— Мама, я хочу официально познакомить тебя с Ли. Я рассказывал тебе несколько месяцев назад о своих чувствах, и ты сказала мне следовать за своим сердцем. Она украла мое сердце. — Я смотрю на Натали, у которой блестят от слез глаза, а затем встаю. Подтягиваю поближе стул и указываю на него.

Она кивает и садится.

— Итак, я бы хотел, чтобы ты была первой, кто узнает, что у нас будет ребенок. — Натали сжимает мою руку. Боже, я люблю эту женщину. — У нас будет ребенок, и я собираюсь жениться на ней. Она еще не знает об этом, но я сделаю это. Я буду любить ее, и буду человеком, которым ты мне говорила быть. Я подарю ей весь мир, потому что она заслуживает этого. Я сделаю всё, чтобы ты гордилась мной.

Я слышу, как Натали шмыгает носом и плачет. Я опускаюсь на одно колено перед ней. Я не планировал этого, у меня нет кольца, но у меня есть сердце, и оно уже принадлежит ей.

— Натали Гилчер, я люблю тебя сильнее, чем человек вообще может любить другого человека. В моей жизни появился смысл только с тех пор, как ты появилась в нем. Я хочу жениться на тебе, любить тебя, обожать тебя, дарить тебе детей и все, что ты захочешь. Я обеспечу тебя, и никогда не буду принимать как должное. Я знаю, каково это, — жить без тебя, и я просто хочу жить в этом мире с тобой. Когда я уйду на очередное задание, мое сердце останется с тобой. Окажешь ли ты мне честь любить тебя с настоящего момента и до конца времен?

Натали

Сердце бьется быстрее, из-за бесконечного потока слез зрение размыто. Я и не мечтала, что он сделает предложение сейчас. Я имею в виду, что мы вместе совсем недолго, и, хотя я знаю, что он мой во всех отношениях, я не могла и подумать.

— Лиам, — говорю я, и он вытирает слезы под моими глазами. — Ты уверен?

Я не хочу, чтобы он делал это из-за того, что чувствует себя обязанным, потому что у нас будет ребенок. Нет никаких сомнений в том, что я люблю его и хочу быть его женой, но знаю, что в горе можно быть импульсивным. Я хочу выйти за него замуж, когда он будет уверен, что готов для этого.

— Я более чем уверен. Я люблю тебя, Натали. Я люблю тебя сильнее, чем смогу когда-либо выразить словами. Я хочу обнимать тебя, вытирать слезы, целовать тебя, утешать тебя, смотреть, как ты улыбаешься, заниматься с тобой любовью каждый день и каждую ночь. Знаю, у меня нет кольца…

— Да, — отвечаю я, прежде чем он успевает произнести следующее слово. — Да. Я хочу быть твоей женой. Мне не нужно кольцо… Мне нужен только ты.

Лиам встает и заключает меня в объятия. Он целует меня, слезы бегут по нашим щекам. Он обхватывает мое лицо ладонями и смотрит на мать, которая мирно спит.

— Она сказала «да», мама.

Через несколько секунд в палату заходит и подходит к изножью кровати отец Лиама.

— Папа, я хочу сказать тебе, что мы с Натали собираемся пожениться, и у нас будет ребенок. Маме я уже сказал.

Его отец улыбается. Он смотрит на жену, и я чувствую боль в груди. Можно увидеть, как сильно он хочет разделить этот момент с ней. Я выбираюсь из рук Лиама и подхожу к его отцу. Он поднимает руки, и я обнимаю его.

— Я так счастлив, но в то же время это так печально, — шепчет он. — Она бы полюбила тебя.

Я киваю, отлично понимая, что он имеет в виду. Когда я взяла на руки Арабеллу в первый раз, мы думали, что Аарон погиб, и я не была уверена, что улыбка — это нормально. Я помню, что ощущала глубокое отчаяние от того, что его нет рядом в такой момент, но также и радость от того, что она здесь. Его счастье омрачено ее агонией. Дело в том, что горе принимает много форм, и среди них нет правильных или неправильных.

— Уверена, что я бы тоже ее полюбила. Но мы будем беречь память о ней. Я обещаю, что наши дети будут знать о том, какой женщиной она была и как сильно любила бы их. — Я даю обещание, и сдержу его. Она была любимой и великолепной женщиной.

Мы проводим несколько часов в палате Шеннон, разговаривая с ней и рассказывая ей истории про Лиама и Арабеллу. Эйден улыбается и смеется, когда я рассказываю ему о проблемах Лиама с подгузниками. Он рассказывает мне истории о Лиаме, когда он был ребенком и как он всегда попадал в какие-то передряги.

— Хуже всего было, когда он засовывал что-либо в нос, — он хихикает, и Лиам стонет.

— Серьезно?

— О да! Все, что он мог найти. Шеннон всегда задавалась вопросом, что еще может выйти из его носа, когда он чихнет. Он всегда подговаривал Кристин тоже что-нибудь запихнуть в нос. И когда это застревало в ее носу, Лиам делал вид, что ничего не знает. — Эйден теряется в своих воспоминаниях. — Помню, я однажды пришел с работы, а Шеннон пекла пирог для соседки. Она любила что-то делать для других женщин, живущих в квартале. Она постоянно кому-то помогала и давала им еду, и неважно, что она была занята, и Лиам с Кристин должны были находиться во дворе. Лиам сказал Крисси, что мама разрешила ей пойти домой к их другу. Я пришел домой и спросил ее, где Кристин, и она начала паниковать. Лиам, конечно же, утверждал, что Крисси сказала, что ей все равно, что ее не отпускают.

Я смотрю на Лиама, у которого впервые с момента приезда появилось немного жизни в глазах. Он улыбается и мотает головой.

— Думаю, ты преувеличиваешь, папа. Я был хорошим мальчиком.

— Думаю, ты ошибаешься, сынок. Ты всегда делал все, чтобы вовлечь свою сестру в неприятности.

— И она всегда верила мне.

— Она любила тебя, — шепчет он. — А сейчас я потеряю обеих своих девочек. — Эйден смотрит на жену и вздыхает.

— Мне знакома боль, которую вы чувствуете. Она никуда не денется. Но однажды станет не так больно. — Я беру его за руку. — Будет не так трудно дышать. Не будете чувствовать себя так, будто мир сдавливает вас. Однажды этот день придет, и с каждым днем будет немного легче. — Я даю ему немного надежды, которая есть у меня. — Знаю, сейчас это похоже на ложь, но я была на вашем месте.

— Спасибо, Натали. Моему сыну очень повезло. — Он накрывает рукой мою ладонь. — У нас с Шеннон была великая любовь. Я всегда молился, чтобы мои дети тоже нашли что-то похожее на то, на что я был благословлен. Мне бы только хотелось, чтобы она могла увидеть то, что теперь есть у Лиама.

— Мне бы тоже этого хотелось, — отвечаю я.

— Это наш дом. — Лиам жестом показывает мне, чтобы я проходила внутрь. После того, как мы провели еще несколько часов в госпитале, Эйден потребовал, чтобы я отдохнула и позаботилась о ребенке, которого он уже успел полюбить.

Мы предложили остановиться в отеле, но он ничего не хотел слышать об этом, и поскольку он отказывается отходить от Шеннон, мы решили, что есть смысл воспользоваться его гостеприимством. Дом в точности такой, каким я его представляла, основываясь на описаниях Лиама. Это старый кирпичный дом с симпатичными белыми ставнями. Входная дверь сделана из старого дуба, а внутри просто безупречно. Везде чисто и уютно. Это дом, в котором хочется проводить воскресные обеды.

— В точности так, как я и представляла.

— Что это значит? — Лиам улыбается.

— Это просто дом. Я выросла на ферме в Арканзасе, уверена, что ты знаешь, на что это похоже. Я всегда представляла, что ты живешь на причудливой улице с зелеными лужайками и пластиковыми чехлами на мебели. — Я смеюсь, и затем Лиам поднимает меня на руки. — Отпусти меня.

— Тебе нужно отдохнуть. Я все покажу тебе.

— Я могу ходить, Лиам.

Он наклоняет голову и прижимает свои губы к моим.

— Позволь мне позаботиться о тебе. Мне необходимо держать тебя.

Я понимаю его потребность заботиться о ком-то. Когда ваш мир разваливается на части, иногда нужно что-то, за что можно держаться. Ему необходимо чувствовать, что он крепко стоит на ногах и контролирует хотя бы один аспект своей жизни.

— Ты реально делаешь сложным сказать тебе «нет».

— Я на это и рассчитываю.