— Решила хватит ныть. Пойду в клуб! Танцевать! — сетрица кружится, демонтсрируя наряд, который я и так успел оценить, как доспехи «для панели».

— С ума сошла? Какой клуб? Тебя там съедят!

— А может, мне того и надо? — игриво улыбается плутовка, и я понимаю, что не могу отпустить сестру одну.

— Подожди. Сейчас переоденусь. Одна ты не пойдешь.

Лена оживленно кивает, в знак согласия, и только я понимаю, что именно этого она и добивалась.

Компания, собравшаяся за нашим столиком ничуть не скрашивала моих внутренних терзаний. Поэтому я молча сидел и выполнял лишь одну функцию- приглядывать за Ленкой, опустошающей коктейльные бокалы один за другим.

— Хочу танцевать! — наконец, заявила она, и попыталась утащить меня с собой. Но я, разумеется, отказался. Сестрица обиженно фыркнула и пошла на танцпол в гордом одиночестве, потому что никто из нашей компании не хотел идти на переполненный танцпол.

Когда увидел Яну, подходящую к нам, рядом с Леной, подпрыгнул от радости, как щенок, завидевший хозяйку, после долгой разлуки. Сам удивился своей реакции. Но радость сменилась злостью и непониманием, стоило только заметить, топающего за хрупкой спиной Марковой дружка.

Счастливо улыбаясь, Яна присаживается на край дивана, обводит взглядом всех присутствующих и на секунду замирает, встретившись со мной глазами. Улыбка тает на её губах, сменяясь печалью.

Что это, нахрен, значит?! Яна делает вид, что не знакома со мной.

Притащила сюда своего «Станиславского», цепляется за его грабли крепкой хваткой прямо на моих глазах ещё и разыгрывает обиженку. Или это значит, что она сделала выбор?

Я намеренно не звонил ей все это время. Не искал встреч. Хотел дать ей время.

Возможно, это было ошибкой, потому что любящие люди должны поддерживать друг друга в сложные моменты. Но я решил, что мое присутствие в её жизни сейчас только собьет её с верного пути. А она, не долго думая, бросилась в объятия менее принципиального парня.

Сколько раз в день я хотел ей позвонить?! Десять?! Сто?! Наверное, не меньше тысячи. Но я держался. Держался потому что понимал, что наше общение для неё — препятствие. Приятное и тягучее, как сладкий мед, но мешающее собрать себя в кучу.

— Ты привела девушку, в которую я влюблен… с другим парнем. Примешь в клуб брошенок? — сообщаю сестре, обнимающей меня за плечи и та удивленно вскидывает брови, заливисто смеясь. Конечно, ей смешно. Потому что раньше на её памяти, меня не бросали. А я не влюблялся.

Яна подпрыгивает со своего места, как на пружинках и вылетает из вип зоны. Естественно, за ней привязывается и Стас. Провожаю их взглядом, с трудом сдерживая порыв догнать.

— И чего ты сидишь?! Думаешь, сидя на жопе ровно, можно что-то изменить?! — Ленка ударяет меня кулаком по руке, пытаясь привести в чувства.

— Все сложно…

— Ничего не сложно! Я видела, как она смотрит на тебя! Она ведь не знает, что мы родственники?! Представь, что творится в её голове? — внутри все холодеет от этих слов. Если я отлично знал об отношениях Яны и её друга с первого дня нашего знакомства, то в её голове сейчас, наверняка произошел взрыв непонимания. Не стоит исключать и того варианта, что эти двое пришли сюда, как друзья. Дружба длиною в жизнь — это крепкая связь, и никто не в праве рушить её из ревности. Даже, если очень хочется.

Не помню, как вышел к танцполу, как нашел её, плавно извивающуюся, совсем не в такт музыки. В голове пульсировала лишь одна мысль: «найти, забрать, объясниться»

Прошу о разговоре, но Яна упрямо машет головой, продолжая пританцовывать. Пытается выглядеть равнодушной, но в глазах вижу отчаяние. Именно оно заставляет меня перекинуть хрупкое тело через плечо. Как пещерный человек тащу свою добычу. Не в свою пещеру, к сожалению.

Но тихое местечко здесь имеется, туда и направился. Яна возмущается и смачным шлепком опаляет мой зад. Даже не подозревая, как это действует на мое либидо. Крепче сжимаю упругую попу, с трудом сдерживая порыв отшлепать негодницу на прямо здесь.

Занёс свою ношу в кабинет друга, поставил на ноги.

Глаза Марковой сверкнули гневом, когда попытался поправить платье, оголившее соблазнительные бедра.

Яна явно настроена враждебно. И я это понимаю, учитывая картину, представшую перед ней, но все равно не могу удержаться от ревностных упреков по поводу её появления здесь да еще и в компании этого смазливого сморчка.

— Это всегда был он. Ты же знал. — печально заявляет Маркова, а я теряю почву из-под ног, понимая, каким кретином я был, когда бросил её один на один со своими проблемами. Карие глаза смотрят прямо. Без страха и сомнения. Значит, все, что было между нами — просто желание убежать от чувств к лучшему другу- кретину?

А я, дебил, думал, что влюбился.

Собираюсь уйти. Сбежать, как последняя тряпка. Но вспоминаю, что так и не сообщил то, зачем и привёл ее:

— Лена моя сестра. — врядли это что-то изменит, но я хочу, чтобы она знала. Впервые в моей жизни, меня бросает девушка, которую я больше всего на свете хотел удержать.

После её ухода долго стою на месте, как вкопанный. Не знаю, чего я ожидал, когда тащил её сюда.

«Это всегда был он.» — проносится в голове в тысячный раз за пару секунд. Тогда почему ты умоляла меня остаться в тот вечер? Почему льнула всем телом, как кошка? Претворялась?! Или сейчас претворяешься?! Ну, конечно! Она сказала это специально!

Яна не похожа не из тех, кто будет обжиматься с кем попало, лишь бы забыть своего возлюбленного. А я сообщил о родстве с Леной уже после того, как услышал «признание» Марковой. А она, из гордости, наверное, не стала признаваться в своей маленькой лжи.

Черт! Какой же я тупой! В очередной раз, бросаюсь на поиск своего цыпленка. Но никак не могу её найти. Потеряв всякую надежу, плетусь на улицу, чтобы вызвать такси и отправиться к ней домой, но прямо у входа нахожу её в объятиях Стаса. Эта картина будет преследовать меня в страшных снах, потому что, как в замедленной съемке, Яна сама тянется к губам своего друга.

Год спустя

— Яна! Яна! — тонкие голоса моих братьев разносятся на весь дом. Смеюсь, еле удерживаясь на ногах, когда мальчишки налетают с крепкими объятиями. Прижимаюсь в ответ, наслаждаясь детским запахом.

С мальчишками отец познакомил меня пол года назад, когда, закрывшись ото всех, я погрузилась в депрессию. Общение с жизнерадостными пацанами пошло мне на пользу. Я искренне полюбила их, и благодаря им, смогла простить папу.

— Яночка! Наконец-то! — встречает папа, забирая пакет с продуктами.

— А где Стас?

— Пап, Стас свободный человек, он не обязан охранять меня ежесекундно. — в очередной раз, пытаюсь доказать это упрямому родителю, но тот, непоколебим. Он считает, что одну меня нельзя отпустить даже в туалет. Хотя, до появления отца и братьев в моей жизни, я провела в одиночестве около трёх месяцев.

Думать об этом совершенно не хочется. Это было самое трудное время в моей жизни. Беспросветный тоннель из тоски и сожалений. Вик исчез из моей жизни, сразу, после нашего разговора в том клубе, год назад. Я долго высматривала его, среди студентов в универе, но так ни разу и не встретила. Однажды, впала в такое отчаяние, что побежала искать его расписание, но Стас меня остановил. Он сказал, что Воронцов уехал за границу. С того момента, меня прорвало: проплакала весь день, заперевшись в своей комнате, а следующим утром решила, что больше не выйду из квартиры, в которой мне было так хорошо с Виком. Даже Стаса не впускала, не желая оставлять следов его пребывания в квартире. Хотя, до того момента, Стас приходил каждый день, но мое больное воображение решило, что еще один визит друга в святая святых окончательно сотрет дух Воронцова.

Именно Стас забил тревогу и заставил отца притащиться ко мне. Все их попытки поговорить оканчивались моей истерикой. Но однажды, папа привёл мальчишек. Оставил их у двери, а сам отошел. И их голоса, раздающиеся из-за двери склеили что-то внутри меня.