Странно. Слишком странно. Не бьется.

Со стороны Лебяжьего донесся шум автомобиля. И вовремя: начинало моросить, мы продрогли и устали. Фургон съехал на обочину и припарковался. На склон выскочило несколько охранников во главе с Ланге.

– Целы, ваше благородие? – С трудом затормозив после быстрого спуска со склона, он торопливо поклонился и перевел взгляд на меня. – Ваше сиятельство.

Матильда выдавила любезную улыбку явно из последних сил.

– Все в порядке, Виктор Зиновьевич. Но, боюсь, наш транспорт придется эвакуировать.

Увидев Леню, кто‑то из охранников присвистнул.

– Да, хорошо, что вы одарены, благородные господа…

Ланге крутился возле нас, словно пес.

– Скорая скоро прибудет. Патруль вызвали.

– Боже, зачем?

– Так положено. Зафиксировать, осмотреть, составить протокол…

Баронесса, кажется, смирилась.

– Ладно, дождемся. Будет некрасиво, если они приедут, никого не застав. Господа, никто часом не прихватил термоса с чаем?

Один из охранников – темноволосый мордоворот со зверской рожей – расплылся в улыбке.

– А мне ведь Аленушка с кухни передала термосик. Сию минуту, ваше благородие.

Пока боец мчался за термосом для Матильды, успела подъехать карета “скорой помощи”. Ирину, как потерявшую сознание, отправили на осмотр первой. Со мной тоже быстро управились и отпустили, заклеив пластырем пару ссадин и уколов каким‑то успокоительным коктейлем. Сказали, пульс слишком высокий. Дескать, перевозбудился.

Еще бы мне, блин, не перевозбудиться, когда на нас покушались!

Пока медики колдовали над Штоффами, я хлебнул немного чуть теплого чая из термоса и принялся прогуливаться вдоль склона, с которого слетела наша машина. Место аварии здорово выделялось – следы шин на дороге, две борозды на мягкой земле, сорванные камни и сбитый километровый столб. Кусты побило…

Охранники за моими спинами светили фонарями, и в какой‑то момент мне показалось, что в жухлой траве что‑то блеснуло. Прямо на склоне, возле коряги, о которую споткнулся незнакомец из “Руссо‑балта”. Я аккуратно приблизился, стараясь не поскользнуться на размокшей от мороси смеси земли и глины.

Подтянулся, ухватившись за корни, подпрыгнул…

И схватил блестящий кругляш. Сперва подумалось, что это была монетка. Но, ощупав находку, я понял, что схватил пуговицу. Интересно.

Вытерев ее о штанину, я приблизился к свету и осмотрел внимательнее. Металлическая, позолоченная. Какими украшают кители и мундиры.

С гербом Аудиториума.

Значит, тот человек в пальто и шляпе был из Аудиториума… Если не стащил мундир, конечно. Хотя кому мог понадобиться подобный маскарад? А пуговичка‑то явно настоящая…

Да и то, что аудиториумские решили за нами проследить, укладывалось в общую логику: все же появление Корфа на Полигоне наверняка спутало им карты. А еще нас могли заметить вместе. И если Аудиториумом управляли не полные идиоты, то я бы на их месте тоже попытался за собой проследить. Слишком уж я засветился в различных инцидентах. Другой вопрос, что, реши я за кем‑то следить, то не стал бы так легко себя обнаруживать.

Но вырисовывалась весьма занятная картинка: за нами не просто следили, но и, выходит, даже спугнули тех, кто пытался нас атаковать. Так что в какой‑то мере можно было поблагодарить таинственных помощников. Возможно, не прицепись они хвостом за нами, ситуация могла бы обернуться совершенно иначе…

– Ваше благородие! – обеспокоенный голос Ланге донесся до меня со стороны перевернутого автомобиля. – Что с вами?

Этого еще не хватало… Неужели все же поранилась?

– Тетушка? – обеспокоенное лицо Ирэн высунулось из кареты “скорой”.

Я спрятал пуговицу в карман и поспешил к освещенному пятачку. Впереди, недоходя до разбитого Лени, началось какое‑то оживление. Мелькали лучи фонарей, что‑то шуршало и шевелилось под ногами охранников. В лесной темноте я не смог разобрать, что это было, но на всякий случай зажег небольшой огонек “Жар‑птицы”, стараясь не направлять его в сторону машин.

Ирка спрыгнула с порожка медицинского фургона, покачнулась – пришлось на ходу ловить и ее.

– Что стряслось с тетей? – хрипло спросила она.

– Не знаю. Я отходил.

Помогая Ирэн перешагивать через лужи и коряги, я пытался разглядеть, что же все‑таки сделала Матильда.

А потом увидел ее лежащей на земле. То, что показалось мне шевелением под ногами охранников, оказалось самой баронессой. И ей явно было очень плохо.

– Черт! Ир, давай быстрее!

Она остановилась, чтобы отдышаться, и тут же схватилась за голову.

– Беги вперед, – выдохнула она. – Я догоню.

Да что ж такое с этими женщинами?! Я единственный остался не пристегнутым, а мне, судя по всему, досталось меньше всех.

Кивнув, я сорвался, скользя по размокшей земле. И притормозил, ухватившись за куртку Ланге. Манглавит пытался поднять Матильду, но та билась в подобии эпилептического припадка. Глаза женщины закатились, тело сотрясали судороги, зубы стучали, а изо рта шла пена.

– Бегите за медиками! – взревел я.

– Да позвали уже…

– Дорогу! – проскрипела неприятным голосом женщина за моей спиной. Я мельком обернулся и увидел лекарку в красно‑белом комбинезоне с крестом на груди. Кажется, именно она осматривала меня после аварии. – Господа, поверните ее набок! И отойдите.

Мы расступились, давая двум медикам дорогу. Те шустро уложили Матильду в нужном положении и принялись за осмотр.

Я едва успел перехватить Ирэн, рвавшуюся к тетке.

– Тихо, – сказал я, хватая ее крепче. – Дай им работать.

Девушка хмуро скользнула взглядом по лицу тетки.

– Опять приступ. Точно он.

– Это что‑то новое. При мне она просто в обморок падала, – ответил я.

– Иногда бывает просто обморок, а порой – и вот так, припадок начинается. Все после той проклятой ментальной травмы, – Ирэн понизила голос. – Если израсходует резерв силы, который у нее и так колеблется, или просто перенервничает, то начинается… Говорила я Корфу, что рано ей так активно заниматься обучением…

– Так, Ир, успокойся. Здесь врачи. Все будет в порядке.

– Да знаю, но… После обморока она быстро приходит в себя, но припадок – уже дело серьезное.

– Значит, само не пройдет? – уточнил я.

Ирэн покачала головой.

– Пройдет, конечно. Просто позже отпустит, и она потом будет лежать целый день. Есть лекарство, оно останавливает приступ. Обычно оно всегда при ней. Коробочка маленькая, там шприц… – Ирэн нарисовала пальцами в воздухе вытянутый прямоугольник. – Примерно вот такая. В сумочке или в бардачке. Видел?

– Нет.

Я метнул взгляд на перевернутого Леню. Ну, можно и поискать, хотя мне не казалось правильным лезть в машину, которую еще не осмотрело Тайное отделение. Сумочки при Матильде после аварии я не видел. Наверняка тоже осталась где‑то в машине. Значит, придется нарушить правила. Случай исключительный.

– Название лекарства знаешь? – спросил я. – Может у лекарей есть? В крайнем случае я могу попробовать…

Но Ирэн уже не было рядом со мной. Я увидел, как девушка, расталкивая локтями охранников, пробралась к работникам “скорой”. Что‑то торопливо сказала им, показала руками, и женщина со скрипучим голосом кивнула. Второй врач тут же поднялся и пошел в карету “скорой” – лучи фонариков скользнули по светоотражающим нашивкам на его комбинезоне, и я прищурился.

Значит, лекарство у них все же было. Минус одна проблема.

Зато состояние Матильды объясняло некоторые странности в ее поведении сегодня. Фастфуд из “Рябы”, общая нервозность, невнимательность и рассеянность… Видимо, прихватило ее чуть раньше, но Матильда кое‑как дотянула во время погони. А вот после аварии, вероятно, ее мозг окончательно поплыл.

Я уже хотел на всякий случай поискать коробочку с лекарством – на случай, если баронессу снова прихватит, но в этот момент заметил свет фар на дороге. Какой‑то автомобиль остановился, чуть не доехав до пролома в барьере. Машину отсюда я не увидел – все скрывали плотные заросли кустарников и деревьев. Хлопнула дверь.