Я чрезвычайно тверд. Едва могу ходить из-за этого. Если кто-то увидит меня таким…

‒ Нам нужно поговорить, ‒ говорит Ник, подходя ко мне сзади.

Черт!

‒ Не сейчас.

Смотрю прямо перед собой, мой разум в полном смятении. Все еще не могу поверить, насколько сильно причиняет боль то, что Пейдж продолжает мне отказывать.

Но что еще хуже, чем это? Не могу поверить в то, как мне это нравится. Агония заставляет меня содрогаться изнутри. Моя кровь продолжает пульсировать от возбуждения.

Она убивает меня… и я нахрен обожаю это.

‒ Илайджа, притормози. Есть вопрос.

‒ Не сейчас.

Я не останавливаюсь, продолжая идти большими шагами, стараясь оставить Ника позади, пока он не увидел…

‒ Итак, я предполагаю, что в состоянии, в котором ты находишься, виновна Пейдж, ‒ говорит Ник, догоняя меня.

Я резко останавливаюсь.

Ник видел нас? Если да, то и остальные могли. Я хотел заявить права на Пейдж, но теперь мне приходит в голову, каково это, если люди узнают о нас до того, как я заставлю ее согласиться встречаться со мной. Дерьмо. Я веду себя беспечно, позволяя своим эмоциям контролировать меня.

‒ Расслабься, Илай. Не думаю, что кто-то видел, как вы входили в архив. Кроме меня, разумеется.

Все равно безрассудно с моей стороны. О чем, черт возьми, я думал, подвергая Пейдж такому риску? Последнее, чего я хочу, так это чтобы моя девушка стала источником гадких офисных сплетен.

Удрученный, я запускаю пальцы в волосы.

‒ Проклятие. Я веду себя беспечно.

Ник засовывает руки в карманы, раскачиваясь взад и вперед на пятках.

‒ Кроме того, ты уже несколько месяцев практически трахаешь ее глазами. Было легко сложить два плюс два.

Я хмурюсь и открываю рот, пока мозг пытается придумать хоть какое-то оправдание.

‒ Илай!

Я закрываю рот, прежде чем могу вымолвить еще хоть слово.

О, боги. Нет.

‒ Привет, дружище!

Софи.

Я работал в «Джоуер Тек» в течение двух лет, и мне удалось удержать мою лучшую подругу от визита ко мне на работу, потому что… ну, личное пространство ‒ это ведь основной инстинкт человека. Моя работа ‒ это убежище, побег от махинаций моей матери и Софи.

Но вот Софи здесь, улыбаясь, мчится ко мне по коридору.

Ник оборачивается.

И каким-то образом путается в собственных ногах, как только видит ее.

У меня даже нет времени поймать его.

Ник врезается в стену, его плечо принимает на себя основную тяжесть удара.

‒ О боже, с тобой все в порядке? ‒ Софи подбегает, хватает Ника за предплечье и пытается помочь ему обрести равновесие.

Ник подпрыгивает, все его тело напрягается. Кулаки сжимаются. Нечто похожее на низкое рычание вырывается из его горла.

Мне нужно действовать. Я, к чертям собачьим, не позволю этому случиться. Ник ‒ свой парень, но он также помолвлен. Независимо от того, насколько он несчастен, я ни за что не позволю своей лучшей подруге снова стать девушкой, которая не будет для кого-то на первом месте.

На самом деле, я даже не позволю ей думать об этом.

То, как Софи смотрит на Ника: щеки покраснели, руки сжались вокруг его бицепсов, говорит мне, что опасность этого очень реальна.

‒ Убери от него свои руки, подружка. ‒ Схватив Софи за руку, я мягко отодвигаю ее от Ника в сторону. ‒ Его бы невеста не оценила, если бы ты так лапала его руки.

В глазах Софи вспыхивает разочарование, но оно проходит так же быстро, как и возникает. Ее мерцающие глаза смотрят в сторону Ника.

‒ Извини. Я просто пыталась помочь.

Притихший Ник привлекает мое внимание.

Ник просто стоит, его ярко-рыжие брови нахмурились. Обвинение затаилось в темно-синих глубинах его глаз, но это еще не все.

Он хочет Софи. Откровенный голод. Слишком сосредоточен. Практически до неприличия.

Я прочищаю горло.

‒ Все в порядке. Не волнуйся, ‒ наконец, говорит Ник, медленно произнося каждое слово. Как будто ему трудно говорить и он заставляет себя делать это. ‒ Спасибо за помощь.

Их глаза встречаются. Софи кивает Нику и судорожно сглатывает.

Окей. Пора прервать это мимолетное общение.

‒ Софи, почему ты здесь?

Она отрывает взгляд от Ника.

‒ На самом деле, я здесь не ради тебя. Я здесь, чтобы увидеться с Пейдж. Где она сейчас?

Ах, да, наш план.

‒ Наверное, она вернулась в свой кабинет. Он напротив моего.

Она бросает последний, почти мечтающий взгляд на Ника, затем отворачивается и уносится в том направлении, откуда пришла. Даже не потрудилась попрощаться.

Ничего страшного. У меня есть еще одна проблема, о которой необходимо позаботиться, и я не нуждаюсь в том, чтобы Софи ошивалась рядом, пока я ее решаю.

Когда я оглядываюсь на Ника, его взгляд устремлен в том направлении, куда ушла Софи, гнев и желание запечатлелись в суровом выражении его лица.

Поэтому, естественно, я должен напомнить ему кое-что.

‒ Она не для тебя.

Кулаки Ника сжимаются по бокам. Его взгляд остается устремленным вперед.

‒ Что? И ты имеешь право решать это, потому что ты ее друг?

Теперь моя очередь сжимать кулаки.

‒ Потому что я не позволю другому засранцу играть с ней, а ты помолвлен. Не забыл?

‒ Дерьмо. Ты прав. Раздраженный, Ник проводит рукой по волосам.

‒ Прости меня. Я… подожди. Что значит «еще один засранец»? Кто-то причинил ей боль?

Я невольно делаю шаг назад, озадаченный яростным блеском в глазах Ника. Он только что встретил Софи, и все же мысль о том, что кто-то причиняет ей боль, кажется, достаточной, чтобы заставить его причинить вред кому-то еще. Что, черт возьми, с ним происходит?

Грустная часть всего этого? Нетрудно догадаться, что происходит, и самое последнее, что им нужно. Ни Ник, ни Софи не в том положении, чтобы исследовать это мгновенное притяжение, возникшее между ними.

‒ Да, ‒ отвечаю я. ‒ Кое-какой придурок водил ее за нос. Все время клялся, что она была той единственной, кого он хотел, несмотря на то, что все это время у него уже была девушка.

Свирепый блеск его глаз меняется, становясь все опаснее… жажда защитить. Ярость.

‒ Чертов ублюдок.

Мне нравится Ник. Правда нравится. Но вопрос должен быть задан.

‒ Разве ты не думал сделать то же самое?

Губы Ника растягиваются в грустной улыбке.

‒ Ты понятия не имеешь, что я собирался сделать.

‒ Повторяю, ты помолвлен.

‒ Нет нужды мне напоминать.

Я знал, что Ник не в восторге от своей помолвки; горечь, которую я вижу в нем, все еще застает меня врасплох.

‒ Не волнуйся, ‒ говорит Ник. ‒ Я бы никогда не стал играть с чувствами твоей подруги. Она кажется милой девушкой, ‒ сказав это, он оставляет меня в одиночестве.

Ну так значит… Все под контролем. Верно?

Я тихо усмехаюсь, желая в это верить, но зная, что все не так. Все мои инстинкты подсказывают, что будет лучше держать Софи от Ника как можно дальше.

И я собираюсь прислушаться к ним. Ник не собирается разрывать помолвку. Это было предсмертным желанием его матери, чтобы он женился на своей невесте. И я ни за что не позволю Софи стать придатком ко всему этому.

‒ Жду тебя у входа, ‒ говорит мне Софи по телефону.

Я иду к входу в клуб, глядя на темные двери. Я слышала об этом месте раньше, но клубы ‒ это не мое, так что у меня не было времени проверить. Однако отказаться от предложения Софи потусоваться никогда не приходила мне в голову, независимо от места проведения.

‒ Где ты, женщина? ‒ спрашивает Софи.

‒ Подхожу. Подхожу. − Мои сандалии на каблуке пурпурного цвета затрудняют быструю ходьбу, но я все равно ускоряюсь.

‒ Дамочка, поторопись.

‒ Дамочка, ‒ передразниваю я. ‒ Когда ты увидишь эти каблуки, то поймешь.

‒ О мой бог, пожалуйста, скажи мне, что это что-то восхитительно сексуальное.

Я смеюсь.

‒ Да, именно так. Туфли, покрытые сочным, темно-пурпурным бархатом, с широкими ремешками, которые пересекаются крест-накрест и оборачиваются вокруг моей лодыжки, должно быть, одна из самых горячих пар обуви, которые у меня есть. Я надела их с парой крошечных, обрезанных джинсовых шорт и свободной майкой, которая позволяет моему фиолетовому лифчику выглядывать.