Выхожу из уборной и иду по офису, оглядываясь по сторонам. Куинн, мой секретарь, заверила меня, что все в порядке, но я не собираюсь рисковать. Никаких ошибок. Все должно быть идеально. Трудно воспринимать подобное всерьез, учитывая мое прошлое. Большинство людей знают мое имя, и оно вызывает в воображении образ человека, о котором они читали в таблоидах или в соцсетях. Но все это не имеет никакого отношения к тому, на что я способен в зале заседаний.

Я прохожу мимо двух своих младших братьев-близнецов Дэйкона и Декстера. У Декстера шрам над левой бровью после падения со скейтборда, и татуировки, которые едва видны из-под костюма. Только так братьев могут отличить друг от друга. Декстер до смерти напугал всю семью, врезавшись в самодельный пандус на подъездной дорожке. Крови было очень много, я даже подумал, что он мертв. И боялся, что мама меня убьет, ведь мне поручили присматривать за братом, а тот пытался покрасоваться перед моими друзьями.

Дэйкон проходит вперед, берет несколько ручек, а затем кладет их на прежнее место. Поднимает голову, замечает, что я наблюдаю за ним, и ухмыляется.

Мысленно проклинаю его — оба брата любят выносить мне мозг еще с детства.

Декстер смеется.

Дэйкон смотрит на меня и поднимает руки вверх в притворной капитуляции.

— Хотел удостовериться, что они выровнены по нужному радиусу, чтобы максимально увеличить потенциал охвата клиентов. Вдруг кто-то перегнется слишком далеко, и его галстук попадет в чашку кофе.

Декстер еле сдерживает смех и выглядит так, будто вот-вот обмочится.

Дэйкон сохраняет совершенно невозмутимый вид и поворачивается к Куинн.

— Может, стоит проверить расстояние между стульями рулеткой? Убедитесь, что все они стоят в четырех дюймах от края стола. Четыре дюйма, Куинн. Ни пять, ни три. Четыре! И не забудьте протереть их дезинфицирующим средством.

Декстеру приходится отвернуться и уставиться в стену, чтобы успокоиться.

Я сжимаю челюсти и изо всех сил стараюсь не обращать на братьев внимание. Они обожают нести всякую чушь и выводить меня из себя. В любой другой день мы бы посмеялись вместе — я могу быть самокритичным, когда посчитаю нужным. Но сегодня все иначе. Братья не понимают, насколько сегодняшние переговоры важны для меня, поэтому валяют дурака. Они партнеры, но не управляют фирмой активно, и слияние не цапнет их за задницы. Слияние, о котором я им еще не сказал, потому что не хочу выслушивать дерьмовые упреки. Разберусь с ними позже.

— Куинн, а кофе свежий?

Куинн свирепо смотрит на Дэйкона, и когда я разворачиваюсь к ней, торопливо меняет выражение лица.

— Да, мистер Коллинз. Все в порядке.

Дэйкон улыбается ей.

— А температуру проверили? Тут как-то душно…

Наконец, я не выдерживаю и бросаю на него строгий взгляд, буквально приказывающий: «заткнись нахер, сейчас же».

Брат тут же замолкает.

Я снова поворачиваюсь к Куинн.

— Уверена, что свежий?

Видно, что секретарь слегка раздражена, учитывая, что она уделяет столько же внимания деталям, как и я. Но, как хороший работник, Куинн улыбается и успокаивает меня в тысячный раз.

Я снова проверяю зал. Все действительно выглядит великолепно. На длинном столе перед каждым стулом лежит папка с фирменным знаком нашей компании. Кофе, вода, круассаны, пончики и сок аккуратно разложены на столе у дальней стены. Куинн будет рядом и поможет, если понадобится.

Донован, мой третий брат, входит в конференц-зал и встает передо мной, застыв, словно солдат.

— Извините за опоздание, серж-а-ант Дри-и-илль! — он выкрикивает последние два слова и растягивает слоги, будто мы находимся на съемках фильма «Цельнометаллическая оболочка».

Братья умирают от смеха.

Я понижаю голос и стараюсь не улыбаться.

— Придурки, вы когда закончите? — бросаю на всех троих неприязненный взгляд и поправляю Доновану галстук. Даже не собираюсь спрашивать, почему тот так криво завязан. Судя по пятну помады на воротнике его рубашки, догадываюсь, чем он занимался сегодня утром.

Дэйкон подходит, наконец-то посерьезнев.

— Расслабься, братан. А то инсульт схватишь. Тебе бы проверить артериальное давление.

— Нужно что-нибудь ударить, — предлагает Донован, — чтобы снизить давление. — он удивленно вскидывает брови и смотрит на меня.

Я сжимаю виндзорский узел на его галстуке и подтягиваю к шее чуть сильнее, чем нужно, будто поправляю его.

Донован кашляет, и, в конце концов, я начинаю смеяться.

Дети. Ну честное слово.

Не знай я, что Уэстон уже направляется сюда, придушил бы их всех.

— Хватит шуток, — делаю шаг назад и машу пальцем перед лицами братьев. — Придурки, провалите переговоры и будете корректировать фонды в гребаной.…

Слышу, как кто-то прочищает горло, и, обернувшись, вижу, что в дверях стоят Куинн, Уэстон и женщина, но я пока не вижу ее — только загорелые голени и каблуки.

— Мистер Хантер и мисс Рейнольдс к вашим услугам, сэр.

— Спасибо, Куинн.

Она кивает и поворачивается к ним.

Свирепо смотрю на братьев, которые, словно блохи, спешат занять свои места. Им повезло, что я их люблю. Я делаю это не только для себя, но и для них. Я не единственный, кто выиграет. Хотя иногда мечтаю о том, что было бы, будь я единственным ребенком. Чертовски менее напряженно, это уж точно. Хотя я их очень люблю. Они — придурки, но я бы их ни за что не променял.

Уэстон Хантер, глава «Хантер Груп», такой же чокнутый, как и я, и знает это. Наверное, поэтому мы так хорошо ладим. Я не знаю, как Брук, его жена, терпит его. Он одаривает меня самодовольной улыбкой, когда мы пожимаем друг другу руки, и Куинн провожает его на место. Пока Уэстон идет по залу, здороваясь и пожимая руки моим братьям, я оглядываюсь на дверь.

Да. Ну. Нахер.

У меня перехватывает дыхание. Это же та чертовка, с которой я столкнулся вчера на тротуаре перед отелем! Та самая, жаркая и горячая. Положа руку на сердце, я представлял именно ее, когда в последний раз трахал Джессику. В ней было нечто особенное. Такое дерзкое и непокорно-взволнованное. А теперь красотка входит прямо в мой конференц-зал.

Стою и жду, когда она меня узнает. Забавная ситуация, не будь так много поставлено на карту в предстоящей сделке.

Девушка невероятно сексуальна. Отдаю ей должное. Ее загорелые ноги смертельно опасны в облегающей юбке. А острые каблуки будут приятно впиваться в мою задницу. Представляю, как она обхватит меня ногами, когда я войду в нее.

Какого хрена, мужик? Успокойся.

Ее светлые волосы аккуратно убраны, за исключением одного локона, который она постоянно заправляет за ухо. Хочется поцеловать ее и увидеть, как она покраснеет. Как вчера вечером на улице.

Прекрасные медово-карие глаза встречаются с моими.

Узнавание занимает всего долю секунды. Сначала происходит удивление, а потом девушка хмуро смотрит на меня, будто хочет оторвать мне голову и нагадить в глотку.

Не раздумывая, я ухмыляюсь ей и подмигиваю. Черт, надеюсь, братья и Уэстон этого не заметили. Кажется, я ничего не могу с собой поделать. В ней есть нечто особенное. Нечто проникающее под кожу.

— Декер Коллинз. — стреляю своей лучшей улыбкой любимца публики.

— Тейт Рейнольдс. — ее ответ краток и полон яда.

Член дергается от звука ее голоса и запаха духов. Корица и ваниль? Пахнет как чертова булочка с корицей, в которую я бы с удовольствием вонзил зубы. Она выглядит спокойной, вся такая деловая. Хотя, держу пари, я мог бы прорваться сквозь ее жесткую маску. Схватил бы ее за волосы, шлепнул по заднице разок — и она вся будет моя. В голове проносятся грязные мысли о том, чтобы выгнать остальных из гребаного конференц-зала и разложить Тейт на столе.

Я бы задрал ей юбку и порвал трусики. Укусил за шею и дернул за волосы, только чтобы услышать ее стон. Сначала она бы притворялась, что сопротивляется, пытаясь взять верх, но потом умоляла бы о большем.

Опускаю взгляд и понимаю, что до сих пор пожимаю ее руку, в то время как девушка пытается вырваться.