Находиться в этой квартире одной − еще больше сводит меня с ума. Я встаю и иду в свою комнату переодеваться. Может быть, если я выйду на улицу и подышу свежим воздухом, это поможет успокоить безумие, бурлящее внутри меня.

Я все еще пьяна, и не собираюсь напиваться еще больше. Переодевшись в штаны для йоги, футболку и кроссовки, прохожу мимо гостиной и на всякий случай беру телефон. Останавливаюсь на кухне и выпиваю стакан воды в надежде, что это выведет часть выпитого мной алкоголя быстрее.

Пить явно было ошибкой. Я не могу утопить мысли об Илайдже в алкоголе, и еще мне нужна ясная голова, чтобы понять, что, черт возьми, происходит.

Я ненавижу тот факт, что просто открытие двери, вызывает еще больше воспоминаний о нем.

Оказавшись снаружи, дважды обхожу вокруг квартала, пытаясь отогнать мысли о нем на достаточно долгое время, чтобы понять, что же я к нему чувствую.

Это не может быть ничем иным, кроме похоти. И, хорошо, возможно, я забочусь о нем как о друге, но я отказываюсь верить, что это что-то большее.

Прохожу мимо закрытого «Старбакса». Еще одно напоминание о нем, вызывающее боль. Вот что я получила за то, что подпустила своего потенциального приятеля слишком близко. Вся моя квартира напоминает мне о нем. Теперь и «Старбакс».

Черт возьми, почему я была так занята другими вещами, и не потрудилась завести больше друзей?

Вздохнув, я звоню Софи, надеясь, что она уже не в клубе. Или что я не прерываю то, что не следует.

Она берет трубку после четвертого гудка.

− Сучка, как ты посмела не позвонить мне и не сказать, что уезжаешь? Если бы Илай не сказал мне, что ты сбежала, я бы испугалась, что кто-то похитил тебя!

Я съеживаюсь.

− Прости. В тот момент я не могла ясно мыслить.

− Очевидно, что так.

− Софи, мне очень нужно… Я замолкаю, когда икота вырывается на свободу. Черт возьми, почему это всегда происходит со мной, когда я пью?

− Пейдж, ты напилась?

− Как, черт побери, ты это поняла?

Софи смеется.

− Я слышу это по твоему голосу. Плюс икота.

− Ненавижу тебя. — Отойдя от «Старбакса», неторопливо иду в сторону своего дома. − Но мне нужно с тобой поговорить.

− Окей.

− Обещай мне, что будешь настолько объективна насчет него, насколько сможешь.

− Хорошо.

− Скажи мне, что Илайджа − говнюк и что только дура может испытывать к нему чувства.

− Илайджа − говнюк, и только дура может испытывать к нему чувства.

Я чуть не споткнулась о собственные ноги.

− Что? — Не было сомнений в том, что я правильно ее расслышала. Или, может быть, все-таки неправильно, и она просто издевается надо мной.

Она снова смеется.

− Пейдж, тот факт, что я его лучшая подруга, не означает, что я слепа к тому, кем он был какое-то время. То, как он играл в эту игру все эти годы, более чем отвратительно. Не то, чтобы я была той, кто мог читать ему мораль, но все же.

Она не из тех, кто может читать мораль? Я хочу спросить ее, что это значит, но не делаю этого. Мне пришло в голову, что я тоже не очень хорошо знаю Софи. Имею в виду, я почувствовала мгновенную связь с ней с первого дня, как встретила, но я действительно не углублялась в то, что она за человек.

− Тем не менее…

Со вздохом я прерываю ее.

− Я знала, что это будет не так просто.

− Ну, у этого мужчины безумное количество хороших качеств. И…

− Не говори этого. — Я знаю, к чему она клонит. Не знаю, откуда, но нутром чую.

− Это должно быть сказано, Пейдж. Ей богу, ему было наплевать на всех женщин, с которыми он спал последние десять лет. И да, да, это особый тип облажавшихся парней, но ты, Пейдж…

− Не начинай.

− Он чувствует нечто большее к тебе, девочка. Он так увлечен тобой, что это просто отвратительно.

Я знала это.

− Я позвонила тебе, чтобы ты отговорила меня от очень глупого решения, а не для того, чтобы ты делала именно то, чего я и так от тебя ожидала. — Перехожу улицу, направляясь в свой квартал, чувствуя себя еще более разбитой, чем когда-либо.

Видишь ли ты те хорошие качества, о которых говорила Софи? Я знаю, что они существуют. Я тоже их видела. И уже несколько недель говорю себе, что они недостаточно хороши, чтобы затмить его плохие качества, и все же мне все труднее и труднее в это верить.

− А чего ты от меня ждала? − спрашивает Софи.

− Попробуешь убедить меня дать шанс своему лучшему другу, − уныло бормочу я. Достав ключи, открываю дверь и возвращаюсь в свою квартиру.

− О, это совсем не то, что я делаю. Я твердо верю, что это выбор, который ты должна сделать сама. И если он действительно хочет, чтобы ты была его девушкой, он единственный, кто может убедить тебя, что это хорошая идея.

− Это плохая идея. Без обид, но если бы я была настолько глупой, чтобы отдать свое сердце твоему лучшему другу, этот мудак, вероятно, вырвал бы его и разорвал на куски.

− Это нормально, что я слышу песню Леди Гаги, играющую в моей голове прямо сейчас? (пр. пер. имеется в виду песня Lady Gaga — «Diamond heart»).

− Софи, это не шутка. — Хотя она права. Эта проклятая песня подходит к моей ситуации как нельзя лучше.

Я захожу в квартиру и плюхаюсь на диван. Все возвращается к тому же, с чего и началось.

Во всех смыслах.

− Ты бы не была так смущена, если бы не обдумывала его предложение.

− Это только потому, что он мне нравится, и он не хочет меня трахать, − бормочу я. − Это сводит меня с ума. Очевидно, у меня не осталось здравого смысла.

− Жаль, что я не могу дать тебе больше указаний.

Я бы хотела, чтобы они были. Какая-то часть меня хочет признаться ей в том, что гложет меня глубоко внутри, страх и неконтролируемая тоска, которую я едва могу понять.

Как я могу признаться ей в том, что мне самой так трудно принять?

Илайджа хочет заполучить мое сердце, чтобы разбить его вдребезги. Может быть, это и не его намерение, но природа этого мужчины не оставляет места для альтернативы.

Так почему же мое сердце жаждет принадлежать ему?

Какое оно глупое.

− Единственное, что я могу тебе сказать, − говорит Софи, − это переждать. Посмотрим, сможет ли он убедить тебя.

− Нет. Я думаю о той женщине в клубе, о горечи на ее лице, и что-то во мне переворачивается. − Я не настолько глупа. Как только я трахну его, эта путаница исчезнет. Должна прекратиться.

− Ну, хорошо… если ты так думаешь.

− Уверена.

− Ты же понимаешь, что если отпустишь его, то однажды тебе придется либо увидеть самой, либо услышать о том, что он с другой женщиной.

Что-то похожее на желчь поднимается к горлу. Вскоре за этим следует паника. Илай с другой девушкой?

Ярость.

Я убью его. Клянусь Богом, я его уничтожу.

Стоп. Какого хрена?

Спрыгнув с дивана, я расхаживаю взад-вперед, не обращая внимания на то, что все еще прижимаю телефон к уху.

− Пейдж?

− М-мне нужно идти.

− Подожди!

Я завершаю вызов и бросаю телефон обратно на диван.

Этого не может случиться со мной. Моя киска бунтует и берет верх. Эта сучка так жаждет Илайджу, что теперь она саботирует мои эмоции, делая меня собственницей единственного мужчины на Земле, на которого у меня нет никаких прав.

Держаться за него, все равно, что пытаться удержать ветер. Невозможно.

Достаточно этого дерьма.

Ворвавшись в свою комнату, срываю с себя одежду и направляюсь прямо к ящику, где лежит вибратор. Я буду трахать себя, пока не вытрахаю мысли об Илае из себя. До сих пор это было невозможно, но должен же быть способ.

Влюбиться в него − не вариант.

Я не позволю этому случиться.

Возможно, мне следует отпустить ее, но я не могу без нее жить, не могу заставить себя отказаться от нее. Попытка поразмыслить над тем, что же меня так зацепило в ней, совсем не способствует решению проблемы.

Ее тело.

Светло-голубые глаза.