— Хорошо, что ты рассказала это, Яна. Сейчас мы знаем, с чем нужно работать. Я попрошу вас, ребятки, принять тот факт, что совместных сеансов больше не будет. И я, по-прежнему, настаиваю на том, что отношения тебе, Яна, не нужны. А с Виктором мы поговорим позже. — когда психолог начинает свою речь, я, будто, просыпаюсь и понимаю, что все это время он был здесь и видел и слышал все от начала и до конца. Но мне так пофиг…

Киваю в знак согласия, потому что так нужно.

Вик застывает на месте, преданно заглядывая в глаза. Наверное, он ждет возражений с моей стороны, но их не будет. Не потому что мне не нужен он или отношения с ним, а потому что озвучив то, что сверлило мои внутренности много лет, истончая психику, закапывая в кучу комплексов, сейчас, вдруг вышло наружу и оставило меня, все с теми же комплексами и высвервленными дырками внутри. Сквозь них может пробиться что-то светлое или просочиться грязь. Поэтому, важнее всего — помочь свету заполнить меня, не оставив места грязи. И единственный верный путь мне подскажет мой психолог.

Пожимаю плечами, принимая стакан с прохладной водой, принесенный секретарём, и жадно пью, не отводя глаз от растерянного парня, расположившегося у моих ног.

— На сегодня сеанс окончен, но завтра я жду тебя, Яночка. С тобой, Виктор, свяжется секретарь и назначит встречу. Сейчас вы свободны. А мне нужно все обдумать.

— Спасибо. — искренне благодарю и поднимаюсь со своего места, принимая помощь Вика, который почему-то решил, что без неё мне не обойтись.

— До встречи, дорогие. — прощается психолог и мы оба киваем, не в силах говорить.

Вик нежно приобнимает меня за талию и выводит на улицу. Прохладный ветерок тут же подхватывает мои волосы и они развиваются так, что закрывают глаза и липнут к губам.

Когда подходим к красивой машине Воронцова, резко останавливаюсь. Осознаю, что не хочу ехать в машине, даже, если крепкая рука парня будет лежать на моей. Хочу идти пешком. Одна.

— Прости, Вик. Я хочу прогуляться. Одна. — не хочу его обидеть, но сейчас мне нельзя идти на поводу чужих ожиданий.

— Яна… Мы должны обсудить то, что ты рассказала. Я должен… — широкая грудь парня высоко поднимается, когда тот делает глубокий вдох, видимо, пытаясь успокоиться. В чёрных глазах — море вопросов, на которые я не смогу ответить сейчас.

— Не должны. Ты хочешь это обсудить. Я — нет. — выпаливаю так, чтобы брюнет не успел продолжить свою мысль.

— Прости. Мы поговорим. Когда Я буду готова к этому. Сейчас — нет. — и я быстро разворачиваюсь по направлению к дому и бросаюсь в бег. Сначала не верю, что Вик так просто позволит мне уйти, но уже через несколько секунд понимаю, что никто не бросился вслед за мной. Нет звука приближающихся шагов или сорвавшейся машины. Замедляю шаг и останавливаюсь, разрываясь между желанием обернуться и посмотреть и жаждой уединения. Первое побеждает. И я все же, оборачиваюсь: Вик стоит на том же месте, обессиленно опустив руки по бокам. Он не смотрит мне вслед, опустив голову, и ссутулив плечи, он просто стоит, не замечая никого вокруг.

Матеря себя и своих тараканов последними словами, делаю шаг назад. Не знаю, что именно заставило меня вернуться, но приблизившись к Воронцову, обхватываю широкие плечи и прижимаюсь к нему так крепко, насколько позволяют силы.

Очень странно, но этот громадный парень, никак не реагирует на мои действия и продолжает стоять, как истукан. Чувствую, как его тело сотрясает мелкая дрожь и ещё сильнее прижимаюсь к нему.

Вик молчит. Долго. Мучительно долго он не реагирует на мои действия, но я продолжаю обнимать его. Когда, наконец, дрожь его тела перестает ощущаться, а тяжёлые руки ложатся на мои плечи, выдыхаю с облегчением.

— Ты выглядел жалко. — наконец, решаюсь пошутить, чтобы разрядить обстановку.

— А ты пахнешь клубникой. — почти неслышно отвечает он и тянет мое бренное тело в машину.

Все-таки, этот парень всегда добивается, чего хочет…

— Ян. — Вик нарушает тишину, после долгого, но не гнетущего молчания. Мы сидим в машине у моего подъезда уже больше часа. Молча приехали, молча сидим. Похоже, мы оба не особо хотели говорить о чём-либо. Но расставаться, тоже не хотелось. В этой громкой тишине мы были вместе и большего мне не нужно.

Просто сидеть рядом и знать, что моя грусть, или плохое настроение, моя боль не отталкивает. Я могу молчать, плакать, быть раздавленной, но он все равно не хочет избавляться от моего общества.

— Давай пока просто продолжим проводить время вместе? То, что ты рассказала… это страшно и больно. Я хочу раздавить этого ган… Прости… урода.

— Вик… — в очередной раз пытаюсь перебить парня, но он не останавливается:

— Я просто не хочу потерять тебя. Ты… необыкновенная! Ты инопланетянка какая-то… И я впервые… боюсь потерять девушку. Я знаю, как важно сейчас для тебя слушать мозгоправа, но, прошу: давай просто будем… не знаю! Друзьями, которым, изредка, можно целоваться? — в глазах парня вспыхивает игривый огонёк, и я немного расслабляюсь, когда, распознаю его.

Он, по-прежнему, остаётся тем самым Виком. Парнем, в которого я влюбилась: веселым, заботливым, немного эгоистичным, но таким близким.

— Обещай подумать! — просит он, и веселая искорка в глазах, угасает.

Сердце, в очередной раз, делает кульбит. Меня разрывает от наплыва эмоций. Безумно хочется почувствовать вкус его губ, окунуться в тепло и аромат его тела. Раствориться в нём, выкинув из головы все, и быть счастливой в своём безумии. Но на другой чаше весов моя реабилитация и настоятельный совет психолога.

Вик отворачивается и опускает голову на руль. Прячет лицо и от этого жеста, сердце сжимается. Меня осеняет догадка, которая напрочь убивает все разумные доводы и аргументы. Второе «я» Весело отпрыгивает чечетку с табличкой, гласящей «Алилуйя!». Вик ведёт себя так, как вел бы себя неравнодушный человек. Он влюблен! Точно, влюблен, но в такой ситуации, он просто не может признаться в этом вслух.

— Вик… — не хочу давать себе время на раздумья. Парень медленно поднимается, но смотрит куда-то вдаль.

— Вик… — повторяю, чтобы привлечь его внимание, которое он, упорно, не хочет обращать на меня, всматриваясь куда-то вдаль. Он выглядит печально задумчивым.

— Ладно, Яночка. Мы оба устали и я хочу, чтоб ты подумала. Просто подумай. Не Руби сейчас. Пойдем, провожу до квартиры. — я продолжаю сидеть, в то время, как парень выходит из машины, обходит её, открывает дверь для меня и ждет, когда я соизволю последовать его примеру.

Я уже все решила для себя, но Вик об этом не знает, и поэтому, он продолжает стоять, а я — сидеть на месте.

— Блин! Янка! Да я в любом случае, буду ждать тебя! Даже если сейчас отошьешь. Поэтому не парься! — наконец, нетерпеливо выдает он, махнув рукой, и хватает мою ладонь ледяными пальцами, чтобы помочь выйти. Но я снова не двигаюсь. Этими словами, он только укрепил мое решение, заполнив незначительные бреши.

И вместо того, чтобы выйти и попрощаться, я резко тяну его на себя. Вик теряет равновесие и неуклюжим медведем заваливается на меня. Судя по глухому звуку, парень неплохо стукнулся головой при падении, но приземлился, как надо. Лицом к лицу.

В чёрных озёрах мелькает вопрос, но ответ на него я собираюсь дать не словами. Хотя, тоже ртом…

Нежно, почти невесомо, касаюсь твердых губ. Провожу но ним языком. Вик, со свистом, вдыхает, но не спешит отвечать.

Раздвигаю губы языком и провожу им по гладким зубам. Чувствую вкус кофе и мятной жвачки. Сердце стучит прямо в горле, по телу пробегает приятное тепло и задерживается где-то внизу живота. Если так ощущаются знаменитые бабочки, то я рада знакомству с ними.

Проскальзываю между зубами и касаюсь горячего языка.

— Ян… — Вик пытается отстраниться, голос звучит хрипловато и я понимаю, что действую на него также сильно, как он на меня.

— К черту его! К черту всё! — тянусь к ремню парня, но рука останавливается на крепком прессе. Гладкая кожа, покрытая полоской волос сейчас кажется самым приятным, к чему, я когда-либо, прикасалась.