– Это был просто сон, – прошептал Мелисов.

– Зачем такой? – шёпотом ответил Багрянов, словно Олег был ответственен за его сны.

– Не бойся, – в голосе мужчины было столько уверенности, что ему так хотелось поверить.

Он надавил на спину Серёжи, прижимая его к себе. Тот напрягся, противясь объятиям, но Мелисов преодолел сопротивление, и Сергей сдался. Олег полноценно обнял его обеими руками и прижал к себе. Багрянову стало тепло и мягко. Он оказался лежащим щекой на правой части его груди. Медленно моргая, Сергей неспешно приходил в себя, начиная осознавать, что это действительно был всего лишь сон и бояться нечего. Серёжа был в таком состоянии, что даже не заметил, как Мелисов осторожно касается губами его влажных волос. Где-то в глубинах сознания Багрянова мелькнула мысль, что надо бы отстраниться, но глаза сами собой закрылись, и поэт уснул.

Когда он проснулся, Олега в кровати уже не было, а за окном шёл холодный ноябрьский дождь. Ощущая себя разбитым после трудной ночи, Багрянов умылся, надел синий костюм и белую, в тонкую полоску рубашку, а потом прошёл на кухню.

Мрачно поздоровавшись с Иваном, сидящим за столом и слушающим радио, Сергей хотел было сварить себе кофе, как старик остановил его.

– Что вы, я всё подам.

С этими словами он начал накладывать в тарелки еду и наполнять чашку горячим кофе. Ссутулившись, Сергей намазывал масло на кусок хлеба, буравя его мрачным взглядом. Кошмарные сны могли хорошенько выбить молодого человека из колеи.

– Вы знаете, Олег рос очень хорошим мальчиком. Родители его обожали. О, прекрасные были люди, – сделав радио немного потише, сказал Иван.

Багрянов перевёл на старика отрешённый взгляд и откусил от бутерброда.

«И зачем он мне это говорит?» – подумал он.

– А вы слышали его произношение? Ловок на языки, ловок… – потерев бороду, задумчиво добавил старик.

– Нет, не слышал, – ответил Багрянов и сделал глоток кофе.

– А что вы будете дарить ему на день рождения? Уже придумали?

Сергей хотел ответить, что не знает, когда у Мелисова именины, но в последний момент подумал, что это прозвучит слишком.

– Нет ещё. А вы? – жуя бутерброд, Серёжа уставился в свою чашку.

– Есть одна идейка. Вот сегодня после обеда и схожу, время будет, – с улыбкой произнёс Иван.

– Отлично. Мне пора, извините, – Багрянов кивнул и, залпом допив бодрящий напиток, встал и вышел из кухни, дожёвывая то, что осталось во рту.

Сергей приехал к Шорохову в десять часов утра. Василий жил в небольшой квартире той стороны Большой Ордынки, которая отличалась тишиной и мрачными постройками, требующими ремонта.

Шорохов похлопал друга по плечу и пригласил в гостиную, где на старом потрёпанном диване сидел Улицкий. Увидев Сергея, он выдавил подобие улыбки, нервно потирая ладони. Серёжа заметил, что квартира очень плохо отапливалась и даже пожалел, что снял пальто.

– Я рад, что ты пришёл, – протянув руку Сергею, мягко произнёс Улицкий.

– Ты хотел меня видеть, – кивнул Багрянов и пожал ладонь Андрея. Она была ледяной.

– Мне нужна твоя помощь, – помолчав, тихо сказал Улицкий и отпустил руку друга.

– Какая? – Сергей сел рядом с товарищем.

– Твой муж… он же как-то связан с этими? Вроде бы, кто-то из его родни там большой начальник… – осторожно начал Андрей, внимательно вглядываясь в глаза Сергея.

– Ну да. Это ужасно, не смогу с этим смириться, – искренне признался поэт.

– Но это открывает новые возможности.

– Какие?

– Ты правда не понимаешь? – криво улыбнулся Улицкий.

– Правда.

– Ты можешь помочь мне остаться в живых… Ты ведь не оставишь меня в беде? – с нажимом спросил Андрей.

– Не оставлю, – кивнул Сергей, ничего толком не понимая. – Но как я могу помочь-то?

– Поговори с ним. Надави. Пусть спустит дело на тормозах.

Багрянов во все глаза смотрел на друга. До него начал доходить смысл услышанного. Закинув ногу на ногу, он откинулся на спинку и посмотрел в потолок.

– Чёрт, Андрей, это сложно.

– Понимаю, но это вопрос жизни и смерти. Я не антисоветчик, ты сам это знаешь.

– Знаю, но… С чего бы ему меня слушать?

– А ты попробуй.

– Как?

– Тебе виднее, что на него действует, – Улицкий протянул руку и сжал плечо Сергея. – Очень тебя прошу. Ты – моя последняя надежда.

Багрянов посмотрел в глаза друга и, подумав, кивнул:

– Я попробую, но ничего не обещаю.

– Спасибо, ты настоящий друг, – отозвался Андрей и открыто улыбнулся.

– Выпьем? – предложил Василий, подходя к буфету.

– О, нет. Пойду домой, мне ещё поработать надо. Обещал Конькову к концу месяца закончить цикл, – с этими словами Сергей встал и направился на выход.

Шорохов вопросительно посмотрел на Андрея.

– А мне налей, – ответил тот и кашлянул в кулак.

Первую половину дня Мелисов потратил на перевод экстренной и засекреченной встречи с британскими дипломатами, которые требовали вернуть задержанного Оскара Варфильда на родину и настаивали на том, что дело об его вине шито белыми нитками.

Олег, будучи мастером синхронного перевода, переводил английскую речь и параллельно следил за тем, чтобы переводчик со стороны оппонентов не перевирал русские реплики.

В конечном счёте советские дипломаты потребовали со стороны британцев нечто значительное и полезное для СССР, если они ответят согласием и вернут им англичанина.

В два часа дня Мелисов прибыл в НКВД. Его приняли почти сразу. Всё тот же тучный товарищ Завьялов с красным лицом всё так же улыбался и мягко пожимал ему руку, а его ассистент Третьяков предложил Олегу чай. Когда с формальными любезностями было покончено, Мелисову вручили протокол, в котором было зафиксировано всё то, что от него требовалось. Пока брюнет читал свою «должностную инструкцию», Эдуард Андреевич давал пояснения:

– Наружка показала, что, скорее всего, Лавров был связан с Алексом Шеттером. Это англичанин, который вёл себя довольно подозрительно и получил от незнакомца некое письмо. Через третьи руки. Есть фотографии, которые подтверждают это. Всё прикреплено к протоколу, посмотрите.

Олег кивнул. На чёрно-белой фотокарточке мужчина в сером плаще стоял возле здания библиотеки и, закуривая из рук какого-то типа, параллельно забирал у него конверт.

– Вашей обязанностью будет наведаться к нему в номер. Завтра утром, поскольку днём он улетает в Англию. На месте вам нужно будет придерживаться легенды, что вы знаете о планах Лаврова, сообщите англичанину, что он арестован и что его, Шеттера, подозревают в сотрудничестве с ним.

– А дальше?

– Дальше всё зависит от развития сценария. В том случае, если англичанин клюнет и выдаст вам нужную нам информацию, вы обещаете ему помочь. Убедившись, что он поверил, покидаете гостиницу и звоните из автомата по указанному в протоколе номеру. Прежде, чем уйти, обязательно выпейте с ним. В его порцию добавьте снотворное. Если же Шеттер будет продолжать играть в святую невинность, склоните его к выпивке, когда он уснёт, обыщите номер и найдите конверт.

– В каком случае операция будет считаться проваленной? – спросил Олег, посмотрев в красное и рыхлое лицо Завьялова.

– Если у нас не окажется ни конверта, ни признательных показаний. В этом случае мы дадим возможному саботажнику покинуть СССР, не имея никаких улик против него, – ощущалось, что мужчине становилось плохо от одной только мысли, что всё потечёт по такому сценарию.

– Почему нельзя в случае его признания изучить номер на наличие конверта, как было во втором варианте?

– Потому что это трата времени. После вашего звонка наши люди будут на месте через считанные минуты и проведут профессиональный обыск. И, да, вас будут записывать и прослушивать.

– Понятно.

– Если вам всё понятно, подпишите протокол, – сказал Эдуард Андреевич и улыбнулся.

Мелисов поставил свою подпись.

– Славно, – довольно произнёс Завьялов и достал из верхнего ящика стола маленький револьвер. – Стрелять умеете?