– Позвольте, для начала представиться, – бойко заговорил репортер. – Кеннет Куиклегз, репортер газеты «Ньюснес парэйд» [«Newsnesparade» – в действительности такое издание никогда не существовало – Прим. ред.].

Если в тоне его голоса еще наблюдалась та самая вежливость, что сменяется фамильярной вальяжностью, едва только отпадет необходимость в осторожности, то улыбка уже не скрывала ощущение превосходства. Молодой человек явно отвел себе роль хозяина положения, полагая себя если не самым умным, то уж точно самым хитрым и ловким хотя бы в отношении подкожных исповедей, которые принято называть странным словом "интервью". Я сразу же угадал в нем характерную способность так же на цыпочках резко сблизиться, надавить или зацепить выпадом и тут же отпрыгнуть, чем такого рода журналисты напоминают мне боксеров в легком весе. Естественно, мне не понравился не только визитер. Все это походило на мероприятие на чужих условиях, которые Холмс принял из неведомой мне нужды. Единственным, что удерживало мистера Куиклегза в рамках почтительности, был авторитет моего друга.

– Итак, мистер Холмс. От лица своих сгорающих от любопытства…вернее, от негодования по поводу свершившегося злодеяния читателей прошу вас рассказать, каково на сей день положение дел. Как я понимаю, несмотря на то, что полицией в лице инспектора Джонса сделано довольно однозначное заявление о задержании предполагаемых убийц, а именно Тадеуша Шолто и некоторых слуг его несчастного брата, вы готовы предоставить общественности данные, в корне разнящиеся с официальной версией. Правильно?

– Абсолютно верно, – отозвался Холмс, кивнув, как мне показалось, для его в целом безразличной позы слишком энергично, так что его кресло даже чуть качнулось. В его сухом тоне мое ухо уловило скрип тисков, которыми он пытался сжать в себе нарастающее волнение глашатая сенсации, и это уже тогда повергло меня в предчувствие, что сказано будет несколько более того, чем следовало бы ограничиться. – И не просто данные. Мне известно имя убийцы, способ, посредством которого он проник на место преступления и выбрался оттуда, а также значительная часть его маршрута, которым он проследовал до места…м-м-м…до места, с которого он проследовал потом уже в другое место, пока не установленное…в общем, вы понимаете, что речь идет ни коим образом не о Шолто. Убийца – совершенно другой человек, а именно некий…вернее не он сам, а его сообщник, потому что преступников было двое, хотя может и он, все зависит от того, кто именно выплюнул колючку, хотя логичнее, конечно, предположить, что это все же был дикарь, обладающий несравненно лучшими навыками для такого непростого дела, но главное, отметьте у себя, что у обоих помимо одного имени имеются весьма характерные, я бы даже сказал, самобытные приметы. Это должно сильно упростить их поимку.

Репортер, бешено строчивший в блокноте все время, пока Холмс бодро излагал обстоятельства дела, поднял на него немного растерянный взгляд.

– Одно имя на двоих, мистер Холмс?

– Имеется в виду, что пока нам известно только имя главаря. Это Джонатан Смолл. Но обо всем по порядку.

– Поддерживаю. Для чего предлагаю вернуться чуть-чуть назад. К моменту, когда воля случая вовлекла вас в это дело. Из комментариев инспектора Джонса следует, что вы совершенно неожиданно для себя оказались на месте трагедии.

– Именно так. И на основе имеющихся улик сделал абсолютно иные выводы, нежели он. По счастью, оба преступника неосмотрительно влезли ногами в пролитый креозот. Специально обученная собака взяла след, стойкий из-за такого резкого и специфического запаха, и привела нас, вернее меня, потому что поначалу мы действовали с Тоби вдвоем без Ватсона…

– Тоби – это и есть этот обученный пес?

– Да, мой верный, исключительно дрессированный и невероятно талантливый помощник. Его доставил мне другой мой верный помощник, тоже исключительно…м-м-м… самобытный и обученный, который как раз отсутствовал, то есть мой друг Ватсон…доктор Уотсон.

– Ясно. Но вернемся к погоне, мистер Холмс. Захватывающей, конечно же…

– Безусловно. Погоня по следам негодяев вышла очень захватывающей. Мы шли, шли…долго и упорно продолжали идти, не сбиваясь со следа…продвигались, значит, вперед…

– И Тоби вас привел?..

– К Шерману.

– А Шерман – это…

– Его хозяин.

– Чей?

– Тоби.

– То есть…, – репортер оторвал от блокнота усиленно соображающее лицо, – из этого следует, что Шерман оказался…

– Дома.

– Нет, я хотел сказать…выходит, этот Шерман – и есть сообщник этого…, – Куиклегз полез сверяться с записями, – Джонатана Смолла? И это его ненастоящая фамилия, коль вы сказали, что вам известен по имени только один преступник? И его неосторожно разоблачила собственная собака, так как не была посвящена в их планы? Или она заманила вас в его ловушку?

– Нет, мистер Куиклегз. – Потуги репортера сравняться с самим Холмсом на почве аналитики вызвали у моего друга невольную улыбку. – Ваше желание произвести массу логических заключений скопом похвально, но до настоящих сыщиков вам еще далеко. Все гораздо сложнее. Тоби взял след доктора Уотсона.

– Но вы же сказали, что доктор отсутствовал…

– А след его присутствовал.

– То есть как?

– Потому что сначала присутствовал и доктор.

– Похоже, это невероятно запутанная история, мистер Холмс, – задумчиво произнес Куиклегз после некоторой паузы, так и не подобрав уроненный карандаш. Заметно растерянный, он напоминал ребенка, которому на день рождения подарили слишком сложную игрушку.

– В чем и дело. Вижу, вы начинаете кое-что понимать.

– У вас все дела такие?

– Слушайте внимательно. Доктор Уотсон был со мной и помогал мне всей своей разносторонней квалификацией при осмотре места преступления. Затем по моему поручению он проследовал к Шерману за Тоби, после чего Тоби проследовал к Шерману за доктором Уотсоном, который к тому времени уже отсутствовал по важной причине. Вам непременно следует отметить очень значимую роль доктора Уотсона. Его отсутствие было вызвано высочайшей внутренней ответственностью и рыцарским отношением к женщине. Слабой, напуганной ужасным событием и, что прискорбнее всего, подлым образом ограбленной. Речь о мисс Морстен, чьи интересы мы представляем с шести часов вечера восьмого октября. Он взялся сопроводить ее домой и утешить по мере сил. Уладив это дело, он вернулся к нам на Бейкер-стрит, после чего туда же меня привел все тот же Тоби.

– Умный пес, – оживился газетчик, вновь схватив блокнот. – А зачем ваши верные помощники ходили друг за другом? В этом заключался какой-то замысел? Может быть, Тоби пытался таким образом собрать вашу блестящую команду воедино?

– Назовем это тренировкой. Нам требовалось опробовать качества собаки, проэкзаменовав ее, а Тоби – хорошенько разогреться. Затем мы решили проверить, как наш Тоби пойдет по следу Джонатана Смолла. И он не подкачал. После того, как доктор Уотсон устранил последствия своего пребывания в креозоте, мы уже в полном составе и уже засветло добрались, наконец, до угла Найтс-плейс, откуда Тоби, немного покрутившись на месте, резко повернул в сторону и повел нас по Броуд-стрит в самый ее конец к берегу Темзы. Мы недоумевали, потому что полагали, что преступники изберут железнодорожный вариант бегства. Но в любом случае нашелся свидетель, который подтвердил, что мы не зря поверили Тоби и свернули к реке.

– Очень интересно!

– Это миссис Смит, жена речника, владельца катера, на котором уплыл Смолл. Это довольно неожиданный и вместе с тем совершенно правильный ход, который едва не сбил нас с толку. К сожалению, Смолл отбыл ночью, и она не видела его. Он постучал в окно их дома, и ее муж вместе со старшим сыном ушли с ним к причалу. Случилось это в ночь с седьмого на восьмое.

– Тогда как вы разговаривали с ней ранним утром девятого?

– Да. Сегодня.

– Получается, у преступников гандикап более суток. Мне неловко спрашивать про такое у знаменитого сыщика и безусловного профессионала, но не упустили ли вы их, мистер Холмс? Отрыв нешуточный, и Смолл наверняка постарается использовать его, чтобы покинуть Британию. Насколько высока вероятность, что это кровавое злодеяние останется безнаказанным?