Стас покупает билеты для нас двоих до Сочи, потому что наш выбор пал именно на этот город. Мы оба всегда мечтали побывать там из-за наличия моря и горнолыжки в одном флаконе.

Наблюдаю за уверенными движениями друга, мысленно сравнивая его с Виком. Голова разрывается от непрошенных мыслей.

А что, если Вик не такой? Что, если он был со мной, потому что сам этого хотел?! Бросаю взгляд на Стаса, мило общающегося с работницей аэропорта и от этой картины мозг взрывается. Воображение рисует красивый профиль Вика, улыбающегося также мило этой девушке, затем, вместо неё появляются десятки других девушек, флиртующих с моим парнем.

Злюсь на себя за ненужные чувства, но ничего не могу пожелать с разрывающей изнутри ревностью.

Хватаю телефон, крепко зажимая его в ладони, и бегу к туалетам.

Умываюсь прохладной водой и, все же решаюсь, набрать заветный номер.

Гудки идут мучительно долго, сердце выпрыгивает из горла. Если он не ответит, то я точно сойду с ума.

— Ало. — наконец, в трубке раздается хриплый ото сна голос. Женский голос.

— Вик? — глупо произношу, осознавая всю нелепость происходящего. Но разум упрямо отказывается принимать тот факт, что почти в полдень, на телефон, моего пока ещё парня отвечает сонная девушка.

— Что? не слышно. Витя сейчас не может ответить. Перезвони позже. — Витя?! Мой мозг закипает в очередной раз. Хочу задать миллион вопросов, но голос не слушается. Все происходит, как во сне, когда ты пытаешься кричать изо всех сил, но ничего не выходит. Прочищаю горло, готовая к атаке, но в трубке раздаются короткие гудки.

Первые секунды тупо смотрю на экран мобильного, пытаясь сообразить, что сейчас произошло, и насколько это может быть страшно.

В конце концов, это могла быть его сестра, какая-нибудь. Не все же девушки, находящиеся поблизости, должны быть его любовницами. Боже! Это слово даже звучит страшно!

Оцениваю ситуацию, пытаясь сохранять спокойствие. Вик перезвонит. Обязательно перезвонит. Нужно подождать. Но я не могу ждать.

Набираю номер парня второй раз, и после третьего гудка вызов прекращается. Абонент сам отклонил его.

Не раздумывая, отправляю смс с просьбой перезвонить мне срочно. На этом попытки поговорить прекращаются. Вик увидит смс, и позвонит, если ему это нужно. Не исключаю варианта, что он не позвонит, но надежда не дает разреветься в голос.

Поправляю волосы мокрыми пальцами, умываюсь прохладной водой. Пока во мне есть надежда, могу двигаться дальше.

Возвращаюсь к Стасу. Тот даже не удивился моему исчезновению. Просто ждет у входа в туалет.

Подхожу ближе и изображаю оскал, символизирующий улыбку. Станиславский обнимает меня, не говоря ни слова.

Вдыхаю родной запах и следую за другом, продолжая прижиматься к сильному плечу.

Сидя в самолете бросаю последний взгляд на мобильник перед тем как выключить его совсем. Мысленно успокаиваю себя, потому что после приземления в другом городе, смогу включить его и снова проверить. Возможно, даже обнаружить пропущенный звонок.

Весь полёт я крепко цепляюсь за руку Стаса, потому что жутко боюсь летать. Друг посмеивается надо мной, подшучивает и всячески пытается разрядить обстановку, а я делаю вид, что у него это получается. Только мысли все время пролетают сквозь голубые океаны, к черным озёрам. Если бы Вик был на месте Стаса, то скорее всего, я бы уже забыла о своём страхе.

А после приземления обнаруживаю, что мой мобильник снова пуст.

Я провожу в ожидании три дня. Все время порываюсь позвонить сама, но останавливаю себя, боясь быть навязчивой или снова услышать женский голос на том конце провода.

Я полностью сдаюсь, когда понимаю, что он не позвонит. Осознание приходит внезапно, почти как свалившийся на голову кирпич или что-то потяжелее.

Меня накрывает истерикой. Закрываюсь в ванной и полностью отдаюсь своим чувствам. Громкие рыдания вырываются из груди и не дают дышать. Залезаю под холодный душ и стою так бесконечное количество времени.

Все прекращается, когда в ванную врывается Стас.

Он оценивает ситуацию несколько секунд, а затем влепляет мне пощечину. Легкую, почти невесомую, но ощутимую. И это приводит меня в себя. Рыдания прекращаются, сменяясь дрожью во всем теле. Меня колотит от холода, зубы стучат друг о друга, причиняя боль.

— Выйди, Стас. Я сейчас.

— Хрена с два я выйду! Ты чокнулась? Янукович! Какого хрена ты под холодной водой тут торчишь? — он хватает меня, совершенно не обращая внимания на наготу, вытаскивает из душевой и бережно укутывает в теплый халат. После чего несет на мягкий диван. Готовит горячий чай и усаживается рядом.

— Я терпел твое затворничество три дня. Я приехал ради тебя. Но вместо отдыха, о котором мы мечтали, получил подругу, закрывшуюся от всего мира за стенами номера. Я устал, Ян. Сейчас мы поговорим. Ты всё расскажешь и мы придумаем, что делать дальше. — он передает дымящуюся чашку в мои закоченевшие руки.

Смотрю в упрямые глаза и понимаю, что парень не шутит. И мне придется поговорить с ним откровенно.

Стас терпеливо ждет, пока я допью свой чай, но он четко дал понять, что отвертеться от разговора мне удастся. Опустошаю чашку до дна и тяжело вздыхаю, разглядывая друга. Синяки под глазами, стали желтеть, отчего парень кажется неимоверно уставшим.

Почему-то хочется погладить его, как котенка, пригреть и уложить спать. Отгоняя ненужные мысли и набираю в грудь столько воздуха, что её распирает, как надувной шарик.

Голос дрожит, когда пристураю к рассказу, берущему начало в раннем детстве. С каждой фразой, Стас мрачнеет. Под конец моей истории, где главными героями становятся Вик и наши отцы с психованным на всю голову психологом, Стас подпрыгивает с места и бросается вскачь, меряя пружинистыми широкими шагами комнату.

Когда заканчиваю говорить, понимаю, не проронила ни одной слезинки, но оказалась полностью опустошена. Пришла стадия принятия, когда на все произошедшее смотришь, как будто со стороны. Во мне нет больше боли, обиды и ревности. Я это пережила. Так быстро, что сама удивилась этому.

Возможно, Кто-то посчитает меня бесчувственной куклой, потому что так быстро пережить и принять то, что со мной произошло невозможно, но я так устала всю жизнь плакать и жалеть себя, что сейчас на это просто нет сил.

Станиславский падает рядом со мной и долго пялится в потолок, никак не комментируя полученную информацию. Следую его примеру и устремляю взгляд в белоснежный натяжной потолок.

— Хочешь, я ему морду набью? — наконец, изрекает друг и смотрит в упор, ожидая ответа. Задумываюсь над предложением и понимаю, что совершенно не хочу, чтобы Вик страдал. Я желаю ему счастья, не смотря на обиду и боль, причиненную им. А еще, сердце замирает от мысли, что Я могу снова его увидеть.

— Нет. Кажется, я смогла отпустить его. Может, он и сам не знал, что нас намеренно сводили.

— Янааа! — протяжный вскрик разрывает возникшую тишину, и Я отрываюсь от разглядывания потолка.

— Я говорю о твоем дяде-ублюдке! Твоего мажорчика Я вообще к тебе не подпущу больше! — Стас хватается за голову. Я так хорошо его знаю, что могу с точностью сказать, что сейчас парень борется с собой, чтобы не сорваться и не прибить обоих.

— Это было так давно, Стас… Возможно, он и не помнит. Я не хочу мести, потому что… — начинаю лепетать, но друг не дает договорить:

— Какая нахрен разница?! Он должен заплатить! Ты вообще не вдупляешь, что он жизнь тебе сломал? — снова погружаюсь в раздумья и делаю вывод о том, что моя жизнь не такая уж и ужасная.

— Ну не убивать же его теперь? — мои глаза, наверное из орбит сейчас повылазили так Я их выпучила, пытаясь переубедить друга.

— Я не говорю об убийстве. — разводит руками, снова подрываясь с дивана.

— Возможно, стоит дать огоаску… пусть все знают, какая мразь живёт рядом.

— У него семья. Хочешь, просто разрушить его жизнь, ради мести? — настаивая на своём.