— А что по поводу адвоката и квартиры?

— С этим я разобрался в первую очередь. Но, быть может, ты останешься здесь? — он окинул взглядом парк. Как бы мне ни хотелось проводить с ним сутки напролет, я понимала: не расставаться — это плохо. Мы с Глебом вначале отношений постоянно были вместе. Пока ему отец не дал место в компании, мы вместе делали ремонт в новенькой квартире, обустраивали домашнюю фотостудию и он даже ездил со мной на выездные фотосессии, помогал со светом.

Могу себе представить, как тяжело Глебу было строить из себя хорошего человека двадцать четыре часа в сутки. Видимо, в один момент ему это все опротивело, и он начал злиться, находить повод куда-то уйти, и впервые стал пропадать.

Черт, когда я перестану сравнивать одни отношения с другими? Но блин, то, что было с Глебом — мой единственный опыт. Так хотелось бы не повторять прошлых ошибок.

— Мне здесь нравится, но личное пространство мне тоже необходимо.

— Ты можешь снять соседний номер.

Не хочу, чтобы он пресытился общением со мной. Если я хочу хотя бы попытаться удержать его рядом со мной, нужно наоборот отпустить. Как бы мне ни хотелось обратного…

Я покачала головой, выпутываясь из объятий. Иногда, как сейчас, они плохо на меня действовали — их тепло мешало рассуждать с холодным расчетом.

Лео вздохнул и нехотя выпустил меня. Скользнул руками по предплечьям, пробуждая столь невинным касанием дрожь под кожей.

— Ты что-то фотографировала? — его взгляд остановился на висящем фотоаппарате.

— Еще не успела. — Я взяла камеру в руки, собираясь с духом. — Хотела сфотографировать сад, но потом увидела тебя и… Можно я тебя хоть разочек сниму?

— К сожалению, нельзя. — Виновато поджав губы, он слегка взлохматил мне волосы, а потом сам же их расправил. Как же я балдела от его поглаживаний по голове… Но это не спасало от накатившей грусти — моя маленькая мечта, сфотографировать Лео, разбилась на глазах.

— Совсем-совсем нельзя?

— Ты же знаешь, где я работаю. Нам нельзя фотографироваться. Прости.

— Что, тебе даже на собственную свадьбу нельзя будет фотографа пригласить?

— О… — Лео склонился к моему уху, приобняв меня за плечи. — Наши свадьбы настолько фееричны и особенны, что им никак нельзя оказываться на снимках.

— И что же в них такого?

Он отстранился и так обольстительно улыбнулся, что в моей груди вмиг затрепетало сердце, купаясь в теплых, ласковых волнах.

— У тебя есть единственный способ узнать — выйти за меня.

Вот и первые игры. Оттолкнуть, рассчитывая, что я побегу следом. Многие делали это раньше — и я только сочувственно улыбался им вслед. Когда жертва пытается удержать меня играми в кошки-мышки, из этого вытекает одно: она уже попалась.

Но что в этот раз не так? Я готов съехать из своей полюбившейся загородной гостиницы и снять что-то рядом с той квартирой, которую нашел Майе. Лишь бы нас не разделяло так много километров — мне так будет спокойнее.

Ей о своих мыслях не говорил, потому что не был уверен до конца. Здравый рассудок диктовал: пора уже завязывать, ибо чем дальше, тем больше начинаю вести себя как дурак.

Что это было ночью за наваждение? Хорошо, что после разговора с Мартином мне все-таки удалось поспать несколько часов и прогнать идиотские романтические мысли.

А, может, просто в который раз начало угасать мое влечение к ней? Хотя по ощущениям, оно словно трансформировалось во что-то другое, чему я пока не мог дать названия.

Это как-то чувствовалось вот так: точно я украл с куста розу со стеблем, которая росла у нерадивого хозяина. Крепко сжал ее, чтобы не ускользнула, пока буду с ней убегать к сказочному замку. Любовался ее цветом, нежными бархатными лепестками и не заметил, как шипы вонзались в кожу. Роза хотела жить, не хотела умирать без воды и, потянувшись к энергии жизни, вросла в мою руку.

Так вот. Раньше я просто любовался ей, а теперь чувствую, как ее шипы подбираются к сердцу.

Я схожу с ума? Что она со мной делает? Не знаю, просто хочется биться о руль головой до тех пор, пока из бардака в мыслях вдруг выпрыгнет столь необходимый правильный ответ, как быть дальше.

Мне стоило дьявольских усилий играть прежнего Лео. Веселого и беззаботного, когда хотелось сильно встряхнуть ее за плечи и заставить правдиво отвечать на каждый поставленный мною вопрос.

Когда ты прекратишь мне отказывать? Знаешь ли ты, что чем дольше парень добивается девушку, тем желаннее приз и тем больше возможность в этом же призе разочароваться? Боишься или нет, что я уйду сразу же, как попробую тебя? Да ты физически ничем не отличаешься от сотен других девушек, тогда почему же я тебя так хочу?

И почему ты сейчас мрачнее тучи? Сидишь рядом, смотришь в лобовое окно, будто едешь на эшафот. В чем дело? Ты сама захотела убежать от меня, так где восторг и торжество?

Или ты нутром чуешь, что совсем скоро увидишься с Глебом? Но я даже намека на вашу встречу не оставил тебе. Сама захотела этих дурацких шампиньонов с чесноком. И я их нашел. Позвонил старому знакомому шеф-повару и попросил его приготовить эту гадость. Которую ты, вполне возможно, даже сама есть не будешь, а просто разотрешь ее по лицу Глеба. И это будет феерично.

А потом… Я стану убежден в том, что к нему ты точно не вернешься, мы поднимемся в твою новую съемную квартиру, плату за которую я внес на месяц вперед, и сделаю еще попытку. Последнюю.

Хватит унижаться. Пусть мой план давно уже разошелся по швам и рассыпался, но все-таки Майя уже после меня должна себя ощущать лучше. Погрустит немного, а потом я сделаю звоночек хозяину квартиры — между прочим, одному моему другу, до сих пор холостому — и он к ней подкатит. Майя не может ему не понравиться, а он — будет на моем фоне прекрасным принцем.

Идеально. Пусть я останусь без приятного бонуса. Просто вернусь домой и быстренько переключусь на какую-нибудь другую девчонку, более сговорчивую. Сомневаюсь, что вечером в квартире Майя ответит мне согласием. Точно решила играть недотрогу до тех пор, пока бы я — по ее мнению — не воспылал к ней безграничной любовью.

Наивная. Я никогда никого не любил. И не полюблю. Потому что я Лео: кутила, ловелас, ваш курортный роман, способный за несколько дней превратить жизнь в сказку!

Эта роза с шипами так крепко всосалась в мою кожу, что не получится донести ее до дворца. Она лишь вдалеке увидела его белоснежные стены. Казалось, либо я сейчас от нее избавлюсь, либо она меня окончательно изменит — убьет прежнего меня.

Ангел… Смешная. Это называется: будь веселым, искренним, беззаботным человеком, и люди к тебе потянутся, откроются и будут доверять. Никому не нужна та зараза, которая всем этим управляет и заранее выбирает модель поведения, чтобы манипулировать людьми.

— Майюньчик, что случилось? Почему грустишь? — я достал из своего арсенала одну из хорошо отрепетированных, обезоруживающих улыбок и, пока горел красный, снял руку с коробки передач и накрыл ею руки Майи, которые она сцепила в замок. Ее темно-серое шелковое платье с вкраплениями цветов хотелось разорвать на лоскутки. Прямо здесь. Посреди проспекта. И пофиг, что скоро загорится зеленый. Я прямо сейчас разорву его и как безумный буду жадно трахать ее на глазах у всех. Под гудки, маты и вспышки фотокамер.

Крыша, прощай… Я мысленно двинул себе в морду, на миг прикрыл глаза и вновь обеспокоенно посмотрел на Майю, представляя на ее месте чихуахуа с бантиками на голове, а не чертовски сексуальную девушку, от которой у меня снесло уже все, что могло было снести.

— Ничего. Все в порядке. — Ее карие глаза мельком глянули на меня, а соблазнительные губки растянулись в вежливую улыбку.

Смять их! Заставить их, в конце концов, раскрыться и просунуть ей в рот язык. Быстро, жестко брать ее — и долго-долго, чтобы из этого ротика прямо в мой текли стоны за стонами.

Если я прямо сейчас начну биться головой о руль, меня не отправят в дурку? И какого хрена эти новые шорты такие тесные, твою ж мать?!