– Знаете, вы кого-то мне очень напоминаете, – говорит мужчина. Он наклоняет голову и добавляет: – Похоже на подкат, причем плохой. Но не могу избавиться от чувства, что где-то вас видел.

К нам подходит стюардесса первого класса.

– Хотите что-то из напитков до взлета? – спрашивает она. Ее взгляд мечется между мной и Гаретом, и на лице расплывается улыбка. – В моем салоне сидит много красивых людей, но вы двое просто великолепны.

Я к такому не привыкла. К комплиментам и вниманию. Мой желудок выделяет слишком много кислоты. Уверена, к тридцати годам я заработаю язву.

– Мне бокал белого вина, пожалуйста, – говорит Гарет.

– А мне просто стакан диетической колы, – прошу я женщину.

Я встречаюсь взглядом с мужчиной в костюме морского цвета из Men’s Wearhouse, сидящем через проход от меня. Он улыбается мне.

А я могу думать лишь о том, что ему не стоит носить полосатый галстук с полосатой рубашкой.

Я отворачиваюсь к окну и наблюдаю, как работники грузят багаж в другой самолет в нескольких воротах от нас. В последний мой полет в самолёте этот парень не стал бы даже глазами со мной встречаться. Он бы молился, чтобы не пришлось сесть рядом со мной.

В салоне включается кондиционер, и я улавливаю аромат одеколона Гарета Миллера. Нечестно, что он выглядит и пахнет так хорошо.

Оказавшись в ловушке его привлекательности и «очарования», исходящего от него, подобно нежеланной инфекции, я устроилась на сиденье и молюсь, чтобы добраться до Нью-Йорка и не убить его.

Вот почему люди толстые. Сбрасывать вес сложно. Весьма, чертовски сложно.

Два арахисовых пирожных равняются сорока пяти минутам на тренажере. Так что наслаждайтесь. И начинайте бегать, пока не свихнетесь.

Давайте представим, что вы выкуриваете по две пачки в день. Вам надоело задыхаться, забираясь вверх по лестнице, и реклама, где парень чистит дыру в горле, начинает действовать на вас. Так что произойдет?

Вы можете выбрать любую из тысячи бесплатных горячих линий. Прекратить курить вам помогут пастилки, ингаляторы и пластыри. Если у вас неплохая медицинская страховка, врач может подсадить вас на «Чантикс»2.

Нужно сбросить вес?

Вы сами по себе. А большая часть мира работает против вас.

Рекламу еды по телевизору крутят круглосуточно. Они заставляют вас смотреть на бурлящую в масле золотистую картошку фри, пока вы пытаетесь потерять калории шоколадного батончика. Стереотипное свидание состоит из ужина и просмотра фильма. Все вечеринки и отпуска заканчиваются тортом или пирогом.

Я наконец приземляюсь в Нью-Йорке чуть раньше 10 часов вечера. Я уже на один шаг ближе к встрече с Гаретом Миллером и Лашапелем. Ожидая автобус из аэропорта, я звоню Томми. Его мероприятия, посвященные Лего, могут длиться вечность, и у него куча свободного времени. Он поднимает трубку после первого же гудка. Мы обсуждаем самолет.

– Мне правда кажется, что ты все упрощаешь, – говорит он. – Люди толстеют не из-за пирожных с арахисовым маслом.

– Да, – соглашаюсь я. – Потому что, если бы это было так, можно было бы загрузить их в ракету и отправить на Луну.

Томми продолжает говорить, словно бы и не слышал меня:

– У некоторых людей проблемы со здоровьем. Некоторые испробовали диеты, но те не работают. А некоторые счастливы и так.

Знаю, что он прав. Но что насчет сейчас?

– Как думаешь, соковое голодание работает? – спрашиваю я.

– Не знаю. Наверное, – отвечает Томми. – Но это нехороший долгосрочный план. То есть сколько ты протянешь на соке? – За этим следует пауза. – Моя мама обратилась к NutriNation. Можешь попробовать.

– Думаешь? Хочешь, чтобы я стала супермоделью?

Томми вздыхает. На заднем фоне я слышу корейскую поп-музыку и визг двигателей, которые Томми и его друзья-фанаты прикрепляют к построенным машинкам Лего.

– Я не хочу, чтобы ты менялась. Я хочу, чтобы ты была счастлива. – За этим следует еще одна пауза. – Помнишь «Сказочный водопад»?

Я фыркаю. Конечно. Там мы стали друзьями. Лагерь для похудения с идиотским названием, где мы вдвоем дважды провели рождественские каникулы.

– Тебя вообще не волнует, что твои родители скинули тебя, как мешок со старой одеждой в озеро Дак в Вайоминге? – спрашиваю я.

– Нет, – отвечает он. – В том-то и дело. Знаю, что твоя мама…

– Моя мама обращается со мной так, будто я дизайнерские джинсы, оказавшиеся слишком мешковатыми, – говорю я.

– Знаю, знаю… – Томми начинает терять терпение и говорит быстрее, чтобы я не могла его прервать. – В этом весь смысл. Ты продолжаешь позволять своей маме указывать тебе, как относиться к себе. Лагерь для похудения был не так уж плох. Если бы не «Сказочный водопад», мы бы, скорее всего, не стали друзьями. Можем поблагодарить за это своих родителей.

– Спасибо за оценку, доктор Фил, но я не позволяю маме диктовать мне, что чувствовать. Просто не хочу быть такой же, как она. Вот и все, – замечаю я.

– Если ты съешь банан или периодически будешь улыбаться, ты не станешь поверхностной или эгоистичной, – говорит мой друг. – Ты продолжаешь бить себя по лицу и надеешься, что синяк появится у твоей мамы.

– Просто это так несправедливо, – замечаю я.

– Куки, какая-то заносчивая девчонка в самолете не причина терзать себя. – Даже говоря по телефону, я представляю его дурацкую мальчишескую улыбку. – Ты мне нравишься такой, какая ты есть.

Я улыбаюсь против воли, хотя втайне считаю, что ему бы больше понравилось, если бы я выглядела как мама.

Когда автобус подъезжает к обочине, я завершаю звонок и забираюсь в заднюю часть салона. Туда пробраться нелегко, но я знаю, что это лучший способ избежать враждебных взглядов других пассажиров.

Я думаю о Томми, глядя на мелькающие желтые фонари улиц. Пытаюсь вспомнить, когда именно почувствовала, что хочу быть с ним не просто друзьями, и тот самый момент, когда поняла, насколько это невозможно.

Я впервые в Нью-Йорке.

Даже здания здесь высокие и худые.

– Вы едете в отель «Континенталь»? – спрашивает водитель со своего места в передней части автобуса.

– Ага, – говорю я.

– Простите. Это место – просто свалка, – смеется он, когда другой мужчина садится на кресло рядом с водителем.

Я закрываю глаза и представляю, что когда открою их, то увижу совершенно другой мир.

Мы едем вперед.

Гарет Миллер продолжает смотреть на меня. Я подумываю кинуть что-нибудь в проход, чтобы отвлечь его внимание.

– Вы знаете слишком много о безопасности на борту, учитывая ваш юный возраст, – говорит он.

Черт. Какой дрянной способ узнать чей-то возраст.

– Я умею пользоваться Википедией, и мне девятнадцать. – Это ошибка.

Не знаю, зачем говорю ему об этом.

Он снова улыбается:

– Ах, помню свои девятнадцать. Куда ваш парень отведет вас на день рождения?

У меня никогда не было парня, и мне не хочется говорить Королю Моды, что я провела вечер, плача в диетическую колу, пока Томми, скорее всего, целовался с моим врагом.

– Что вы делали на свой девятнадцатый день рождения? – увиливаю я.

Он смеется, открывая взору улыбку, которая пристыдила бы даже рекламу зубной пасты.

– Когда-нибудь бывали в округе Флатхед в Монтане?

Я качаю головой.

– Ну, там можно поужинать в Sizzler. Или выпить пива у озера. Мой папа остановился на втором варианте.

– Разве вы уже тогда не учились в Парсонс? – спрашиваю я.

Он замолкает и смотрит на меня как-то по-другому:

– Мы действительно встречались. Так и знал. Сделайте мне одолжение и намекните… – Он краснеет. – Мы же никогда…

В передней части салона стюардесса застегивает ремни на своем сиденье. Несколько секунд спустя рейс 757 мчится по взлетной полосе.