Я закатываю глаза.

‒ Мам, я взрослый человек.

Мама щиплет меня по щеке на виду у всей улицы. К черту такую жизнь.

‒ Это не значит, что я не могу попросить тебя вести себя хорошо.

Софи смеется.

‒ Дааа, Ил. Слушай мамочку. Будь хорошим мальчиком хоть раз в жизни.

Она так и напрашивается, чтобы я вновь показал ей средний палец.

В этот раз моя мама все видит, вздыхает и хлопает меня по руке.

‒ Не будь грубым.

После нашего прощания я иду вместе с Софи по кварталу. Я зависаю с ней с тех пор, как согласился ходить вместе на скалолазание.

Сразу же она начинает давить на меня, не давая даже перевести дыхание.

‒ В словах твоей мамы есть смысл, знаешь ли.

Я думаю, будет ли это плохо, если я вырву ее блондинистые волосы с корнем. Эй, это было нормой, когда нам было по четыре.

Ладно, я соврал, моя мама надавала мне по заднице, но оно того стоило.

‒ Софи, без обид, но я не могу принимать любовные советы от тебя. Ты вовсе не та женщина, которая способна дать дельный совет на этот счет, ради всего святого.

Тупой жесткий комментарий, но, тем не менее, правдивый.

‒ Уже нет.

Эти слова заставили меня остановиться.

‒ Стой. Что?

Софи пожимает плечами, выглядя маленькой и уязвимой, и что хуже всего, видно, что ее это задевает.

Сколько раз мне хотелось надрать задницу тому ублюдку, который просто развлекался с ней, и уничтожить его?

Кроме всего прочего, Софи неоднократно заявляла, что у них с ее парнем нет секретов друг от друга, и она в курсе, что у него есть девушка, но она, независимо от этого, готова продолжать с ним отношения.

К величайшему сожалению, моя лучшая подруга лишь подпитывает своим поведением недоверчивость к женщинам. О чем я ей и сказал, собственно.

‒ Помнишь, что ты сказал мне несколько недель назад?

Я кивнул, поняв, что мы говорим об одном и том же.

‒ Это ранило, но я поняла, что ты прав. Человек, который действительно меня любит, выберет меня и только меня.

Грусть в ее глазах перевернула во мне все. Вздыхая, я протягиваю к ней руки.

‒ Обнимашки. Сейчас же.

Она сделала шаг вперед, и я крепко сжал ее в объятиях, положив подбородок на ее макушку.

‒ Значит, я могу начать осуществление плана «зарой ублюдка»?

Софи рассмеялась, уткнувшись в мою грудь.

‒ Остынь, лучший друг навек. Все тупые решения я приняла сама.

‒ Да, но все же, как твой лучший друг и почти приемный брат, у меня есть право вывести этого засранца в нокаут.

Одной рукой отталкивая меня, она качает головой.

‒ Нет. Особенно когда ты не готов идти на какие-либо уступки. Мы продолжаем идти вдоль улицы.

Когда ты знаешь кого-то так же долго, как я Софи… поправочка: всю свою чертову жизнь… твои чувства синхронизированы с этим человеком, сразу видна малейшая недосказанность, не важно, насколько мимолетной она была.

У меня внутри все перевернулось, и я точно знаю, к чему все идет, прежде чем открываю рот, чтобы спросить:

‒ Что?

Ох, этот расчетливый взгляд.

‒ Признай, что ты с кем-то встречаешься, и я дам тебе адрес Мартина. Я даже найму кого-нибудь, кто будет свидетельствовать твое алиби, в какую бы ночь ты не пошел к нему.

Эта женщина не играет по правилам. Никогда.

Иногда кажется, что иметь лучшего друга женщину приносит больше проблем, чем это того стоит.

А под «иногда» я имею в виду каждый чертов день.

Я не хочу, чтобы Софи знала о Пейдж и нашем уговоре. Она подумает, что там есть что-то большее, чем на самом деле, будет докапываться, пока я не буду готов ее убить.

Но восприимчивый маленький гремлин уже чует, что что-то происходит, и не успокоится, пока я что-нибудь ей не скормлю.

Вздыхая и чувствуя себя так, будто через несколько секунд выброшусь в окно, чтобы покончить жизнь самоубийством, я провожу рукой по лицу.

‒ Я не встречаюсь с ней. По крайней мере, не в этом смысле.

Она вскрикнула так, что ее могли услышать в конце квартала.

‒ Я так и знала!

Подпрыгивая, она вскидывает руки в победном жесте, делая из всего этого целый спектакль.

Я хватаю ее руку прежде, чем она снова поднимает ее в воздух. Можно было подумать, что Софи только что выиграла олимпийскую медаль.

‒ Успокойся. Это всего лишь секс.

‒ Да, но… это ведь не секс на одну ночь, верно?

‒ Разумеется, ‒ признаю я. Я нутром чую, что она собирается сделать, еще до того, как она решается.

‒ Да! ‒ пропищала она. ‒ Прогресс.

Очевидно, что мы с этой женщиной были друзьями слишком долго.

‒ Заткнись, черт тебя дери.

Конечно же, она и не думает меня слушать.

‒ Как долго эта секс-дружба длится?

Давать ей еще больше информации ‒ пункт № 1 в моем списке того, что никогда не стоит делать. Прямо перед пунктом «Влюбиться». Но она одаривает меня этим маниакальным взглядом.

Как собака с вирусом бешенства, которой предопределено прокусить мне ногу.

Она ударяет меня по груди.

‒ Ау. Что за черт?

Ее палец прикасается к моему носу.

‒ Если ты в своей голове опять сравнивал меня с собакой, я тебя прикончу.

Я определенно знаю эту женщину дольше, чем следует.

Еще один предупреждающий взгляд в мою сторону, а потом вновь возвращается навязчивый.

‒ Ну, так что?

Как жалкий кусок дерьма, в которого я превращаюсь, когда дело касается ее, я опять сдаюсь.

‒ Неделю.

Ответ напоминает мне о прошлой пятнице, потом о понедельнике. Ох, черт, я не чувствовал ее прикосновений с ночи понедельника.

Наши расписания были просто сумасшедшими в течение дня. Нет времени для перекуса. Ник и Джиллиан тоже оставались допоздна, поэтому мне не удавалось даже прокрасться к ней без мысли, что нас кто-нибудь заметит.

Не то, чтобы я не думал об этом. Я думал. И много. Мой план был детально разработан и четко продуман. Но зря, потому что у меня не было и шанса превратить свои планы в действия.

Я попытался увидеться с Пейдж прошлой ночью и написал ей. Ответ, который я получил, был неожиданный.

Пришла картинка; мое воображение пробило потолок. Я не представлял себе, что могу получить от нее интимное фото.

Ладно, скорее, я хотел этого. Очень-очень сильно.

Ладно, ладно, я, возможно, даже немного умолял об этом.

Вместо этого пришло фото маленького мальчика, не старше лет восьми, с текстом: «Прости, бро. Пейдж моя на всю ночь».

Я посмеялся. У мальчишки на голове была гигантская пара наушников и такой самоуверенный вид, что это даже вызвало во мне восхищение. Сходство с Пейдж неоспоримое. Тот же цвет волос. Цвет глаз.

Пейдж написала мне десять минут спустя, извиняясь за сообщение своего племянника. Извиняться не за что, потому что мне даже понравилось. Дети, как по мне, довольно круты, и ее племянник в том числе.

Слава богу, я написал в сообщении просто: «Ты свободна сегодня вечером?»

‒ Эм… Ил?

Я остановился на полушаге, понимая, что чуть не врезался в дверь спортзала.

Софи придержала для меня дверь, изгибая свои брови. Ей ничего не надо было говорить, по выражению ее лица все было понятно.

Я прошел мимо нее, дергая ее за платиновые блондинистые волосы.

‒ Ауч! Ты заплатишь за это, задница!

Да, но все же, ‒ это того стоило.

‒ Мне нужно имя, Пейдж. Как, черт возьми, я могу дать тебе правильные рекомендации о храме этого мужчины, даже не зная его имени?

Со смехом я подхожу к раковине и кладу туда тарелку.

‒ Лана, мужское эго велико и без того. В честь него не нужно выстраивать храм.

‒ Он приоткрыл тебе дверку в мир оргазма, детка. Он заслужил это!

Я трясу головой и приступаю к работе, начиная отмывать чашку и тарелку.

‒ Серьезно, девочка. Ты милая, одинокая и сексуальная. Мужчинам достаточно и одного из этих качеств. Я имею право порадоваться. Ты, наконец, пошла со мной за вибратором. Вибратором. Небеса разверзлись, и ангелы запели ей.