди от Леди Иньярры, — резко приказал он, прожигая Эрдлига взглядом.

Едва поравнявшись с Иньяррой, он тут же жестом указал ей следовать рядом с собой и, насколько мог, мягко пояснил:

— Я провожу вас.

Она не видела как, пройдя несколько шагов, Рэйлиф обернулся и бросил напоследок уничижительный взгляд на Эрдлига.

Рэйлиф был в гневе. Он держал себя в руках из последних сил, дабы не наброситься на брата, но это было невероятно сложно. Подумать только, никогда не доставлявший проблем, в этот день Эрдлиг стал его головной болью. Лорду хотелось метаться от стены к стене, словно зверю в клетке, но он только сильнее сжимал подлокотника кресла и не сводил тяжёлого взгляда с младшего брата.

— Ты решил опозорить наш род? — сурово начал он. — А я-то думал, что с тобой. Не мог понять, почему ты разорвал бы Истара голыми руками, дай я тебе такую возможность.

После того, как увидел Эрдлига собиравшегося совать поцелуй с губ Иньярры, он был вне себя от гнева. Подобное нельзя было спускать с рук никому, даже тому, в чьих жилах текла та же кровь. Молчание провинившегося злило, ибо за ним не было ни капли раскаяния. Рэйлиф отчётливо чувствовал это и ярился ещё сильнее.

— Эта женщина принадлежит другому, — не оставляя шанса на пререкание, грозно напомнил он потерявшему голову брату о главном. Ледяной голос его, казалось, был способен заморозить пламя в камине.

— Она должна была стать моей, — сокрушенно выдавил из себя тот, после чего швырнул бокал с недопитым вином о стену.

Тонкий хрусталь пронзительно зазвенел, разбиваясь на осколки. Точно так же, как звенела душа внутри Эрдлига, прощаясь с шансом быть согретой теплом той, к кому влекло сильнее, чем к полной луне.

В другой раз Рэйлиф бы выкинул его за шкирку, как щенка неразумного, и заставил бы собственноручно собирать разбитое стекло, но сейчас лишь прищурился. Когда он вновь заговорил, голос звучал намного мягче:

— Эрдлиг, я тебя не узнаю. Вокруг полно девушек. Ты всегда нравился им. Выбери себе любую или нескольких. Утоли свой голод и забудь.

В первые мгновения Эрдлиг не поверил в услышанное. А когда в полной мере осознал предложенное, тут же вспылил, поднимая взгляд:

— Ты не понимаешь!

На это Рэйлиф вопросительно выгнул бровь, предлагая объяснить. И он сдался:

— Едва я увидел её, как всё вокруг стало не важным. Весь мир утратил краски и звуки, выцвел, как полинявшая тряпка. Остался только её запах, что сводит с ума, только её голос, мёдом льющийся в уши. Это сильнее меня.

— Она не может быть предназначенной вам обоим, — не показывая, насколько поражён словами брата, отрезал Лорд.

— Но ведь на Дальней Заставе некоторые женщины… — неуверенно начал было тот.

— Ты — мой брат! — прорычал Лорд-Оборотень, рывком поднявшись с места, отчего отодвинутое назад кресло едва не перевернулось. — Хочешь делить женщину с кем-то, как обычный Пограничник? — Презрительно скривил он чётко очерченные губы, а чуть погодя уже спокойнее добавил: — к тому же, в этих союзах редко когда обретают арлинэ. Им просто хочется тепла. Хочется оставить что-то после себя в этом мире. И я не в силах их судить, — с неожиданной усталостью признал он, подходя к собеседнику. — Но ты мой брат. Ты достоин большего. Единоличного безграничного счастья обретения, а не муки быть всегда ещё одним в доме, — опустив руку на плечо согнувшегося от отчаяния Эрдлига, он сжал пальцы. — Я рос вместе с Истаром, когда мать носила тебя под сердцем. Я знаю его так же хорошо, как и себя. Он больше, чем кто-либо другой похож на нас, а не на них. И ни за что не повёл бы себя так, если бы она не была его арлинэ. И я желаю ему счастья. Но тебе там нет места.