Он бегал по теплице и объявлял: «Помидор большой и красный, перец желтый и зелёный, и… – застыл на месте, – и лягушонок и…», – и тишина. Гриша так и застыл с поднятой ногой: у самой стенки теплицы лежала маленькая красная змейка: изо рта у неё торчали маленькие ножки лягушонка – наверное, им и подавилась – никаких движений. Рядом лежала большая лягушка, не двигалась, глаза закрытые, но бока чуть-чуть раздувались. Видно, змея её заготовила впрок, угостив ядом, а сама принялась за лягушонка. Гриша почти шепотом сказал: «…надо спасать лягушку, давайте скорей отнесем лягушку в пруд». «Мудро», – ответил дед, взял в углу теплицы совок, подцепил лягушку и почти бегом – к пруду. Опустил лягушку в воду. Она сначала лежала на спине, затем перевернулась, подергала одной лапкой, потом другой. Через несколько секунд резко выбросила две задние лапы и нырнула на дно. «Ожила, ура, – громко закричал Вадим, – мы спасли ей жизнь. Теперь пойдем спасать еще одну».

Спасать лягушонка не имело смысла, из пасти змеи торчало половинка брюшка и задние ножки. Но, каково же было удивление, когда оказалось, что Гриша хотел спасти не лягушонка, а змею!

Бабушке решили не говорить, не расстраивать её. Она очень боялась змей. Даже не их самих, сколько её беспокоило, что змеи здесь на участке могут укусить кого-нибудь. О том, что мы воевали со змеями, бабушка догадалась сама. Заговор был раскрыт, и пришлось рассказать обо всём.

После сытного обеда, во время которого мои друзья смаковали жареными грибами, которые они сами собрали, решили познакомить ребят с окрестностями. По лесной дороге все вместе вышли на луг, где чувствовался легкий ветерок, опьяняющий запахами березы и хвои из леса, смешанный с запахом полевых цветов.

Первый стожок сена, которое приготовил сосед Виктор для своих коровок, мы увидели уже через пять минут, и ребята наперегонки бросились к нему, плюхнулись в сено, широко раскинув руки. Так, не шевелясь и ни разу не пикнув, лежали, пока не подошли дедушка с бабушкой.

– Ну, что, всё вынюхали из сена, – спросил дед.

– Не-е-ет, – нараспев протянул Гриша, – и вам оставили чуточку!

Да, запахи здесь были пьянящие, дразнящие и волнующие. Таких запахов в городах уже нет. Можно делать бизнес: закачивать в баллоны воздух и разносить как картошку по квартирам. Да, шустрики-мальчики с растопыренными пальчиками не додумались ещё до этого. Ну, воду продают, так почему же этим дельцам не продавать и воздух? Одни воздух портят, другие выкачивают кровь земли – нефть, которая потом губит атмосферу и все живое вокруг. При этом меняется погода, климат на Земле, сдвигаются тектонические плиты, происходят землетрясения, возникают цунами – приближается глобальное потепление. И всё это из-за жадности к этим бумажкам, именуемым деньгами.

Здесь, в деревне, как и десять, и сто и, наверное, тысячу лет назад, воздух как нектар, как самые чудесные духи, кружит и волнует голову, распрямляет наши сморщенные легкие, проникая в самые отдаленные участки нашего организма. От этой красоты – от полевых цветов, от молодого лиственного леса, от вековых елей и сосен, от чистого неба, от щебетанья птиц, от всего, чего не коснулась рука с огромными перстнями, и часами «Rollex», рот не закрывается от счастливой улыбки, от благодати, исходящей от самой природы, от Всевышнего.

«Когда же вы насытитесь, сильные мира сего, когда же вы поймете, что ни за какие деньги вы не купите ту благость первозданную, земную, которую еще не успели испоганить своим бизнесом?! Ну, а мы будем в одиночку наслаждаться самым светлым, самым чистым, самым сокровенным, самым Божьим, этим чудом, не тронутым жестокой рукой человека…»

Вокруг порхали бабочки и мотыльки, видно утром прошел дождичек и вокруг лужиц колыхались небольшими волнами сиреневые, розовые, желто-коричневые тучки мотыльков – они пили водичку, а заодно и прохлаждались. А вот соревнование устроили два лягушонка, которые прыгали друг за другом, не обращая внимания на нас, и не боясь попасть под колеса гибнущей цивилизации. Высоко в небе переливались трели жаворонков, где-то рядышком, видимо находились их гнездышки, где зарождалась новая жизнь. И всё это без вмешательства каких-либо парламентских партий.

– Смотрите, смотрите сюда – ящерица, – позвал к кустику Вадим. Действительно, серенькая ящерка застыла в ожидании: «Ну, что, посмотрели, а то у меня свои дела, бездельники. Мне пора», – и юркнула под кустик.

– Вася, а правда она может своим хвостиком пожертвовать? – спросил Вадим.

– Конечно, – за Васю ответил Гриша. – Если ее кто-нибудь поймает за хвост, то она его отбрасывает и убегает. А охотник остается с хвостом, удивленный и растерянный. А у ящерицы отрастет новый хвост.

– Ребята, поиграйте в бадминтон, – предложила бабушка. – Зря что ли ракетки носили.

Но игра быстро кончилась, прибежал Амур, схватил волан и сжевал его.

Солнце стало медленно опускаться за высокие вершины елей, и мы не торопясь пошли домой.

– Васёк, бери своих друзей и пойдем за медом к Никанорычу и за молочком к дяде Вите, – обнял ребят дедушка, и, взяв две трёхлитровые стеклянные банк, повёл за экологически чистыми продуктами.

Ребята довольные вернулись домой. Гриша подбежал к Ольге Борисовне: «Надо же, и в магазин ходить не надо, и в очереди не стоять, тут тебе и молочка баночка, и каждому по чашке парного, а у пасечника на пробу соты с медом – это не с какими сникерсами не сравнить!».

Бабушка отрезала по большому куску черного хлеба местного производства, душистого, настоящего – сюда еще не дошли «ноу-хау» – как без ржаной муки испечь черный хлеб, намазала медом, налила по кружке парного молочка, и все отправились в беседку, что у самого пруда. Ну, что может быть лучше этого?!

Спать никому еще не хотелось, но и бегать нам уже тоже не хотелось, тогда дедушка предложил посидеть у костра: «Ну, кто из вас, ребята, разведёт костёр? Васаныч не в счет».

Ребята честно отказались от экзамена, и я решил провести мастер-класс. Тихо сидели и смотрели на костер. Для моих городских друзей и это было маленьким чудом.

– Павел Павлович, вы нам обещали, рассказать про себя, – Вадим подбросил в костёр насколько поленьев, отчего пошел дым, и все отодвинулись от огня и замахали руками.

– Надо подбрасывать дрова в костёр понемногу, чтобы не сбить огонь, тогда дыма не будет, – Павел Павлович вытащил из костра пару поленьев, огонь ярко вспыхнул и дым исчез. – А вы не устали, может, завтра?

«Нет, нет – не устали, расскажите сейчас», – затараторили в разнобой ребята, поудобней рассаживаясь на раскладных стульчиках.

– Ну, слушайте, – начал свой рассказ Павел Павлович, – родился я за несколько дней до Великой отечественной войны в Москве, в роддоме на Таганке. Родители работали на Шарикоподшипниковом заводе, Первом ГПЗ, а жили на Восьмой Кожуховской улице. Окна выходили на заболоченную ещё в те времена пойму Москвы реки, и называлась он весьма неприлично – Сучье Болото. Через месяц после начала войны, когда фашисты бросили огромные силы на Москву, правительством было принято решения оборонные предприятия и заводы, комплектующие оборонную промышленность, в срочном порядке эвакуировать из Москвы. Первый ГПЗ эвакуировали в Томск. Эшелонами оправляли оборудование, сырьё для изготовления продукции, в том числе мобилизационный запас высококачественной стали, которого могло хватить на первое время. Мой отец и несколько рабочих демонтировали оборудование из цехов московского предприятия, грузили на железнодорожные платформы, и так зимой на морозе ехали несколько дней в Сибирь. Эшелоны с оборудованием по всему пути пролетали под зелёный свет светофоров. По прибытию перегружали на машины, везли станки в цеха, над которыми ещё и крыш не было, разгружали и обратно в Москву, за следующей партией оборудования. Рабочий и инженерно-технический персонал завода оправляли в общих вагонах пассажирских поездов. Скорость передвижения была близка к скорости черепахи Тортиллы. Пассажиров в вагоне было вдвое больше положенного, и можно представить все «удобства» этой поездки для моей матушки путешествующей с тремя детьми – мной полугодовалым карапузом, и двумя моими сестрёнками – пяти и одиннадцати лет. Пока поезд дотащился к месту назначения, мой отец уже две недели как лежал в больнице, там ещё не было госпиталей. А случилось то, что и должно случиться – люди работали сутками напролёт, водитель машины на которой перевозили оборудование от железнодорожной станции к строящемуся заводу уснул за рулём, машина опрокинулась, водитель и охранник, который находился в кабине, погибли. А трое рабочих – они же и грузчики, они же и монтажники этого оборудования, находились в кузове, получили увечья разной тяжести. У отца – сильное сотрясение мозга, поломанные ребра и ещё много всяких неприятностей, результат – несколько месяцев в больнице и первая группа инвалидности.