Натали

Я не рассказывала Аарону о ребенке. Я хотела знать, действительно ли он лжет об отношениях с Бриттани. Вот таков был план.

Лиам смотрит на Аарона, и я отталкиваю его назад, но он не сдвигается с места.

— Что? — спрашивает Аарон.

— Ты не сказала ему? — Лиам поворачивается ко мне с удивленным лицом.

У нас с Аароном были проблемы с зачатием, но в основном это была моя проблема. У меня синдром поликистозных яичников, следовательно, я была главной причиной. Синдром поликистозных яичников приводит к постоянному дисбалансу гормонов и делает женщину практически бесплодной. Мой доктор объяснил, что даже если я смогу забеременеть, мне нужно будет помнить, что я очень рискую.

— Я не знала, как сказать, — говорю я тихо.

— Ли, посмотри на меня. — Аарон делает шаг вперед, и мое сердце начинает колотиться. Это причиняет боль снова и снова.

Взглядом Лиам умоляет меня сказать Аарону.

— Если он признает ребенка, это напомнит о том, что это я не могу иметь детей. Я не хотела сталкиваться с этим так скоро.

Он кивает, и тогда я поворачиваюсь к Аарону.

— Я знаю всё. Я знаю о твоих отношениях, о которых ты продолжаешь молчать. И я знаю о ребенке, которого ты и твоя подружка зачали. — Я смотрю на дом, который сейчас уже практически пуст, там только мои родители и Ринель. — Сейчас время быть предельно честным, потому что в этот момент ничего не может ранить меня сильнее.

Аарон садится на ступеньку, и теперь я жду.

— Я думал, что это между тобой и мной, и должно обсуждаться с глазу на глаз.

Я почти смеюсь.

— Мне не досталась такая роскошь, когда я все узнала. Я была в переполненном баре со всеми нашими друзьями, когда поняла, что ты — мужчина, про которого я так и подумать и не могла, изменял. Я стояла там и слушала, что она говорила мне, как сильно она тебя любила. И, несмотря на то, что ты, возможно, не любил ее так, как она, я видела ее боль. — У меня перехватывает дыхание, голос становится тихим.

— Я думал только о тебе, — говорит он, не в полной мере признавая то, что натворил, — и ты собираешься все это перечеркнуть? Всю нашу жизнь?

И вот оно. В первый раз, он не отрицает и не уклоняется от того, как глубоки были их отношения.

— Ты знал, что она была беременна?

— Да, — говорит Аарон еле слышно.

Вне зависимости от того, как сильно я люблю Лиама, это все равно причиняет боль. Аарон был не просто каким-то парнем. Он был моим партнером и человеком, который обещал любить меня и уважать. Я винила себя в том, что после его исчезновения у меня появились чувства к другому мужчине.

— Так все, что ты говорил, было ложью? Ты был влюблен в нее? — спрашиваю я его, но не уверена, важно ли это в данный момент.

Аарон поднимается, и Лиам кладет руки на мои плечи, стоя позади меня. Теперь я между ними двумя.

— Нет, я любил ее. Но это не было даже частичкой той любви, что я испытываю к тебе. Мое заточение там напомнило мне об этом. Я дал клятвы и обещания Богу и всем, кто слушал меня, о том, каким человеком я буду, когда вернусь домой. — Он говорит, глядя мне прямо в глаза. — Я люблю тебя, Натали. Всегда любил и всегда буду любить.

— Ты разрушил саму основу нашего брака.

— Я могу исправить это, — умоляет меня Аарон, — я сражаюсь за тебя. Я живу ради тебя. Пожалуйста, дай нам шанс.

Мы пристально смотрим друг на друга, и я вижу мужчину, которому обещала любить в болезни и здравии, и в радости, и в горе. Я разорвана на части и обращена в пепел. Все внутри меня умерло. Как мне это сделать? Я знаю, что мой ответ прямо сейчас может убить его в какой-то мере, но, если пожалею его, я дам ему ложную надежду. К тому же, есть дополнительное давление от знания того, что Лиам услышит все, что я скажу.

— Я так больше не могу, — наконец отвечаю я в раздражении и ошеломлении, — ты буквально убиваешь меня. Внутри меня беспорядок. Я постоянно плачу, и не могу вспомнить, когда в последний раз спала без того, чтобы проснуться в луже слез. Ты разрушил меня, когда я обнаружила все это. Я буквально разорвала на части все, до чего ты дотрагивался. Я больше не знаю, кто ты такой, — произношу я на одном дыхании.

Я поворачиваюсь к Лиаму и готовлюсь наброситься на него.

— И ты. Я люблю тебя так сильно, что мне физически больно, когда я нахожусь вдали от тебя. Но ты продолжаешь толкать меня в чужие объятия. Ты уезжаешь через три дня, и я погибаю внутри. Как ты можешь отталкивать меня, после того как я узнала, что ты можешь пострадать или того хуже? Все, чего я хочу, это свернуться калачиком в твоих руках, и чтобы ты мне говорил, что все будет хорошо, но ты отказываешься дать мне это. Вместо этого ты говоришь мне, что нам нужно проводить время отдельно друг от друга? — спрашиваю я сквозь слезы. — Я ненавижу то, что ты делаешь со мной. Я единственная здесь, кто видит, насколько все хреново?

Я смотрю на них, и они просто стоят. Я хочу швырнуть что-нибудь, кричать, плакать и наконец-то избавиться от этого всего. Всегда я сдерживаю всех вместе, стараясь сделать наши жизни легче. Я — мать, друг, дочь, и, наконец, я — женщина. Что же, в этот раз…Я — женщина, в первую очередь. Я должна дать себе шанс пройти через это.

— Милая. — Лиам делает шаг вперед.

Я поднимаю руку вверх.

— Мне нужна минута. — Я произношу слова, которые всегда держала внутри. Я вижу вспышку боли в его глазах, но прямо сейчас мне нужно спасать себя.

— Нет, больше нет ни одной минуты, — все тело Лиама напряжено и готово к борьбе, — хватит тратить время. Я люблю тебя и никогда не предам. Поэтому я прекращаю отталкивать тебя.

Эти двое мужчин имеют способность разрушать меня, и я не могу позволить этому случиться. Я протискиваюсь мимо них и направляюсь внутрь. Мама стоит с Арабеллой на руках. Слезы градом катятся по ее лицу, и я понимаю, что она все слышала. Я подхожу и обнимаю их обеих. Она притягивает меня ближе, и Арабелла кладет свою голову мне на плечо.

— Папа! — вопит она, и я, обернувшись, вижу, что Лиам заходит в дом.

Аарон бледнеет, поворачивается и затем выходит за дверь.

— Аарон! — Я зову его и спешу на пляж за ним. — Аарон, постой!

Он оборачивается, и боль пронзает его лицо.

— Ты позволила ей называть его папой?

В его тоне нет осуждения, только обида и разочарование.

— Нет, — я быстро качаю головой, — и он никогда этого не поощрял. Она просто его так назвала.

— Я не могу…— начинает он, и затем прекращает говорить.

Я жду молча, не уверена, что нужно сказать или сделать. Можно почувствовать, как смятение оставляет его.

— Все, на что я надеялся и ради чего жил — исчезло. — Его голос ломается. Аарон поворачивается, и его карие глаза приковывают меня к месту. — Я хотел умереть так много раз. Я мог попросить в конце, чтобы они убили меня, но я жил, потому что продолжал видеть твое лицо. Каждую ночь я закрывал глаза и видел тебя, представлял, как выглядит наша дочь. Теперь я приехал домой, а ты любишь другого мужчину. Нет, не просто другого мужчину. Лиама. Моего чертового лучшего друга, и моя дочь зовет его папой! — Он кричит, и наступает моя очередь ломаться.

Я шагаю ближе к нему, желание успокоить его подавляет меня.

— Все было не так. Ты умер в моем мире, Аарон. Был документ, где сообщалось, что ты погиб. Не было надежды на возвращение. Мы сказали свои прощальные слова, и я скорбела. — Я дотрагиваюсь до него. — Я была мертва внутри. Затем он приехал в Вирджинию и заставил меня снова жить. Он принес радость, смех и любовь обратно к нам. Лиам ничего не крал. — Аарон закрывает, и я продолжаю: — В своем письме ты сказал мне жить дальше. Я не была поначалу уверена, что смогу, и затем, когда что-то сдвинулось в отношении Лиама, я узнала о Бриттани.

— Ты никогда не узнаешь, как я ненавижу себя за то, что спал с ней. — Я мягко касаюсь его лица, и он сжимает мою руку. — Это было моей самой большой ошибкой. Я чувствовал такую беспомощность от того, что не мог сделать тебя счастливой. Ты так хотела ребенка, и я не смог справиться. Затем, пока отсутствовал, я убедил себя, что этого никогда не было на самом деле. Если бы я мог снова и снова отрицать это, то, возможно, только возможно, мы могли бы опять найти свой путь. Но, опять же… ты видишь, как мне хреново? Видишь, что я больше не знаю, кто я такой?