Лиам проводит рукой по лицу.

— Он твой гребаный муж, Ли! Не говоря уже о том, что он был моим лучшим другом. Я видел, как ты смотрела на него. В ту секунду, когда увидела его, стало ясно, как сильно ты любишь его. Ты побежала к нему, и я все понял, — уныло произносит он. — Я понимаю, почему ты сделала это. Ты любила его. Я серьезно, какого черта ты хочешь, чтобы я сделал?

— Борись! — Я ударяю его по груди и отталкиваю. — Борись за меня! Борись за нас! Почему ты хочешь уйти? Словно ничего не было? — Вопрос повисает в воздухе, пока я жду взрыва бомбы.

— Ты хочешь, чтобы я боролся? — Он подступает ближе. — Ты думаешь, я не хочу? Черт возьми, ты думаешь, я именно этого и хотел? Отдать тебя твоему мужу обратно, когда я чертовски влюблен в тебя? Я ненавижу то, что вернул его домой, к тебе.

Между нами пульсирует гнев, и весь груз ситуации оседает на наших плечах.

— Невероятно.

Плечи Лиама опускаются.

— Вам со многим нужно разобраться. Мне следует уйти до того, как все обострится. Я не хочу быть таким парнем.

Я злюсь и отворачиваюсь. Это неправда.

— Не могу поверить, что ты не веришь в нас.

Мое сердцебиение зашкаливает, и Лиам обнимает меня за плечи, притягивая ближе. Наши носы соприкасаются, пока мы оба тяжело дышим.

— Я бы отдал свою жизнь за тебя. Я бы пошел туда и надрал ему задницу, если бы знал, что это поможет. Но это не поможет. Ты замужем за ним. Ты его жена. Сейчас я чужой человек. Ты понимаешь это?

— Я принадлежу тебе.

— Нет, ты принадлежишь ему.

Мне нужно, чтобы он понял меня. Моя жизнь изменилась, когда появился Лиам. Он заставил меня снова чувствовать, любил меня так, как я прежде и не знала, что можно любить. Я не знаю, как мне жить, если он оставит меня. Закрываю глаза и накрываю его губы своими. Вцепившись в его рубашку, притягиваю его к себе.

Поцелуй меня, черт возьми.

Заяви на меня права.

Он остается неподвижным, пока я целую его. Он не отвечает, и моя злость растет.

Отодвинувшись, смотрю на него, на его закрытые глаза. Я поднимаю руку и даю ему пощечину. С удовольствием наблюдаю, как его глаза открываются, надеясь, что это привлечет его внимание ко мне.

— Какого черта только что было?

Я вновь даю ему пощечину. Вижу, как в нем происходит борьба.

— Пошел к черту. Если я хоть что-то значу для тебя, просто уйди. Уходи. Убегай. Оставь меня! Будь мужчиной, которым ты не являешься, потому что зациклился на всякой ерунде. Уходи! — Я снова поднимаю руку, но он перехватывает ее.

Контроль Лиама рушится, он хватает мои руки, более грубо притягивая меня обратно к себе. Я делаю один глубокий вздох, прежде чем его губы обрушиваются на мои.

Я наслаждаюсь, чувствуя, как его губы напротив моих. Я теряюсь в грубой силе его поцелуя. Он сжимает пальцы вокруг моих запястий, но мне плевать. Я хочу, чтобы он оставил синяки на мне. Оставил свои метки, чтобы у меня были доказательства того, что мы делили. Мои губы повторяют его движения, и я возвращаю ему всю себя.

Упускаю момент, когда мы оба начинаем тонуть, едва наши языки соприкасаются. Хватка Лиама ослабевает, и затем его руки оказываются на моей шее. Настроение становится угнетающим. Запускаю пальцы в его волосы, стараясь удержать его. Хватка Лиама становится сильнее, и затем он отстраняется от меня.

— Мне нужно время. Оно мне необходимо. Я люблю тебя, но должен уйти.

Мое сердце разбивается снова. Я потеряла его.

— Если ты оставишь меня, то не думаю, что уже вернешься обратно, — говорю я, надеясь, что он отвергнет мои слова и подарит мне надежду, в которой я так отчаянно нуждаюсь.

Лиам прижимается лбом к моему.

— Я всегда буду рядом. Ты должна пройти через это, не думая обо мне.

— Ты думаешь, я смогу сделать это? Ты думаешь, что прямо сейчас я настолько счастлива, что он жив? Я буду думать каждый день о тебе, о нас, — умоляю я его. Мне нужно, чтобы он остался.

— Ты была с Аароном всю жизнь. У нас же с тобой было всего несколько месяцев.

— Не смей так говорить о нас! — Я борюсь с желанием снова надавать ему пощечин.

Лиам проводит пальцами по моей руке.

— Я хочу, чтобы ты взглянула на все это с моей стороны. Я не знаю, выберешь ли ты его, но сейчас не знаю, должна ли ты выбрать меня. Мне нужно, чтобы моя чертова голова была ясной. Прямо сейчас ты должна отпустить меня.

В глазах Лиама, как и в моих, агония.

Я борюсь со слезами, которые собрались в уголках глаз. Я понимаю, Лиам прав, но хочу, чтобы он ошибался. Я не знаю, как справиться с этим. Это слишком. Мое сердце исцелилось, и тут же снова стало кровоточить. Было время, когда Аарон был для меня всем. И сейчас он вернулся в мою жизнь, но я больше не хочу его. Если все молитвы, которые я произносила, остались без ответа, то это только потому, что сейчас я должна вынести боль, делая больно мужчине, которого люблю.

— Я хочу, чтобы ты узнал кое-что, прежде чем уйдешь. Мне нужно, чтобы ты знал о том, что я хочу тебя. Ты — мужчина, в которого я влюблена. Да, он мой муж и отец Арабеллы, но я люблю тебя, Лиам. Я люблю тебя намного сильнее, чем хотела бы, но, Боже, я люблю тебя. Прошу, услышь меня. Я люблю тебя.

— Я тоже люблю тебя, но должен сделать все правильно.

— Правильно для кого? — спрашиваю я с усмешкой.

Лиам наклоняется и ждет, пока я посмотрю на него. Его голубые глаза блестят из-за слез.

— Для тебя. Для Арабеллы. Для всех нас. Не хочу быть мужчиной, разрушившим брак, и, черт, точно не твой и Аарона.

Его не переубедить, и все, что я могу, это верить в то, что в данный момент он услышал меня.

Прежде чем успеваю ответить, я слышу, что кто-то подходит сзади. Лиам смотрит блестящими от слез глазами, и я знаю, что это Аарон.

— Ненавижу разрушать столь трогательные моменты, но меня не было больше года, и это не совсем то воссоединение, которое я ожидал. — Голос Аарона почти срывается. —Воссоединение с моей женой, брат.

Я не обращаю внимания, как он произносит слова «жена» и «брат».

Лиам ничего не говорит, но опускает руки, и мое сердце в этот момент разбивается.

Он уходит, не говоря ни слова. Со слезами на глазах я смотрю в лицо моего мужа, моей первой любви, пока мужчина, которого люблю больше всего, оставляет меня.

Я хочу умереть.

Натали

Мы с Аароном проходим к задней части дома, где стоят Джексон и Марк. Джексон отодвигается, и я борюсь с желанием влепить ему пощечину.

— Никому из вас не пришло в голову, что было бы неплохо сказать мне? — выплевываю я. — Почему никто не сказал мне? У вас нет телефонов? Потому что я не нахожу ни одной причины, по которой вы не могли сказать мне.

— Натали, — Марк делает шаг ко мне, — прежде всего, никто из нас не был уверен, что это точно Аарон. Во-вторых, мы не могли это дело подвергать опасности. Все это происходило очень секретно и очень тайно. И ты хотела бы, чтобы мы позвонили тебе? Никто не знал, как с этим справиться.

Джексон делает нерешительный шаг вперед.

— Я знаю, ты собирала свою жизнь по кусочкам. Я знаю, ты была счастлива, но, ради всего святого, прости. Никто из нас не хотел бы причинять тебе боль. И я меньше всего.

— Уверена, что тебе жаль.

Злость раздирает меня на части, просачиваясь наружу. Он склоняет голову, поворачиваясь к Аарону.

— Мы должны позволить вам, ребята, поговорить. Помни, что я говорил о больших изменениях, произошедших за год. Но я рад, что ты дома.

Аарон смотрит на меня, перед тем как повернуться к Джексону.

— Я ценю это. Я счастлив вернуться к моим девочкам.

Последние несколько месяцев нахлынули вновь. Я помню, что чувствовала, обнаружив его измены. Что он любил другую женщину. Я начинаю задумываться, имел ли он в виду меня и Арабеллу, или меня и Бриттани.

Я не могу слушать это. Мне нужно, черт возьми, понять, что происходит со мной. Прямо сейчас меня раздирают всевозможные эмоции. Я спускаюсь на пляж, песок обжигает мои ступни, и я рада боли. Остановившись, обращаюсь к небу: