— Знаешь… — задумчиво произносит Вик, и от звучания его голоса, обида мгновенно рассеивается. Добавляю к списку своих желаний ещё и постоянное звучание над ухом этого удивительного баритона, ласкающего слух.

— Я не хочу выяснять отношения. Просто скажу, что если нужен тебе, ты должна говорить со мной обо всем, что тебя беспокоит. С отцами мы все выясним… Но ты… — он ненадолго замолкает, наверняка обдумывая свою речь, прикусывает нижнюю губу идеальными зубами, будоража мое воображение.

— Да просто верь мне! А я буду верить тебе. Договор? — перед лицом появляется огромный кулак, но я не сразу понимаю его предназначение. А когда понимаю — складываю свой кулачок и протягиваю для «кулакопожатия». Но вместо столкновения кулаками, Вик обхватил мою руку своей:

— Договор? — требовательно повторили, намекая на мое молчание.

— Я хочу согласиться, Вик. Но это так трудно. Верить. — признаюсь честно, на самом деле, испытывая очень большой страх, оказаться отвергнутой из-за своих сомнений. Но врать больше не хочу. Урок усвоен.

— А Стас? Ему ты доверяешь? — Воронцов, как открытая книга, сейчас. Совершенно не пытается скрыть бурю эмоций, овладевшую им: и в данный момент — это ревность.

— Стас — мой друг. С детства. И к тому же, ему я не вручаю всю себя, как хочу это сделать с тобой… — признание дается нелегко. Голос дрожит, а кулак, зажатый в медвежьей лапе, подергивается от напряжения.

— А ты действительно этого хочешь? — акцентируя внимание на каждом слове, Вик, будто, заглядывает прямо в душу своими бездонно черными глазами.

Мечтательная улыбка растягивает мои губы, потому что таракашки безмятежно парят в воздухе с яркими картинками светлого будущего, которое ждет нас, если я научусь доверять этому красивому брюнетику.

— Очень хочу. — активно киваю, подчеркивая остроту своего желания.

— Тогда поработаем над доверием прямо сейчас. — выбираясь из машины, бросает через плечо. Руку обдает холодком в то же мгновение, как она обретает свободу. Не скажу, что долгожданную, скорее, нежеланную.

— Пересаживайся, цыпленок. Мы едем к моему отцу. — Вик подмигивает мне, протягивая ладонь, чтобы помочь выбраться из машины. А меня, в очередной раз, накрывает паника…

Дорогой, Вик нежно поглаживает мое запястье подушечкой большого пальца, согревая и успокаивая. Все время мы молчим, но это молчание совсем не угнетает. Просто мы оба понимаем, что слова сейчас — излишни.

В динамика играет приятная музыка, неизвестного мне исполнителя, слегка напоминающего по стилю Макса Коржа. За окном уже стемнело, и это добавляет какой-то романтики происходящему.

В общем, к тому моменту, как Вик остановился у красивого здания со стильной вывеской популярной сети ресторанов, мной полностью овладело чувство безмятежного спокойствия. Вопреки ожиданиям. Я то думала, что перед встречей с его надменным отцом, нервишки расшалятся так, что бедному Воронцову придется меня тащить, как мешок с картошкой, из-за подкашивающихся ног.

— Готова? — а вот Вик выглядит взволнованно: плечи напряжены, брови сошлись на переносице, а взгляд сосредоточен на входной двери ресторана.

Представив, какие чувства бушуют внутри этого парня сейчас, делаю глубокий вдох и на выдохе торопливо предлагаю:

— Мы можем отложить этот разговор. Подумать, некоторое время. Если, хочешь. — как можно мягче касаюсь широкого плеча в успокаивающем жесте.

— И, вообще, это необязательно…

— Нет. — решительно отмечает мое предложение, и отрывисто целует в лоб, как маленького, упрямого ребенка.

— Не бойся, цыпленок! Больше я тебя не оставлю, даже если тухлыми яйцами погонишь. — легкий щелчок по носу, и хрипловатый смешок, заставляют возмущенно пропыхтеть что-то невнятное и поспешить на выход.

На пороге роскошного ресторана нас встречает миловидная девушка с огненно-рыжими волосами, заплетенными в изящную французскую косу. Её зеленые огромные глазища, искрятся неподдельным счастьем, когда встречаются с глазами Воронцова. В красивой зеленой форме, подчеркивающей все её прелести, коих, кстати, немало, она выглядит, как сказочная фея. Но я мгновенно именую её ведьмой, потому что так идеально выглядеть могут только они.

— Здравствуйте. — широко улыбаясь, девушка бросает мимолетный взгляд в мою сторону, но даже вида не подает, что заметила мое присутствие.

— Виктор, я рада вас видеть. Ваш столик сейчас занят, но я подготовлю для вас лучшее место в зале. — то, как она произносит его имя, откровенно бесит. Но ещё больше бесит белозубая улыбка этого павлина, который, кстати, вдруг расправил плечи и лукаво поглядывая в мою сторону слегла склонился к рыжей ведьме:

— Спасибо, Марин. Позже мы поужинаем, но сейчас нам нужно к отцу.

— Конечно. Если хочешь, — эта наглая девица решила перейти на «ты», отчего мои щеки раздулись до размера стандартного парашюта.

— Я приму заказ заранее. — продолжила она, продолжая поедать глазами моего, между прочим, Воронцова.

Терпеть такой беспредел я не могу! Поэтому прочистив горло, и гордо задрав подбородок повыше, мертвой хваткой цепляюсь за локоть своего громилы.

— Знаешь… медвежонок, — подбирая ласковое прозвище, слегка подвисаю, потому что не привыкла к сюсюканью с парнем, но быстро нахожусь, после чего, краснею, как помидор, потому что Воронцов окидывает меня таким взглядом, после которого становится ясно, что он долго не забудет этого «медвежонка».

— Я предпочитаю поужинать дома, я приготовила потрясающую пасту. — продолжаю свою роль, чтобы не ударить лицом в грязь этой Мариной.

Вик нежно притягивает меня к себе и ласково улыбается. Кажется, приглашением на ужин, я избавила себя от издевательств за медвежонка.

— Спасибо, Мариш. Видимо, мы не останемся. — голос Вика сочится сожалением, и мне хочется врезать ему промеж глаз, или зубы пересчитать кулачком. Но вместо этого, приходится незаметно щипнуть его в бок, но Воронцова это только веселит.

Марина, продолжая держать улыбку, промямлила что-то вроде: «очень жаль», а я победно ухмыльнулась, оглядываясь на неё. Но этот торжественный момент быстро оборвали.

— Ты понимаешь, что я не откажусь от твоего приглашения? — мягкий шепот щекочет ухо, растекаясь по всему телу приятной тяжестью.

— Медвежонок, значит? — уже откровенно веселясь, Вик, поворачивает меня к себе, очевидно, надеясь смутить. Вот только я не смущаюсь, потому что чувствовать ревность мне совсем не нравится.

— Ты улыбался ей, и тряс хвостом, как павлин в период спаривания. А она и подавно… в общем, в компании таких дам, ты будешь моим медвежонком. — губы сами собой складываются в нелюбимую всеми «уточку», но что поделать, когда обидненько?!

— Хорошо. Но когда у меня появится повод для ревности, я дам тебе самое пошлое прозвище. — мстительный смешок так идет Воронцову, что я невольно замираю от восторга, любуясь ямочками на щетинистых щеках.

Так, подшучивая друг над другом, мы не заметили, как добрались до нужной двери. Я поняла это, по тому, как Виктор замер, ухватившись за круглую ручку. Коротко взглянув на меня, он кивнул, а затем, без стука резко открыл дверь, и притянув мою тушку за талию вплотную к себе, Вик повел меня внутрь.

Кабинет Воронцова старшего оставлен по последнему слову дизайнерской мысли: в серых и металлических тонах. Никаких картин на стенах или семейных фото на столе, единственное украшение — огромная карта во всю стену и какое-то экзотическое дерево в большом горшке. За спиной огромное окно, от пола до потолка, с видом на соседнее здание.

Мужчина ни чуть не изменился с нашей единственной встречи, когда парой слов, он разбил мой мир на кусочки. Даже костюм, будто в насмешку, выбрал похожий. Может, у него все костюмы одинаковые?

Первой реакцией Воронцова старшего была счастливая улыбка при виде сына, но стоило его взгляду скользнуть по мне, как губы скривились в брезгливо-раздраженную ухмылку.