– Когда твои пальцы достаточно окрепнут, а ведро перестанет пропускать воду, я научу тебя плести настоящие заклинания, ученик, – пообещал старый маг. – А до тех пор иди. Тренируйся. Без этого ты не сможешь сделать следующий шаг.

В эту ночь я, хоть и устал до чертиков, снова решил наведаться в город. И как только небо достаточно потемнело, тихонько выбрался из сарая, скользнул на изнанку, а затем перемахнул через забор и рысью устремился на нижние уровни.

Правда, перед этим не удержался – заскочил-таки проведать своего старого «друга» Теччи и искренне порадовался, обнаружив на месте его дома огромное пепелище, на котором без особого энтузиазма разгребали завалы незнакомые люди.

Надеюсь, покойный господин Тайши не обидится на меня за уничтоженную резиденцию. К тому же это – лишь малая часть той дани, которую я намеревался взять с насильника и убийцы Мэй, а попутно – крохотный кусочек большой мозаики, ради которой, собственно, я и явился в Сиулью.

Правда, изначально Теччи туда не вписывался, но буквально на днях мне пришлось внести в план определенные коррективы. Ну а когда я подобрался поближе и подслушал, о чем судачат рабочие, то окончательно успокоился: из слуг в пожаре никто не пострадал. Более того, большинство воспользовалось предоставленной возможностью и еще вчера покинули столицу, благо теперь, когда все бумаги сгорели, слуг больше не держали никакие обязательства. И как только пришлый маг подтвердил, что к пожару ни один из них непричастен, Теччи должен был или предложить им перезаключить контракт, или же отпустить на все четыре стороны.

«Замечательно, – подумал я, возвращаясь обратно на крышу. – Забот у тебя сейчас прибавится. Надо и преступника найти, и убедиться, что твои бумажки действительно сгорели, а не украдены… крутись теперь, урод. Сковородка под тобой уже разогрета».

Всецело удовлетворенный увиденным, я добрался до нижних уровней и, отыскав нужный подвал, снова спустился в подземелье. Только, в отличие от прошлого раза, додумался прихватить с собой тагор, который пришлось временно вручить Первому. Исключительно потому, разумеется, что у него было целых семь запасных голов, способных без проблем нести в зубах дополнительную ношу. А еще у него, в отличие от нас с Изей, была самая обычная слюна, которая не растворяла ни дерево, ни металл, и которая даже при длительном контакте не могла повредить ценному устройству.

Единственное, что мне помешало воспользоваться тагором сразу, это теснота и тот факт, что в звериной форме палить из тагора во все стороны я по определению не мог. Строение лап не позволяло. А в человеческой форме передвигаться в этих тоннелях можно было только ползком или на карачках, что было неприемлемо ни с точки зрения безопасности, ни с позиции целесообразности.

Изрядно подзадержавшись, чтобы перебить успевших заново расплодиться некко, мы с Первым все-таки добрались до намеченной каверны. Однако когда я уже собрался сменить форму и от души залить пещеру огнем, в самый последний момент вмешался Макс.

– Стой! – прошептал он, заставив меня замереть на месте. – Нет, Олег! Этого нельзя делать!

«Это еще почему?! – раздраженно рыкнул я. – Мы же вроде все обсудили!»

– Погоди, не меняй матрицу, – торопливо проговорил он, видя, что я не тороплюсь отступать. – Я об этом как-то не подумал. Собственно, до меня только сейчас дошло… Оглянись! Что ты здесь видишь?

«Да ни черта я не вижу! Там же сплошной ковер из тварей!»

– А ты не задумывался, почему некко решили осесть именно здесь? Почему не на шан глубже? Или дальше? Чем их привлекло именно это место?

«Какая разница?!»

– Ну подумай сам, – настойчиво прошептал друг. – Что, по-твоему, первично: некко или перемычки? Мертвые души – это причина или следствие разрыва между слоями реальности?

Хм. Вопрос, конечно, интересный…

Насколько я понимаю, некко появляются на изнанке вполне самостоятельно. Считай, каждая отлетевшая душа – это потенциально мертвая душа, потому что лишь единицы, самые чистые и легкие, успевают самостоятельно отправиться туда, откуда смогут возродиться. Менее чистым душам, увы, не так везло: им для перерождения нужна была помощь собирателей. Ну а поскольку на Ирнелле с этим серьезные проблемы, то с годами некко на изнанке накопилось столько, что скоро плюнуть будет некуда.

Еще я подозреваю, что рядом с перемычками некко становятся гораздо сильнее. Вернее, перемычки помогают им поддерживать на приличном уровне так называемую псевдожизнь. А некко, в свою очередь, выгодно, чтобы перемычки не исчезали, поэтому твари собираются вокруг них целыми толпами и прикладывают все усилия, чтобы не дать им закрыться.

Скорее всего, некко чуют такие места. Кто успевал добраться до них первым, тот, соответственно, набирал массу, отгоняя и пожирая менее удачливых конкурентов. Ну а опоздавшие были вынуждены ютиться на периферии, «наедать», так сказать, тяжкие грехи, при этом каждое мгновение рискуя попасться на глаза более крупным сородичам, карателям или обычным магам.

Еще нам известно, что мелкие некко часто сбиваются в стаи, вероятно, заключая на это время своеобразное перемирие. Когда кто-то из них набирает силу, скорее всего, перемирию приходит конец, и более сильный вновь пожирает тех, кто слабее. Ну а когда от стаи ничего не остается, выживший уползает вниз. На поиски источника. И уже здесь, в подземельях, продолжает бесконечную борьбу за выживание, только, так сказать, уже в другой весовой категории.

Впрочем, Макс, наверное, спрашивал не об этом?

Я нахмурился, однако от выхода все же отступил и, усевшись на пол, коснулся лапой заметно потяжелевшего источника.

Монета снова нагрелась. Как в прошлый раз, когда мы вплотную приблизились к логову. Но тогда я не придал этому значения. Решил, что показалось. А теперь следовало признать – с монетой что-то происходило. И если считать, что мне в руки попал редкий по мощности накопитель энергии весьма специфического происхождения, то разогреться в такие короткие сроки и до такой степени он мог только по одной причине…

– Олег, это перемычка! – словно подслушал мои мысли Макс. – Прямо здесь! Совсем рядом! Причем не одна, раз монета реагирует на ее близость таким образом!

Я озадаченно поскреб затылок когтем.

Если я правильно помню объяснения Шэда, то перемычки – это разрывы в ткани мироздания. Вернее, разрывы в самом барьере, которые, как обычная рана, капля за каплей сочатся бесхозной энергией. Причем раны эти старые, а благодаря некко – еще и гноящиеся, болезненные, которые не заживут просто так и будут увеличиваться день ото дня.

Но если Макс прав, то такое обилие некко может означать только одно. Если в воздухе разлито так много чистой энергии изнанки, что от ее избытка мой источник стал нагреваться, то выходит, что вся эта пещера… от края до края… и есть искомая перемычка?!

«Черт возьми! – пробормотал я, припомнив, каким образом уничтожал перемычки в Гоаре, и представив, что произойдет, если стенки громадной каверны внезапно схлопнутся. – Пещеры расположены так близко, что разрушение первой обязательно затронет и соседние. А если они ВСЕ являются перемычками… твою ж дивизию! Макс прав!»

– Тебе нельзя использовать тагор, – с нажимом повторил друг, когда я пораженно крякнул. – Велика вероятность, что после этого весь город сперва взлетит на воздух, а потом его остатки провалятся в громадное ущелье, которое ты создашь на месте этих пещер!..

Я растерянно отпустил источник.

Вот гадство… как же тогда их закрыть?! Если перемычки не убрать, некко так и будут тут пировать, пока не заполонят собой все подземелье. А если попробовать избавиться от них известным способом, то живых в Сиулье с высокой долей вероятности не останется вовсе. Не говоря уж о том, что нас самих во время взрыва тут же и похоронит.

– Надо искать другой путь, – подтвердил мои опасения Макс. – Надо думать, как закрыть перемычку, не используя оружие карателей.