— Все слышали, что она считает меня красивым? — громогласно спросил Дима у парней. Те загоготали.

— К такому милому личику еще бы мозги, — выразительно вздохнула Ася, — цены бы тебе Варламов не было! Но чего нет, того нет.

— Забавные вы. На вас реально билеты продавать можно, — Андрей восхищенно смотрел на Асю и Диму, вокруг которых летали искры.

В этот момент дверь открылась изнутри, едва не стукнув Диму по спине, и он поспешно отодвинулся, чтобы выпустить Юрича, решившего тоже покурить.

Ася невразумительно поздоровалась с режиссером и мгновенно исчезла в приоткрывшейся двери.

Парни тоже нестройным хором сказали «Здрастьи, Петр Юрич», потушили сигареты и зашли внутрь.

— Дим, а правда, что ты к ней прицепился? — спросил Андрей, пока они поднимались по лестнице.

— Нравится? — подмигнул Боря. — Она ниче такая, фигуристая.

— Да нет, так поприкалываться, — беспечно улыбнулся Дима, — скорее я ей нравлюсь.

— Не хочется тебя разочаровывать, но незаметно, — покачал головой Андрей. — Она, по-моему, тебя не переваривает. И у нее же вроде парень есть. Там какой-то её утаскивал после кастинга.

— Какой ты… внимательный, Андрей, — тяжелый Димин взгляд просверлил парня насквозь.

— Просто кастинг у неё был хороший, вот и запомнил, — пожал тот плечами.

— Ага, кастинг у неё отличный, — заржал Боря, руками обрисовывая пышные бедра. — И декорации классные, — он изобразил грудь.

Димке стало не по себе. Он из вежливости улыбнулся на тупую Борину шутку, хотя с большим удовольствием дал бы ему в табло за такие слова. Но тогда точно вопросов не оберешься.

Да он и сам не мог внятно объяснить — даже самому себе — почему так цепляется к Асе. Хорошо же тогда с ней поговорили, договорились, что будут спокойно общаться. Но не получается. И тут блин она виновата. Во-первых, вот эта её фраза про жениха. Дима не вчера родился, она явно была сказана, чтобы его задеть. Ну и задела, твою мать. Ему почему-то было очень неприятно думать, что тот козел в ближайшем будущем женится на Асе. Во-вторых, то, как она на него пялилась, пока он снимал футболку. Словно кожу ему прожигала своими серыми глазищами. Ну и он не железный — не смог отказать себе в удовольствии поглазеть на то, как Ася переодевается. А то, что она дико злилась и смущалась, только придавало остроты. Димка так насмотрелся на её округлые бедра в узких светлых трусиках, на невероятную грудь, которую не скрывала прозрачная ткань белья, что ему пришлось срочно бежать на улицу и остывать. Не идти же на хореографию с приличным таким стояком. А потом, когда уже началось занятие, Димка каким-то шестым чувством ощущал — Ася снова на него смотрит. И это рождало внутри странное болезненное томление. Единственный способ как-то справиться с непонятными чувствами нашелся сам собой. Дразнить её, подкалывать, переводить внутренний огонь в словесную пикировку, получать удовольствие от того, как она вспыхивает от злости и ждать ответного хода. Наверное, так будет сейчас безопаснее для них обоих.

— Что, орлы, давайте попробуем сегодня поэтюдить! — с этими словами Юрич влетел в репетиционный зал. Ася поражалась дикой энергетике этого человека. Где бы он ни появлялся, он моментально приковывал к себе взгляд. Режиссер казался очень спокойным и сдержанным человеком, но это было обманчивое впечатление. На репетициях он горел таким бешеным огнем, что об него можно было спички зажигать. Асе раньше казалось, что самый харизматичный режиссер в её жизни — Алена Сергеевна. Но Юрич смог её затмить. К нему невозможно было быть равнодушным: Юрича либо ненавидели и боялись, либо обожали и боялись. А иногда и то, и другое одновременно. Не то что было страшно попасть под его гнев (хотя вчера актеры случайно услышали фрагмент репетиции основного состава и Ася ни за что в жизни не захотела бы оказаться на месте того несчастного, на которого так дико орал Юрич), скорее было очень страшно разочаровать режиссера. И все ребята выкладывались на пределе своих возможностей.

Тем более что прошло уже три дня из отпущенного месяца, а это значит, что еще немного, и режиссер будет определяться с тем, кого он возьмет в спектакль. Сегодняшние этюды означали, что пора показывать себя во всей красе.

Ребята загудели в нетерпении. Юрич одним взглядом из-под лохматых нахмуренных бровей пресек шум.

— Сейчас скажу, кому каких героев можно брать на этюдную работу. Естественно, меня интересует ключевые персонажи, с ролями второго плана будем решать потом. Митча (прим. — друг Стенли) хочу посмотреть в исполнении Бори, Никиты, Матвея, Саши и Игоря, — Юрич глянул в свои записи.

Те, кого он назвал, явно оживились и радостно зашумели.

— Стеллу (прим. — жена Стенли и сестру Бланш) этюдят Ася, Маша, Оксана, Вера, Юля и Катя.

— Какая Катя?

— А, да, конечно. Не назвал. Игнатенко.

Игнатенко Катя расплылась в блаженной улыбке. Катя с другой фамилией насупилась.

— А теперь самое интересное, да? — Юрич ухмыльнулся. — На Бланш пробуем Наташу, Настю, Лену, Агату, Милану и Катю Петрову.

Девчонки, которых назвали, завизжали от счастья. Катя Петрова даже запрыгала на месте. Остальные актрисы застыли с каменными лицами. Ася посмотрела на свои руки — они мелко тряслись, сердце колотилось где-то в горле.

— Ну и наконец Стенли. Хочу посмотреть на Андрея, Игоря, Диму Сечнова, Лешу и Диму Варламова.

Ася смотрела на Димку. Он сильно переживал, пока оглашали списки: кулаки сжаты, губы закушены, в смуглом лице ни кровинки. И когда режиссер назвал его имя, парень чуть не подпрыгнул. «Йес», — заорал он и победно вскинул руки. Лицо Варламова осветилось широкой ликующей улыбкой, и он в этот момент почему-то посмотрел на Асю. И прежде чем девушка успела подумать, она улыбнулась ему в ответ. «Поздравляю», — произнесла одними губами, но, кажется, он услышал.

— А…остальные? — раздался робкий голос одного из тех, кого не назвали. Их на самом деле было много, чуть меньше половины группы.

— Остальных я на главных ролях не вижу, — развел руками Юрич. — но в этюдах участвуйте, помогайте, показывайте себя. Роли второго плана сами себя не сыграют, да и дубли тоже будут. Ну, за работу. У вас есть два часа, а после обеда я приду и покажете мне, что насочиняли.

— Подождите! — выкрикнула Ася, увидев, что режиссер уже встал со стула. — Петр Юрьевич!

«Боже, что я делаю», — с ужасом подумала девушка, но слова продолжали вылетать изо рта, как будто помимо её воли.

— Я не согласна с распределением. Можно я буду пробовать Бланш, а не Стеллу?

В зале повисла такая мертвая и гнетущая тишина, что, казалось, на кладбище более шумно и весело, чем сейчас здесь. «Ненормальная, дура, что ты делаешь?!» — мысленно орал Димка, ему хотелось схватить амбициозную дурочку за плечи и вытрясти из её хорошенькой головки все идиотство, — «Сейчас тебя и роли Стеллы лишат. Это же не провинциальные театры, к которым ты привыкла, тут с режиссерами не спорят».

Юрич молча смотрел на Асю. В его глазах поочередно сменялись бешенство, удивление, заинтересованность.

— А ты смелая девочка, — наконец проговорил он, и от его тона Асе захотелось застрелиться и выпрыгнуть в окно. Или сначала выпрыгнуть, а потом застрелиться. — Вообще-то нельзя, тут я решаю, кто и кого будет играть. Но…

Девушка изумленно подняла голову, которую до этого испуганно вжала в плечи. Ей показалось или в голосе Юрича заискрились нотки веселья.

— Но давай попробуем. Это тебе бонус за отвагу.

— Я правда могу делать этюд на Бланш? — пролепетала Ася, все еще не веря своему счастью. Она наконец набралась смелости поднять глаза на режиссера и была удивлена тем, как ласково он сейчас на неё смотрел. — Спасибо! Спасибо, Петр Юрьевич!

— Надеюсь, не пожалею, — хмыкнул он.

— А можно мне попробовать… — тут же просяще зазвучал чей-то голос.

— Нельзя! — рявкнул Юрич так, что зазвенели стекла. — Это была разовая акция. Все, за работу. Я приду в час.