– Страсти Господни! Ну и история! Едва ли в Честере найдется хоть один человек, который в нее поверит!

Лицо Магнуса было в тени, но свет падал на обнаженные плечи и волнистые волосы, ниспадав­шие на них. Он был сильным и красивым. Идэйн не могла вспомнить без чувственной дрожи, как всего несколько минут назад это могучее тело по­коилось в ее объятиях, когда они занимались лю­бовью.

– Когда я привезу тебя к своему сюзерену, графу Честеру, – говорил Магнус, – ты долж­на все это объяснить ему как можно понятней. Я потерял два графских корабля со всеми их коман­дами, и мне придется за это отчитываться. Понимаешь? Ты – мой единственный свидетель.

На несколько минут воцарилось молчание. Кот подошел к ним танцующей походкой и при­нялся тереться о плечо Идэйн и мурлыкать. Идэйн взяла его, посадила на колени, понимая в этот мо­мент только, что мир ее пошатнулся и накренился. И не в лучшую сторону. Очень тихим голосом она спросила:

– Ты хочешь отвезти меня к своему сюзере­ну, чтобы я засвидетельствовала, что потеря ко­раблей – не твоя вина?

Магнус встал и поднял брошенный под дере­вом плащ на подкладке. Нагнувшись, надел его, завязал тесемки и опоясался мечом.

– Поверь мне, – сказал он, – за это я бу­ду охранять тебя всю жизнь. Эта поездка в каче­стве сборщика подати с самого начала была для меня тяжким бременем, сущим проклятием! По правде говоря, история эта слишком длинная, что­бы ее рассказывать.

Магнусу припомнился пьяный вечер в обще­стве французов и то, как он просадил все деньги, выигранные во время турнира и выплаченные ему в виде приза, и свое дурацкое бахвальство, при­ведшее его в конечном итоге к кораблекрушению и катастрофе.

– Клянусь Господом, – пробормотал он сквозь зубы, – дело в том, что я должен спасти свою честь – честь семьи.

Идэйн встала, держа кота на руках, и сказала еще тише, чем прежде:

– Поэтому ты не вернулся в Честер, а пошел в услужение к тамплиеру? Ты знал, что он разыс­кивает меня, а я была тебе нужна, чтобы доказать твою невиновность?

Что-то в ее голосе заставило его помедлить и посмотреть на нее – Магнус пытался прочесть в ее взгляде, что она думает.

– Ну… да, это было для меня главным. «Что это с ней такое?» – недоумевал он.

Идэйн смотрела на него своими изумрудными сверкающими глазами, наполненными влагой, ко­торой могли быть только слезы. Ради всего свято­го, он не мог понять причины такой печали!

Он же сходит по ней с ума, сказал себе Маг­нус. Ни одна женщина не вызывала в нем таких чувств, как она. Когда ее не было с ним, он непре­станно думал о том, когда снова будет обладать ею. Но, конечно, даже она, сирота из какого-то жалкого монастыря на северном побережье, не может требовать от него больше того, что он уже дал ей. Он ни разу не произнес слова «любовь», он изо всех сил старался показать, что то, что между ними происходит, не может быть истолковано именно таким образом. Хотя с некоторым, чувством вины должен был признать Магнус, именно он лишил ее невинности.

Но ведь то была ошибка, разве не так? Ну, положим, он был глупцом, считая ее шлюхой де Бриза, что из этого?

– Не бойся, я о тебе позабочусь, – сказал Магнус, надеясь утешить ее. – Я перед всеми стану твоим защитником, и можешь не опасаться, что я тебя брошу. А после того как засвидетельст­вуешь перед графом мою невиновность и расскажешь все, что произошло на самом деле, я позабо­чусь доставить тебя в целости и сохранности в твой монастырь, если ты того пожелаешь.

– Вернуться в монастырь? – В ее воскли­цании прозвучало недоверие. – После всего, что ты со мной сделал?! Я лежала с мужчиной, а в глазах церкви ничего не может быть греховнее. И ты думаешь, меня примут обратно?

Магнус нахмурился.

– Тебе необязательно быть девственницей, чтобы вернуться к святым сестрам. Ты это зна­ешь. Если ты раскаиваешься…

– Раскаиваюсь?!

Ее крик встревожил кота, который при звуке ее голоса спрыгнул на землю, вырвавшись из ее рук.

– Ты полагаешь, я должна наложить на себя епитимью за все то, что ты сделал со мной?

Идэйн повернулась и пошла прочь от него.

– Ах, какое несчастье, что я встретила тебя, что я посмотрела на тебя! – бросила она через плечо. – Господь свидетель! Я не буду каяться в том, в чем нет моей вины. Нет, я обращусь с жа­лобой к епископу на то, что ты гнусно совратил и обесчестил меня, невинную послушницу монасты­ря Сен-Сюльпис.

На какое-то мгновение Магнус онемел и толь­ко смотрел ей вслед. Он был совершенно ошелом­лен.

Он соблазнил послушницу? Господи Иисусе! Этого он уж не мог вынести. Сколько же несчас­тий на него свалилось!

Она собирается пожаловаться епископу! Магнус был изумлен. Как только она могла ска­зать такое?!

– Остановись! Куда ты?

Идэйн шла к огромному боевому коню, стояв­шему под деревьями.

– Идэйн, подожди! Давай поговорим. Ты с ума сошла? – кричал Магнус, а она тем време­нем отвязывала лошадь. – Да послушай меня на­конец! И не трогай уздечку. Ты не можешь ехать на боевом коне де ля Герша!

И в эту минуту они услышали отдаленный звук рога. Жеребец тряхнул головой и сделал не­сколько шагов, таща за собой Идэйн.

Магнус выругался сквозь зубы. Ясно, что ог­ромный конь тамплиера был приучен к сигналу рога и поскачет туда, где этот рог будет трубить.

– Дай мне эти чертовы поводья! – крикнул Магнус, бросаясь вперед, чтобы схватить их.

Ему нужно было вскочить на коня, посадить девушку сзади и удирать отсюда что есть мочи.

Конь был таким резвым, что у них был шанс даже теперь оторваться от пони и вьючной лошади.

Но было слишком поздно. Прежде чем Маг­нус успел схватить поводья, конь взвился на дыбы и вырвал их из рук Идэйн. Как только звук рога послышался снова, он рванулся в лесной мрак и исчез из виду.

Магнус стоял, сжимая кулаки и свирепо глядя на девушку. Он не отказал себе в удовольствии выдать целую тираду, состоявшую из отборных проклятий. И тут они снова услышали звук рога. Магнус нагнулся и торопливо поднял с земли свои плащ.

– Ладно, – рявкнул он, – теперь нам при­дется бежать! Темнота и густая чаща леса помогут нам скрыться. Мы должны спешить, пока не на­ступил рассвет. Может быть, нам посчастливится набрести на деревушку.

Идэйн не двинулась с места.

Когда он обернулся к ней, она стояла, осве­щенная лунным светом, и ее шерстяное платье и свободно ниспадавшие на плечи волосы казались серебристыми.

И в ее позе было нечто такое, от чего у Маг­нуса по коже побежали мурашки.

– Я не пойду с тобой, – сказала Идэйн. – Я нужна тебе только как свидетельница твоих ошибок и промахов – и ничего больше. Я воз­вращаюсь к тамплиеру.

Она повернулась и направилась в ту сторону, куда ускакал конь. Маленькая белая тень – кот – поднялась с земли и быстро побежала за девушкой.

Деревья и темнота поглотили обоих.

–Исчезла? – взревел Уи­льям Лев. – И давно? А как же деньги?

Фитц Гэмлин собрался с силами, чтобы вы­держать бурю. К счастью, верховный судья и на­местник знал, что ответить, потому что ответы он приготовил заранее. Единственное, чего ему оста­валось желать, – это чтобы ответы были получше.

– Выкуп был выплачен, государь, – докла­дывал фитц Гэмлин. – Деньги вручены Констан­тину Санаху, как и должно, хотя пришлось запла­тить… э-э… немножко больше, чем мы договари­вались, когда тамплиер был здесь. И как только вождь получил деньги, девушку отпустили, и там­плиер увез ее.

Король Уильям тяжело опустился на стул, вы­тянув ноги почти к самому огню.

– «Немножко больше»? И что это означает? Насколько больше?

Когда верховный судья и наместник назвал ему сумму, Уильям Шотландский не удержался от еще одного львиного рыка, означавшего приступ ярости.

Король вскочил со стула, расшвыривая в сто­рону своих секретарей – бенедиктинских монахов, стоявших рядом с ним с чернильницами наготове. Стюарт фитц Алан сделал знак слугам собрать ча­ши из-под вина и подносы, потом выпроводил че­лядь от греха подальше и закрыл дверь.