Черт, я выпил всего бокал, а уже пьян. Майя и того меньше — цедит треть бокала уже час. Старый, как этот мир, прием: взять алкоголь, чтобы расслабить и раскрепостить девушку. И теперь я пьян, а она трезва, как стеклышко.

Пьян я не только от вина. От закрытого пространства, которое, кажется, с каждой минутой, все сильнее сужается; от того, что могу любоваться этими красивыми карими глазами сколько угодно, пока травлю байки. Пьян от ее улыбки, от красного отпечатка вина на ее привычно розовых губках. Пьян от машинального движения ее руки, когда она с лица отбрасывает назад светло-каштановые пряди волос. Пьян оттого, что в каждую удобную возможность украдкой прикасаюсь взглядом к ее формам. Пьян от фантазий, которые взрывают мой мозг.

Если она все-таки останется в номере на ночь, я не смогу тихо лежать рядом на кровати и не шевелиться. Руки сами потянутся — и ничего я не смогу им сделать. Лучше уже тогда пойти спать в ванную комнату: там достаточно места, еще и пол с подогревом.

— Спасибо за ужин, Лео.

Меня словили с поличным. Я как раз мысленно расстегивал пояс на ее бирюзовых брюках, как Майя заговорила. Мигом поднял взгляд: она уже смотрела не на картину, а на меня.

В ее глазах мелькнула грусть, а в следующую секунду она допила свой бокал, поставила его на столик. И прежде чем успела подняться, я поймал ее за руку. Она со злостью рванула ее на себя, поднимаясь.

— Отпусти, — прошипела, и я подорвался следом за ней. Отпускать руку не собирался, сжал как можно крепче, одновременно стараясь не сделать ей больно. Но она все равно скривилась. Какая же у нее все-таки нежная и тонкая ручка… Моя лапа на ней казалась огромной. Меж тем Майя не прекращала тщетные попытки освободиться: — Я сказала, отпусти! Я ухожу!

— Ну что ты заладила, ухожу, ухожу… Я же сказал, что не отпущу тебя никуда. Будешь спать на кровати, а я, так и быть, посплю на полу.

— Так я тебе и поверила! — выпалила в лицо. Правильно, нечего верить такому пройдохе, как я. — Отпусти, или буду кричать во всю глотку!

— Вот не надо заставлять меня задумываться над тем, чем закрыть тебе рот.

В широко распахнутых глазах Майи застыл ужас, даже сопротивляться перестала. Я ведь в шутку сказал, чего она так перепугалась? Ее губы задрожали, глаза наполнились слезами.

— Пожалуйста, отпусти меня… — И взглянула на меня так, будто я какой-то изверг. Черт побери, кто ее так зашугал? Уж точно не я. Другая бы уже треснула коленом между ног, укусила за руку, а эта трясется как осиновый лист.

Неужели у нее когда-то была похожая ситуация? Кто-то удерживал ее силой? Ответит ли она на мои вопросы, если спрошу?

Вместо того чтобы засыпать вопросами, я другой рукой привлек ее к себе и крепко прижал ее голову к груди. Хрупкая, нежная девочка… Так хотелось забрать хоть немного боли, которая разъедала ее изнутри. Держа одной рукой за плечи, принялся поглаживать ее по мягким, шелковистым волосам в надежде, что это хоть немного поможет ей почувствовать себя лучше.

— Майюньчик, я никогда не буду ничего делать без твоего желания. — И это произнес вполне искренне. — Но отпустить тебя не могу. Потому что не хочу. Чего я должен свою девушку отпускать куда-то на ночь глядя? Это никуда не годится.

— Я не твоя девушка! — заявила и как принялась меня колотить! Ай-яй-яй! Мои бедные ребра! Ой, черт! Разошлась, еще и щипаться начала! Это нечестный ход!

Но я мужественно терпел, сцепив зубы. Лишь бы не щекотала, остальное пустяки. Мне даже почти приятно. Ммм… Возбуждает однозначно.

— Тише, тише. Не заводи меня. Я же не железный. И так держусь из последних сил.

Притихла. Всхлипнула. Неужели все-таки расплакалась? Еще крепче прижал к себе, укрывая своими объятьями и стараясь согреть своим теплом.

— И долго ты меня собираешься не отпускать? — пробормотала, уткнувшись носом мне в грудь. Говорила очень тихо, я даже перестал дышать, чтобы расслышать каждое слово. — Чем дольше меня держишь — тем тяжелее уйти. Тем больнее мне будет потом. Я больше не хочу страдать. Поэтому пожалуйста…

Она понимала, что я в конце концов просто исчезну? Хотя, твою ж мать, именно так поступают все бабники, которые не изменяют. Если у меня были шансы все испортить, то я за сегодняшний вечер использовал их все.

— Останься хотя бы на ночь. Я точно не позволю тебе уйти. Завтра утром помогу найти тебе квартиру, и, если захочешь, уйдешь. А сегодня я посплю в машине, если не доверяешь мне.

Не верь мне. Не слушай меня. Лучше тресни меня между ног, пошли на хер, забери свои вещи и уйди. Я тебе сегодня на карту перевел достаточно денег, чтобы тебе хватило на номер в пятизвездочном отеле. Потому что мне страшно за самого себя: в одну минуту ночью мне все-таки может сорвать крышу и я не сдержусь. Снова прикоснусь, начну целовать и больше не дам перерыва для того, чтобы сделать выбор.

— Хорошо, я останусь. Не стоит спать в машине, все-таки это твой номер.

Прямо там, где прислонилась ее голова, громко загрохотало сердце. Я готов был облегченно вздохнуть, но ее согласие не облегчило мне ночь. На сон можно и не рассчитывать. Я не усну. Буду бояться, что она уйдет сразу же, как провалюсь в сон.

Майя мягко выбралась из моих объятий и промокнула пальчиками под глазами. Черт, хотелось четвертовать всех тех, кто хоть когда-то причинил ей боль, из-за которой полились слезы.

Только я не должен делать ей больно. К черту планы. Я не буду исчезать и не буду завтра уговаривать ее остаться. Не хочу, чтобы она увидела, как проходит мое к ней влечение.

Пусть моя маленькая Майя-мечта останется несбыточной.

— Иди в душ, — сказала она.

— Ты не уйдешь?

— Нет. — Присела на кровать и потянулась к пульту от телевизора. — Можешь забрать в ванну что-то из моих вещей, чтоб наверняка.

— Не буду. Но ты имей в виду, что если уйдешь, все равно тебя догоню. Ты даже не успеешь поймать такси. Так и побегу тебя ловить в одних тапочках и шортах.

Она скупо улыбнулась и, включив плазму, принялась переключать каналы.

Так быстро я еще никогда не принимал душ. Даже не до конца вытерся, хотя обычно любил вытираться насухо. Выскочил из ванной комнаты в одних шортах, натягивая на ходу майку. Не обнаружил Майю на кровати и чуть не перепугался до потери пульса. К счастью, она просто подошла к столу и складывала посуду. На освободившееся место выложила из сумки какие-то женские штучки, что-то взяла с собой. Подошла к кровати, забрала полотенца и решила меня ввести в шок:

— Спи в кровати. Я могу и в ванной переночевать. Не впервой. Тем более тут, как говоришь, пол с подогревом. Вообще здорово.

— Ты с ума сошла?!

Дверь ванной комнаты захлопнулась перед моим носом, а в следующую секунду повернулась круглая ручка, закрывая замок.

— Майя!

— После одиннадцати нельзя шуметь, — донеслось из-за двери. — Ты не мог бы вести себя потише?

Я со злости треснул кулаком по стене. И сделал вмятину. Твою ж мать! Гребаный дар! Когда злишься, его почти нереально контролировать.

Зашумела вода. Она так быстро успела раздеться и забраться под душ, или включила воду лишь для того, чтобы заглушить всхлипы?

Ну черт бы ее побрал! Хитрюга, надула меня, успела прошмыгнуть мимо. Ничего, ничего. Сейчас я что-то придумаю. Выламывать дверь точно не буду, хотя и смогу это сделать даже без подручных средств.

Я опустился на кровать, уперся локтями в колени и прижался лбом к ладоням. Она невыносимая. Чтобы я, блин, спал в кровати, пока девчонка за соседней дверью спит на полу? Где такое видано! Сейчас я ее открою, достану оттуда и насильно уложу в кровать. И пусть лишь попробует мне что-то перечить.

Вот только мой набор юного фээсбешника остался в машине. Прямо в майке, шортах и тапочках выбежал из номера, пронесся по саду и вдобавок продефилировал мимо ресторана, где шумел корпоратив.

Девушка-администратор провела меня вопросительным взглядом, но сразу же растаяла после моей улыбки. Кстати, если у меня есть девушка, то другим улыбаться можно или нельзя? Наверно, нет. Пусть Майя завтра уедет, но сегодня у меня есть девушка. И на обратном пути я проигнорировал улыбку администратора, поигрывая отмычками в кармане.