– Что за ферма была здесь и как она развалилась, ты что-нибудь об этом знаешь? – спросил Вадим.
– Основало эту ферму для перевоспитания алкашей одно московское оборонное предприятие. Руководить созданием фермы и её дальнейшей деятельностью поручили Захарычу, заместителю генерального директора по режиму, в общем, КГБэшнику. Здесь было коней штук двадцать, коровы, козы и хорошие поля, на которых сеяли овес для лошадей и коровок, теплицы. Картофель, помидоры, огурцы, всё по высшему разряду. Предприятие богатое, могло себе позволить привлечь грамотных агрономов и самую современную сельхозтехнику. Построили небольшие коттеджи, поставили биогенераторы, которые обеспечивали весь комплекс электроэнергией, газом и, самое главное, самым эффективным биоудобрением.
Был свой вертолет, на котором за час можно было долететь до завода. Здесь был образцовый порядок, ферма была способна обеспечить овощами всех работников предприятия. А почему все развалилось, и почему Захарыч остался здесь, может быть узнаем сегодня.
Так, за разговорами подошли ребята к светлой березовой роще, за которой показались теремки. Некоторые домики были с ободранной кровлей, у некоторых были выставлены оконные рамы. Вдруг, откуда не возьмись, выскочили огромные собаки, лохматый дратхаар и несколько кавказских овчарок. Главное они не лаяли, но доброжелательности в их свирепых мордах не наблюдалось.
– Да, самбо здесь не поможет, они опытные бойцы, грамотно расположились, окружили нас как немцев под Сталинградом, – сквозь зубы процедил Вася.
– Может достать свистки, если только свист не заставить их действовать. Может потихонечку начать двигаться вон к той березе с раздвоенным стволом. На неё можно забраться.
Ребята начали потихоньку покачивать корзинами и малюсенькими шажками двигаться к берёзе. Собаки напряглись и неотрывно смотрели на покачивающиеся корзины.
– Думаю, что с нас они порточки-то снимут, – прошептал Вася, не открывая широко рот, – ты на берёзу запрыгивай первым, ты пошустрей, а то начнём вдвоём тыркаться, так вдвоём и останемся без наследства.
– Вась, а у тебя нет телефона Захарыча? – спросил Вадим.
– Нет, но идею понял, – Вася потихоньку опустил руку в карман, также медленно достал мобильник, пальцем нащупал нужную кнопку и медленно стал поднимать его к уху.
Один из псов, заподозрил подвох, зарычал и двинулся вперёд, ближе к ребятам. Василий замер с поднятым на уровне головы мобильником, и в это время отозвался дед.
– Что случилось, Васёк, что молчишь, – деда в этой зловещей тишине было достаточно хорошо слышно.
Вася чуть-чуть приблизил телефон к голове и негромко сказал: «Мы в плену у собак Захарыча, позвони ему».
Пауза затянулась, потом ответил дед: «Слушай, так ли я тебя понял? Вы пошли к Захарычу, вас встретили собаки, молча окружили, на каждое ваше движение реагируют агрессивно. Если так, поверни трубку к самому мохнатому псу».
Из трубки раздался довольно громкий голос деда: «Берта, слышишь меня, подай голос».
К удивлению ребят, собака завертела хвостом и низким голосом гавкнула. Ребята не выдержали и рассмеялись, а дед продолжал командовать псом по телефону. Еще несколько раз он велел псу подать голос, за что благодарил, потом сказал: «Берта, это свои, отведи их к хозяину. Берта, голос!».
Собака громко гавкнула, подошла к Васе и мордой подтолкнул его к дому. Дед попросил пока не отключаться и периодически обращался к Берте, то подхваливал, то велел подать голос. Когда ребята подошли к дому, Вася спросил деда, о дальнейших действиях уже по-нормальному, в трубку.
– Васёк, ты ей дай команду «ищи хозяина», а я ему сейчас позвоню. Всё, до связи.
Долго ждать не пришлось. Скоро из-за угла дома с мобильником возле уха, улыбаясь, вышел Емельян Захарович. Он с кем-то попрощался по телефону, ускорил шаг, подошел к ребятам и с каждым поздоровался по-мужски, за руку.
– Ну, что, теперь знаете не понаслышке, что такое плен? А с другой стороны – познакомились с самой неподкупной охраной, – тихо, мягким баритоном сказал Захарыч. А ведь я вас сегодня не ждал, но, когда мне позвонила твоя бабушка, Васёк, и сбивчиво рассказала новый детектив, велел ей отправить вас ко мне без промедления, и стал вас ждать как раз у той березки, где вас и прихватили мои мохнатые друзья, да в тишине услышал, как телефон звонит, я его оставил в беседке, и почапал за мобильником, а вы в это время и попали в плен. Пришлось вам познакомиться с нашими порядками. Но вы молодцы, ситуация не простая, но у вас, я вижу, в экстриме мозги работают отлично.
Захарыч направился к рукотворному забору: это был всё тот же плетень, что и шесть лет назад. Ребята опять залюбовались переплетёнными суковатыми прутьями, которые издалека казались какой-то сказочной вязью.
– Ну что, костер делаем, или вы устали, или нам не о чем поговорить? – хитро улыбаясь, спросил Захарыч. – Я вам приготовил постель в сарае на сеновале. Нынче сено удалось! Пушистое, да душистое. Всего было в меру: и солнышка, и дождичков, да и убрал сено вовремя.
– Емельян Захарович, – смущаясь спросил Вадим – откуда у вас Берта?
– О, это давняя история. К нам на ферму за парным молоком ходили твои дедушка и бабушка. Ходили с дратхааром. Я знал особенности этой собаки как идеального пастуха, кроме того, они хорошие охотники, рыболовы. Немного позавидовал, порода редкая дорогая, днём с огнем не сыщешь. А помните, как мы встретились в первый раз, тогда зашел разговор с Павлом Павловичем о драхааре, и он пообещал мне подарить щенка. Вот твой дедушка, Васёк, и организовал мне подарочек. Мать этой Берты, тоже Берта, служит верой и правдой у моих друзей на Урале, а вот её дочку мне оттуда прислали, уж очень я скучал по той собаке. Ну что, пойдём разводить костер, бабушка сказала, что вы сытые, значить чай будим пить у костра за разговорами.
Емельян Захарович повёл ребят в темный угол двора, где находилось кострище. Это был уютный подковообразный уголок с трёх сторон окруженный кустами боярышника, настолько плотно растущими друг к другу, только змея и проползёт между ветками с огромными и толстыми шипами, растущими от самой земли. В центре этой подковы размещалось кострище – это был круг с метр в диаметре, по периметру уложенный большими закопченными камнями. Вокруг кострища стояли дубовые пеньки вместо стульев. Дрова для костра аккуратно сложены в металлической бочке. Всё говорило об аккуратности и практичности хозяина. Василий быстро сложил небольшую пирамидку из тонких и толстых поленьев, снизу положил кусок бересты, поджег её толстой спичкой для туристов, береста весело зашуршала, огонь перескочил на тонкую щепу, затем на тонкое поленце и уже охватил всю пирамидку дров. Вадим протянул руки к огню и неожиданно спросил у Емельяна Захаровича, – «Я хотел у вас спросить, Емельян Захарович, как же вы, чекисты, допустили то, что сейчас у нас происходит, неужели вы смогли проглядеть?»
– Каюсь, ребята. Сам почти каждую ночь не сплю, по минутам анализирую весь свой жизненный путь, а пройти его по-другому, наверное, не смог бы, – с горечью проговорил Захарыч.
– Пока прихожу к одному выводу, слишком высокая дисциплина была в наших рядах. Если вы посмотрите газеты, журналы советских времён, то увидите – там всё настолько правильно писано, и в голову не приходило, что есть «параллельный мир», о котором мы и не догадывались. Мы все трудились честно, много добились – за короткий срок восстановили разрушенную после войны до кирпичиков страну и жили уверенностью в светлом завтрашнем дне. А сейчас, многие СМИ околпачивают народ – всё, что было до 1990 года, было плохо: «…доверчивый народ двигался в потёмках и попал прямо в пропасть».
Я готов сейчас выйти с любым из этих глашатых на кулачный бой, чтобы доказать: в СССР было на порядок лучше во многих областях жизни, чем сейчас. Могу сказать одно, если бы на одном из съездов коммунистической партии в открытую зачитали программу Даллеса по развалу нашей державы, а не секретили её, и не наказывали за распространение, смогли бы подготовить контрмеры по противодействию этой программы по пунктикам: Союз бы сохранился и недра варварски не расхитили, и не было бы стольких воров и бандитов во власти. А то у каждого олигарха своя охрана с целую армию, свои угодья на островах, по сотне разных паспортов, и гражданства в разных странах. Вроде всё уже есть и пора бы прекратить народ грабить, ан нет, как у Пушкина: «Не хочу быль вольною царицей, хочу стать владычицей морскою».
