— Я даже дружить с тобой пока не готова. — заявляю прямо, потому что так хочется.

— Влюбилась, чтоли? — опущенные вдоль тела руки, свидетельствуют о том, что парень готов принять этот факт. А мне совершенно не хочется давать ему надежду, отнекиваясь от собственных чувств. Киваю, сдерживая глупую улыбку. Выглядеть счастливой, отшивая парня — верх эгоизма. Но, кажется, именно эгоисткой я и хочу быть, раз улыбка сама собой, расплывается на все тридцать два.

— Ты должна была просто сказать об этом раньше, а не выставлять меня полным кретином перед толпой ухмыляющихся малолеток на вашей развеселой тусовке! — кажется, Стас начинает злиться, и мне это не нравится.

Прекрасно понимаю, что он имеет право злиться, но в душе красным пламенем вспыхивает ответный гнев:

— Это говоришь мне ты? — мои ноздри раздуваются так, что частично перекрывают взор. Среди роящихся в голове мыслей, и упреков, которые готовы вылететь в обвинительной речи, ухватываюсь за ту, что призывает прекратить этот разговор.

Делаю глубокий вдох и, как можно, спокойнее повторяю:

— Все в прошлом, Стас. Забудь.

Прежде, чем бывший друг, продолжит выяснять отношения, скрываюсь за дверью, защелкивая замок изнутри.

Обзывая себя последними словами, заглядываю в глазок. Сосед загробастал медведя и скрылся за своей дверью, при этом, даже не взглянув в сторону моей квартиры.

Какой же слепой курицей я была, когда думала, что прекраснее соседа, в мире нет парней. И как долго это могло продолжаться?! Год?! Два?! Десятилетия?!

Выходит, появление Воронцова в моей жизни, спасло меня от слабоумия и, возможно, от испорченной жизни.

Ох, не зря папочка прозвал меня цыпленком! Видел задатки полубезмозглой птицы!

Но не смотря на то, что знаю Вика совсем недолго, я уверена, что он не поступил бы со мной так, как это сделал Стас.

Когда руки перестают дрожать от напряжения, а голова освобождается от распирающего гнева, тянусь за телефоном, чтобы написать Вику.

«Я дома и жду тебя» — отправляю короткое смс, без лишних раздумий, чтобы не струхнуть. Зная себя, я могла бы просидеть над этим текстом ещё минут сорок, а потом отказаться от идеи позвать его и лечь спать, изнемогая от сомнений и препирательств с самой собой.

В ожидании ответа гипнотизирую телефон до тех пор, пока трель дверного звонка не прерывает давящую тишину пустой квартиры.

В растерянности понимаю, что вместо манипуляций над внешним видом и приготовления вкусного ужина, просидела, как статуя популярнейшего «Ждуна». Но, тем не менее, бегу навстречу к гостю вприпрыжку, будто, сам Дедушка Мороз ждет за дверью, желая вручить подарки за все пропущенные годы.

«Глупая! Глупая Яна!» — в сотый раз повторяю про себя, ударяясь головой о стол. Ловлю на себе удивлённые взгляды одногруппников и принимаю невозмутимый вид. А что вы удивляетесь?! Яна Маркова тоже человек и умеет чувствовать!

Монотонная речь преподавателя по философии становится лишь звуковым фоном для прокручивания произошедших за выходные событий.

Встретив Воронцова, я с порога кинулась в его объятия и утонула в мужском аромате. Вик не растерялся и подхватив меня на руки, понес в гостиную. А потом мы целовались. Долго, неистово, будто другой возможности насладиться друг другом не будет.

В момент, когда голова прояснилась, я просто отложила спланированный разговор на потом. Проще говоря: струсила! Мой речевой аппарат, кажется, вспомнил, что всю жизнь он работал не очень-то и усердно, и, следовательно, можно схалтурить и в этот раз. В итоге, мы посмотрели Сумерки и Вик отправился домой. Мне дико хотелось попросить его остаться на ночь, но, в моей головушке, кажется, все же остались крупицы мозга, затерявшиеся, среди клубков перекатиполя, размеренно странствующих по пустынной местности под тихое завывание ветра.

Очередной тяжелый вздох, и рядом со мной оказывается моя новая подруга-русалка. От неожиданности, вздрагиваю и слегка толкаю её локтем. В ответ получаю свернутый листок.

Открывая послание, внутренне ликую. Моя первая записка на лекции. Даже испытываю легкое волнение от такого события.

«Пыхтишь, как паровоз! Видела бы ты свои ноздри, подруга. Делись проблемой!»

Несколько раз перечитываю послание, после чего, решаю, что должна ответить.

«Проблемы с В.» — пишу коротко, но ясно и честно, потому что считаю, что дружба строится на доверии и искренности.

Глаза Арины выражают сочувствие, она кивает и откладывает записку на край стола. Не знаю, о чем подумала эта девушка, но кажется, она примется утешать меня, как только пара закончится.

Как я и предположила, Арина накинулась на меня с расспросами, стоило нам только покинуть аудиторию.

— Этот мудак бросил тебя? — скрывать эмоции русалка совсем не умеет, в голосе звучит жалость и злость одновременно.

— Нет! Он вовсе не мудак! — слишком резко отрицаю, будто если не успею это сказать сию минуту, то в глазах Арины, Вик, навсегда останется мудаком.

— Проблема во мне… — пожимаю плечами, не зная, как объяснить подруге свои чувства.

— Я думала, он тебе нравится…

— Он мне нравится, но существует препятствие. Большое препятствие между нами. Я не могу пока рассказать всего, но… если это не решить, то наши отношения обречены. И … я не знаю, что делать. — судорожно дергаю себя за косички, все больше поддаваясь панике.

В горле образуется ком и я чувствую, что вот-вот расплачусь.

— Слушай, подружка, единственное, чему научила меня мать, так это тому, что о любых проблемах, касающихся не только тебя, нужно говорить. Просто расскажи Воронцову. А дальше, будь, что будет. Или ты думаешь, что мимолетное счастье, построенное на недосказанности, круче искренних, счастливых и, может быть, пожизненных отношений?! — подруга разводит руками. И я замечаю, брошь на её пышной груди в виде симпатичной совы. Почему-то, сейчас эта девушка больше похожа на мудрую совушку из сказки, нежели на русалку.

— Ты права. — качаю головой, продолжая разглядывать карие глаза птички, украшающей наряд подруги.

— Может, по кофе? — уже с улыбкой предлагаю совместный досуг на время перерыва. Раньше я боялась оставаться с малознакомыми людьми наедине, до дрожи в коленках, только потому, что с ними приходилось говорить, а я совершенно не представляла о чем. Сейчас же, тот страх пропал и это мой личный прогресс. И прогресс моего психолога, которого я планирую посетить сегодня.

Арина согласно кивнув, хватает меня под локоток и мы дружным и почти строевым направляемся в кофетерий.

Странно, но всего пара слов, от совершенно нового в моей жизни человека, заставляет меня пойти на такой шаг, о котором ещё час назад я и подумать не могла.

Сегодня я начну новую жизнь, в которой не будет места той боли и неуверенности в себе.

«Вик, ты нужен мне сегодня на сеансе в 17:30» — отправляю смс и убеждаю себя в том, что обратной дороги нет.

«Конечно, цыпленок! Подержу тебя за крылышко.» — вот так, без вопросов и отговорок, он соглашается. И я, в очередной раз, осознаю, что не хочу его потерять.

Кожаные кресла, в давно ставшем обыденном кабинете, сейчас кажутся совершенно незнакомыми и враждебно настроенными. Пуговки, украшающие их спинки, будто смотрят любопытными глазками, в ожидании интересных подробностей моей жизни.

Игорь Евгеньевич терпеливо смотрит в глаза, тоже ожидая. И я готова начать, но пустующее напротив кресло, выглядит как насмешливый монстрик. Оно будто говорит: Давай, давай… он все равно не придёт.

- Можно я воспользуюсь туалетом? — таюсь тянуть время, надеясь на обещание Вика прийти.

— Конечно, конечно, дверь по корридору направо. — психолог указывает направление. А я молча киваю, и отправляюсь в дамскую комнату.

Стою у раковины минут пять, но потом понимаю, что дальше тянуть бессмысленно. Он не придет. Прикладываю мокрые ладони к горящим щекам, приятный холодок разбегается по всему лицу.