Я отодвинул занавеску и увидел Корфа, торопливо раздававшего приказы своим людям. Подъехал микроавтобус без окон и дверей с надписью «особый». Труповозка? Суетились несколько людей в спецовках с красными крестами. Врачи.

— Хороший вопрос, — ответила Матильда и подхватила сумочку. — Сейчас здесь будет толпа народу. Полагаю, нам с Михаилом будет уместнее уехать. Если понадобится, Вальтер пришлет к нам людей.

Папа молча кивнул.

— Матильда Карловна, я очень признателен вам за помощь.

— Пустяки. Чем дольше тянется наше знакомство с вашим сыном, тем интереснее становится жизнь. Мне не терпится помочь выяснить, во что все мы оказались вовлечены.

Через несколько мгновений бригады Отделения поднялись в дом, и отец, так и не пригубивший коньяка, отвлекся, чтобы их поприветствовать.

В усадьбу Матильды мы вернулись ближе к полуночи.

Ночью мне почти не спалось. Все ворочался на мягкой перине, никак не мог устроиться удобно. Дважды принимал горячий душ и даже спустился на кухню и попросил у слуг того знаменитого успокаивающего чая, которым угощала меня Матильда в ночь знакомства. Впору было вырубиться прямо на пороге комнаты, а сон никак не шел.

Я слонялся по коридорам с редкостями, как неупокоенный дух. Все думал, думал, вспоминал и прокручивал в голове события. Не выдержав, засел за книги — перечитал и попробовал повторить несколько заклинаний защиты, отрепетировал слабенькие «Жар-птицы» и даже научился делать сносные «Косы».

Затем пытался найти в книгах что-нибудь интересное о Лисницких, но ничего путного не откопал. Польский род, довольно старый и давно обрусевший. Никаких скандалов, но и особых подвигов не было. Тихая и спокойная жизнь. Одна забавная, но бесполезная деталь — женщины рода Лисницких славились красотой и были желанными невестами. Но все это не имело никакого отношения к нападению.

Промучавшись до шести утра, я не выдержал и спустился в малую столовую. Ложиться уже не было смысла. К тому же слуги уже наверняка были готовы подавать завтрак. Мы с Матильдой обычно просыпались раньше всех.

— Доброго утра, Михаил Николаевич! — по-английски чопорный Василий позволил себе легкую улыбку. — Изволите позавтракать?

— Да, спасибо.

— Чего сегодня желаете? Каши, яиц, сандвичей…

— Не принципиально. Что проще, то пусть и готовят. Но кофе мне нужен прямо сейчас. И много.

— Сию минуту, ваше сиятельство.

Василий исчез и быстро вернулся с огромным двухлитровым кофейником, затем сервировал сахар, молоко и какое-то печенье. Я заметил на подносе газету.

— Свежая?

— С четверть часа назад доставили. Прямиком из Петрополя. Изволите?

— Да, спасибо.

— Завтрак подадут через семь минут, ваше сиятельство, — отрапортовал лакей и снова скрылся за дверью.

Оставшись в одиночестве, я выпил залпом первую чашку и тут же налил вторую. Нужно было взбодриться, потому как именно под утро организм, зараза такая, захотел отрубиться. Чего ж ночью-то не спалось? Ну уж нет, теперь поздно. Теперь, Миха, мы будем думать.

Я взял в руки «Ночной Петрополь» и вдохнул запах свежей типографской краски. Давно забытое ощущение. В своем мире я изредка брал в метро бесплатные газеты, да и те не читал. А здесь настоящая свежая пресса.

«ВОПИЮЩЕЕ НАПАДЕНИЕ НА АРИСТОКРАТОВ» — гласил гигантский заголовок. И черно-белая фотография Ириновской усадьбы. Тааак… Как они успели, интересно мне знать? Вроде бы я не замечал ни одного журналиста, да еще и с фотоаппаратом. Везде пролезут… Видать, журналисты во всех мирах одинаковы.

Перелистнув анонс, я уткнулся в статью за авторством некого Андрюшина.

«ШОКИРУЮЩИЕ ПОДРОБНОСТИ МАССОВОГО УБИЙСТВА».

Мда, звучало как какая-то низкосортная провокационная желтуха. Но другого источника информации у меня сейчас не было. Наверняка позже принесли бы другие газеты, но сейчас я хотел понять, какая версия будет известна общественности. Интересно, видел ли эту статью Корф?

Так… нападение, похороны Петра Соколова… Пара строк про события в Дакии…

Я бегал глазами по строчкам, пытаясь уловить что-то новое. Пока ничего — просто описание событий со слов очевидцев, сухой комментарий Зайцева — надо же, он, оказывается, успел пообщаться со СМИ.

А дальше — интереснее…

Рассуждения автора о связи нападений на Соколовых и Лисницких. Быстро же этот Андрюшин наклепал статью, раз даже оттуда новости вытащил. То же самое — несколько автомобилей, стрельба, сильный одаренный незнакомец с уровнем не ниже второго…

Стоп.

Глаза вырвали последние строки, и я, поперхнувшись от неожиданности, едва не пролил кофе на газету.

«Есть ли связь нападений на Соколовых и Лисницких с недавними событиями, произошедшими в имении графа Голубева?»

«Есть ли связь нападений на Соколовых и Лисницких с недавними событиями, произошедшими в имении графа Голубева?» — снова перечитал я.

Что еще за события? И что за Голубев такой?

Я покопался в памяти прежнего Миши — ничего. Либо воспоминания так и не восстановились, либо мой предшественник просто не натыкался на эти новости. Или и вовсе ими не интересовался. Впрочем, с него бы сталось: я уже устал разочаровываться в прежнем владельце этого тела. Казалось бы, все было при нем: семья, мозги, возможности, мордаха приличная, титул, пусть и опальный — а он просто существовал без цели. Ничего не хотел, лишь плыл по течению.

Чем дольше я прибывал в этом мире, чем больше узнавал его законы, тем лучше понимал решение патриарха призвать другой дух. А ведь сначала решение отца казалось мне невероятно жестоким. Убить душу собственного сына и заменить на… меня. Похоже на игру в лотерею. Отец ведь не знал, кто придет на место наследника. Все решил Род.

Но сейчас я все сильнее убеждался в том, что отец оказался прав в своем чудовищном решении. Быть патриархом — значит действовать не в собственных интересах, а на благо всего рода. И отец переступил через любовь к сыну ради того, чтобы попытаться дать всем нам будущее. Жутко. Страшно. Но, черт возьми, оправданно.

Особенно сейчас, когда мы стали мишенью для какого-то безумного и могущественного колдуна.

— Так, что у нас тут еще…

Я торопливо перелистнул страницу и разочарованно вздохнул — статья закончилась, дальше начинался раздел светской хроники. Неинтересно. На всякий случай я долистал до самого конца — даже пробежался глазами по некрологам и объявлениям.

Ничего о некоем Голубеве. Нужно выяснить, что там произошло. Если журналист увидел какую-то связь, то наверняка неспроста. Не мог же он просто так натянуть сову на глобус. Черт, как же мне не хватало интернета!

— Доброго утра, Михаил! — аромат цветочных духов и стук каблуков возвестили о появлении хозяйки дома.

Я поднялся со стула в знак приветствия, когда Матильда показалась в дверях.

— Доброе.

— Впрочем, не самое приятное, — она взглянула в окно. По стеклам барабанил унылый дождь. — Уже читал газету? Что пишут?

— Да, — я протянул баронессе все еще пахнувшую краской прессу. — Кое-кто уже прознал о случившемся в Ириновке и у Лисницких.

— Андрюшин, небось?

— Вы его знаете? — удивился я.

— Приходилось сталкиваться еще во время службы. Редкостный проныра. Но, следует отдать должное, журналист неплохой. Весьма умен и даже приятен в общении несмотря на некоторую наглость. Присущую многим представителям его профессии.

Я подозрительно покосился на газету.

— Очевидно, у него хорошие связи в органах правопорядка. Иначе как объяснить, что материал вышел в газете, которую напечатали ночью?

— Да, Андрюшин много с кем дружен, — отозвалась баронесса и перелистнула страницу. — Погоди, дай прочесть.

Мне тоже нашлось занятие — слуги во главе с Василием как раз внесли горячий завтрак. Я налил еще кофе и занялся сырниками. Тем временем Матильда дочитала заметку, свернула газету и раздраженно бросила ее на журнальный столик.