‒ Это не то, что я имею в виду, и ты знаешь об этом.

‒ Нет, Пейдж. Я действительно не понимаю, что ты имеешь в виду, ‒ он произносит эти слова медленно и от скрытого в них смысла у меня волосы дыбом встают. ‒ Почему бы тебе не объяснить мне?

Почему он так завелся?

Он поворачивает на мою улицу. Вместо того чтобы припарковать машину вторым рядом и дать мне уйти, он сдает назад и паркуется на свободное место перед моим таунхаузом.

Как трусиха, прежде чем ответить ему, я отстегиваю ремень безопасности, подхватываю свои вещи и берусь за ручку двери:

‒ Я вела себя так будто схожу с ума. По тебе…

‒ И?

‒ Послушай, у меня нет к тебе чувств. Знаю, ты волнуешься на этот счет, учитывая, как я вела себя в отношении тебя, но с самого первого дня я знала, что все это только ради секса. И для меня ничего не изменилось.

‒ Господи… ты… Боже…

Мое лицо горит.

‒ Мне правда очень жаль, что я вела себя так…

‒ А теперь погоди минутку…

‒ Знаю, что на меня нахлынула всепоглощающая потребность. И в будущем я научусь с этим справляться. Но я на сто процентов гарантирую, что у меня нет и не будет к тебе чувств. И уж тем более, я и помыслить не могла, что мы станем встречаться.

Выпучив глаза и разинув рот, он смотрит на меня.

Словно я выжила из ума.

Боже, а так оно и есть.

Так или иначе, я успеваю выкрикнуть:

‒ Спасибо, что подвез, ‒ после чего тут же выскакиваю из машины и бросаюсь к входной двери.

Хлопок дверью машины заставляет меня оглянуться.

Илайджа следует за мной, быстро сокращая расстояние между нами.

Я почти что бегу.

Он останавливается рядом. Я вижу, что он весь кипит. Выражение его лица мрачнее тучи.

‒ Открой дверь.

Из моих непослушных рук едва не падают ключи. Почему его гнев так похож на возбуждение?

Почему мое тело отказывается нормально работать, когда он в одном из этих состояний?

Протягивая руку, он берет у меня ключи. Выбрав синий ключ, он отпирает дверь и придерживает ее открытой, чтобы я могла войти.

Должно быть, в субботу, я показала ему, какой ключ для какой двери… он выбирает зеленый, и держит его в руке.

‒ Зайди внутрь, Пейдж. Сейчас же.

Несмотря на то, что у меня в голове витает тысяча и один вопрос, я все же вхожу внутрь.

Как только за ним закрывается дверь, он подхватывает меня на руки и мчится вверх по лестнице.

Мой портфель чуть не вываливается из рук.

‒ Ты что творишь?

Ответ не последовал. Он смотрит прямо перед собой, словно исполняет какую-то миссию. Опускает меня на ноги и открывает дверь моей квартиры. Вновь та же команда…

‒ Войди внутрь. ‒ То же выражение лица… агрессия.

Как только мы попадаем в мою квартиру, я просто обязана спросить.

‒ Илайджа, что за…

Зайдя внутрь, он оборачивается, медленно закрывая двери.

Ох.

Ну, это частично дает ответ на мой вопрос.

Что-то вроде этого.

Илайджа поворачивается ко мне, выражение его лица еще мрачнее, чем раньше. Он берет мой портфель и роняет его на пол позади себя. Прямо там, в моей прихожей, он прижимает меня к стене, нависая надо мной.

Медленно он снимает свой темно-серый пиджак, позволяя ему упасть на пол.

У меня во рту пересыхает.

Двигаясь так же медленно, он упирается руками в стену над моей головой, нависая надо мной.

‒ Что ты там говорила в машине? Чушь. Собачья.

Смятенье туманит мой разум. Постойте, постойте. Это не смятенье. Это его проклятый одеколон.

‒ О чем ты говоришь?

Его колено упирается у меня между ног. Он скользит им вверх, выше и выше, после чего выпрямляется почти во весь рост.

Мои ноги отрываются от пола. Охнув, я цепляюсь за его плечи, чтобы удержать равновесие.

Его рука ложится мне на бедро, двигая ею вверх и вниз, он заставляет меня ерзать по его бедру.

Я откидываюсь спиной на стену. Я стискиваю зубы, чтобы сдержать стон… Илайджа подталкивает меня, прижимает свое бедро к моему клитору, позволяя мне почувствовать его мощный огромный член.

Из моего рта вырывается пронзительное хныканье.

Что-то первобытное вспыхивает в его темных глазах.

‒ Вот так, моя девочка. Я хочу слышать, как ты стонешь для меня.

Мой разум распознает, что именно Илайджа у меня просит, но гордость крепко стоит на своем, напоминая мне о том, что я чувствовала, когда он меня игнорировал.

Он сжимает в руке мои волосы, затянутые в хвост, и тянет голову назад. Наши губы так близко, он хрипло говорит:

‒ Твой стон принадлежит мне. Ты не смеешь отказывать мне в нем, ‒ он высовывает язык и дразнит меня. Когда я делаю попытку его поцеловать, он лишь сильнее сжимает мои волосы в кулак, не давая мне пошевелиться. ‒ Я хочу, чтобы ты потеряла рассудок. Обезумела. От желания, ‒ он снова начинает тереться об меня бедром, ‒ это справедливо, потому что я схожу по тебе с ума.

Вся моя гордость меркнет, оставаясь лишь призраком в подсознании. Взгляд устремлен на его губы, но я пытаюсь сопротивляться.

И вновь, он усиливает хватку, не давая мне прикоснуться к его губам. Сукин сын… Я пристально смотрю на него, и, намотав на руку его галстук, тяну на себя.

Он не шевельнулся.

Я продолжаю тянуть, просто так, черт возьми. Чем больше он сопротивляется, тем сильнее мне хочется сопротивляться ему в ответ.

‒ Чего ты хочешь, Пейдж? ‒ спрашивает он, его голос нежнее шелка.

Не хочу тешить его ответом, но все равно отвечаю.

‒ Поцелуй меня.

Губы, которых я так жажду, выгибаются в игривую высокомерную ухмылку.

‒ Как сильно ты этого хочешь?

Гнев внутри меня кипит. И я открываю рот, чтобы отчитать его.

Свободной рукой он ныряет мне под юбку, ловким движением поднимая ее мне на талию.

Я разоблачена.

Когда на мою голую задницу ложатся его ладони, мои веки тяжелеют. Я не могу удержаться и начинаю тереться о его бедро, от чего тут же всхлипываю.

Он облизывает мою нижнюю губу и отстраняется.

Легкое касание его языка… О, боже. Это все. Я больше не могу. Вращая своими бедрами, я вглядываюсь в его глаза взглядом, полным мольбы. Мне плевать, если он увидит, как сильно я по нему изголодалась.

От того, как он смотрит на меня, я теряю способность дышать. Все его внимание сосредоточено на мне, а его глаза горят от вожделения.

Он хочет меня. Его эрекция достигает пика, член стал тверже и давит на низ моего живота. Голод в выражении его лица ни с чем не спутаешь. И все же он не двигается, его тело абсолютно неподвижно, хоть грудь и распирает от неровного дыхания.

‒ Илай…

‒ Почему ты сопротивляешься? ‒ Он отпускает мой хвост и обхватывает двумя руками мою шею.

Я сопротивляюсь? О чем он вообще говорит? Я так сильно дрожу от возбуждения, что чувствую, будто меня сейчас унесет на небеса!

Я настолько этим опьянена, что даже не могу подумать перед тем, как сделать нечто глупое, как например, сказать ему правду.

‒ По… потому что ты неправильно истолковал мою реакцию, ‒ его большой палец проходит по моей шее и мне приходится сглотнуть, прежде чем продолжить говорить. ‒ Я не хочу от тебя ничего, кроме… ‒ я затихаю, увидев его выражение лица, оно искажено злобой.

‒ Я не стал тебя сторониться, поскольку думал, что у тебя есть ко мне чувства, ‒ часть его челюсти задергалась. Он хочет сказать мне что-то еще. Я это чувствую.

‒ Нет? ‒ всматриваясь в его глаза, я пытаюсь его прочесть.

‒ Тебе не могло прийти в голову, ‒ говорит он, наклоняясь ко мне, ‒ что вот это именно то, чего я хочу?

Не поняла? Мой мозг кипит, повторяя его слова раз за разом. Илайджа ведь не имел в виду, что… Но я не успеваю его об этом спросить.

Склонив голову, его рот обрушивается на мой.

Его язык скользит по моему, его стоны эхом отдаются в горле. Мои внутренние стены сотрясаются с каждым стоном. С каждым касанием его языка. Он целует меня до тех пор, пока я нахрен не одурманена, совершенно теряясь в нем.