— Я понимаю, тебе хочется найти Альбе оправдание, защитить ее. Но для тебя же будет лучше, если ты настроишься на самый плохой вариант.

Дор промолчал. Они поднялись на крыльцо и постучали в дверь. Звук глухим отзвуком раскатился в ночной тишине. Подождали. К ним никто не вышел. Дор с силой толкнул дверь. Она не поддалась. Он глухо выругался и потер ушибленный кулак. Мариан создал световой луч и направил его в дверной замок. Тот задымился и послышался щелчок. Он толкнул ее ногой, и она открылась.

— Прошу! — торжественно вскинув руку, сказал Мариан, пропуская Дора вперед. — А вообще, у тебя должны быть ключи, ты ведь здесь вырос.

— Это место давно перестало быть моим домом.

— Но ты все еще скорбишь об этом.

— Отвратительно, что ты меня так хорошо знаешь.

— Меня это тоже не радует, — зажигая свечи, сказал Мариан. Он огляделся по сторонам. В коридоре стояли два сундука с вещами. Один был открыт и из него свисала розовая ткань юбки. — Судя по всему, хозяева спешили.

— И по какой-то причине не могли взять с собой много вещей, — ответил Дор, подходя к камину. — Камни еще теплые. Они ушли не так давно.

— Кто-то предупредил их. С кем ты говорил о ней?

— Только с Бернардом. Это он рассказал мне, что та женщина разговаривал с Альбой в ночь исчезновения Дамьяна.

— И наверняка об этом знал не только он.

Дор кивнул и стал подниматься на второй этаж. Мариан последовал за ним, хотя хозяйничать в доме, где отсутствовали владельцы ему было неприятно, но все же он поймал себя на том, что в этом есть что-то волнующее.

— Это комната Альбы, — сказал Дор, открывая дверь. Мариан щелкнул пальцами, зажигая несколько свечей стоящих на маленьком письменном столике, подоконнике и комоде. Здесь царил настоящий бардак, вещи были разбросана повсюду, чернильница опрокинута и на светлом ковре осталось синее пятно. Обрывки бумаг покрывали стол, как слой снега. Он задержал взгляд на камине, в котором лежали обгоревшие куски писем. Ему послышалось, что Дор скрипнул зубами. Он сел на корточки перед камином и достал оттуда то, что осталось от писем.

— Дорогая Рени, — прочел он. — Если бы ты знала, как я воодушевлена нашим планом! Я снова чувствую себя счастливой и полной надежд. Словно заключенный, которому сообщили о досрочном освобождении…

— Рени?

— Скорее всего сокращение от имени Рената, — задумчиво проговорил Дор. — Так зовут графию де Локк, кстати. Но это так, домыслы. Возможно, это какая-то другая Рени.

Мариан снисходительно улыбнулся и промолчал. Стал брать в руки клочки писем, стараясь выхватить из этих обрывков что-то полезное, но получалось плохо.

— Похоже, все самое важное и компрометирующее Альба уничтожила, — сказал Дор.

«…я ненавижу Дора, желаю ему смерти…» — пробежал глазами Мариан по клочку, который уцелел то ли случайно, то ли был специально оставлен. Он бросил взгляд на друга, который осматривал ящики письменного стола. Перевернув клочок, прочел «…любой король будет лучше Дамьяна, даже твой сын, который…». Сомнений у него не осталось. Он достал из кармана мешочек с розовым порошком и бросил несколько крупиц в воздух. Это должно было помочь ему считать с пространства самые волнующие слова, которые здесь произносились.

— Они решили уйти морем, — сказал Мариан. — Пошли людей в порт. И чем скорее, тем лучше.

— Я послал наблюдать за замком, — сказал Дор, выпрямляясь. — Нужно обойти вокруг, посмотреть, что случилось с наблюдателями.

Мариан кивнул. Он знал, что герцог уже знает ответ на это.

Двух гвардейцев, посланных Дором, они нашли в роще поблизости. Их тела были припорошены листвой и снегом. Оба были убиты выстрелом из арбалета.

— Стрелок хороший, — сказал Мариан, глядя на мертвого юношу, которому едва исполнилось двадцать. — Стрела попала точно в сердце.

— Мужчина или женщина?

— Не могу сказать, прошло много времени, — ответил Мариан, осматривая стрелу. — Альба умеет стрелять?

— Да, она любила это дело, — задумчиво сказал Дор. — Мы часто устраивали с ней соревнования. Видел бы ты с каким азартом она стремилась к победе.

— А что ты знаешь о ее муже, пожилом маркизе?

— Мало что. Он не светский человек и всегда старался держаться в тени. Был на хорошем счету во время войны, генерал Клавель высокого мнения о нем. Личного мнения составить не смог, мы почти не общались.

— Думаешь, он знает о том, что делает Альба? Поддерживает ее?

— Сильно я в этом сомневаюсь, — вздохнул Дор и подойдя к своей лошади, которая почуяв покойников вела себя тревожно, погладил ее по морде. — Ну что, теперь к барону?

Мариан устал и замерз. Когда они подъехали к замку барона, он с трудом сдерживался, чтобы не клевать носом. Дор же в отличии от него выглядел бодрым, и он даже позавидовал ему. Подавив зевок, он подумал о Кордии. Чем сейчас занята эта девица? Спит, или продумывает, что ей делать дальше? От вспоминания о ней, ему вдруг стало хорошо, и он поймал себя на мысли, что впервые не чувствует гнетущей тоски по Талике и на пару мгновений ему даже стало стыдно.

Ворота замка со скрипом открылись, и они въехали во двор. Мариан спешился и к ним подбежали два сонных слуги, чтобы забрать лошадей. Дор быстрым шагом двинулся к крыльцу.

— Нам не следовало ехать сюда вдвоем, — сказал Мариан, когда они поднимались по лестнице. — Нужно было взять гвардейцев или хотя бы людей Бальтазара.

— Нет, — отрезал Дор. — Я никому не могу доверять.

— Мне радоваться, что я не вхожу в этот список никому?

— Я бы поостерегся.

— Ну я так и подумал.

Барон их встретил в халате, он усердно зевал, но взгляд был ясным, а полосы слишком аккуратно причесанным для человека только что вставшего с кровати.

— Молодые люди, — чинно произнес он. — Чем обязан столь раннему визиту?

— Мы нашли кое-что ваше, — начал Дор и посмотрел на Мариана. — При весьма печальных обстоятельствах…

— Быть может, позавтракаем? — бросив взгляд на дверь, спросил барон. — Важные дела лучше решать на сытой живот.

— Не сейчас.

— В таком случае, по бокалу вина… — продолжил барон. До слуха Мариана донесся звук открывающегося окна и он, оттолкнув хозяина, бросился к двери. Толкнув ее и вбежав в коридор, увидел распахнутую раму, в которую врывался холодный утренний воздух. Он выглянул во двор и увидел двух девушек. Одна уже сидела в седле и протягивала другой руку, чтобы та забралась к ней.

Мариан недолго думая запрыгнул на подоконник и сиганул вниз. В коротком полете он успел накинуть на пространство вокруг лошади магическое кольцо, чтобы она не могла сдвинуться с места. Но не успели его ноги коснуться земли, как его заклинание было разбито. Он получил отдачу в грудь и едва смог удержаться на ногах. Не желая сдаваться, он набросил на женщину магическое лассо и потянул к себе. Она запрокинулась назад, стараясь противостоять его силе. Несколько секунд ему удавалось взять над ней верх и казалось, что она вот-вот упадет на землю, но этого не произошло. Резким движением ладони, из-под которой посыпались красные искры, она разделалась с ловушкой. Черные блестящие волосы, словно мантия рассыпались по ее спине. Она на миг обернулась и их взгляды встретились. Он узнал в ней девушку с рисунка, ту самую, для которой слуга сделал ключ. Мариану показалось, что ему в тело вонзились десятки стрел. Перестав дышать от нахлынувшей на него боли, он позволил наезднице сорваться с места и скрыться за воротами.

Ему казалось, что он должен истечь кровью от такого количества ран, но взглянув на грудь, Мариан понял, что в ней нет ни одной. Стрелы не летели в него, это была всего лишь иллюзия. Едва осознав это, боль прошла, словно ее и не было. Он вскочил на ноги и кинулся за беглянками. Увидев мальчишку, ведущего лошадь под уздцы, он выхватил их у него, и вскочил на спину животного, забыв о седле.

Мариана захватила погоня. Ветер свистел в ушах, пряди волос били по разгоряченному лицу. Он гнался за девушками, забыв обо всем и не заметил очередной ловушки, оставленной ведьмой. На полном ходу он врезался в невидимую стену с шипами и слетев с лошади, упал в овраг.