— Мы должны уйти, — наконец, тихо произнес юноша. Голос его был сухим, осипшим и шершавым, точно смятый листок пергамента. — Уйти, откуда пришли, и больше никогда не возвращаться.
— О, я с превеликим удовольствием уберусь из этого проклятого места! Хватит на меня чудес и путешествий в далекие края, — не сдержавшись, воскликнул Витарр, но, заметив промелькнувшую боль в глазах Эвана, недоуменно нахмурился. — Так же будет лучше для всех, верно?
Библиотекарь судорожно вздохнул и в немой мольбе обернулся к эльфийскому предводителю. Рот юноши раскрылся, но он так и не сумел вымолвить ни звука. Лишь с тоской взглянул на высокого длинноволосого мужчину, не в силах выразить все то, что творилось в его душе. А ведь он, несмотря на все случившееся, совершенно точно не хотел возвращаться в Крествуд — вдруг осознала Роксана. Одинокий и забитый, всю жизнь находивший утешение только в легендах, он вдруг получил возможность остаться в сказке, в которую верил вопреки логике и здравому смыслу. Вот только и эту возможность у него отнимали. Эльф слабо улыбнулся и покачал головой, отчего плечи Эвана поникли еще больше. Девушка и не заметила, как к их группе подтянулись и остальные разведчики, уже вооруженные и готовые, по всей видимости, проводить непрошенных гостей в обратный путь. Главарь что-то сказал им все на том же непонятном, витиеватом языке, а затем сжал хрупкую ладонь библиотекаря, будто бы на прощание, однако колдунья явственно ощутила вспышку магии, на краткий миг пронесшуюся между их пальцами. Было ли это угрозой, за которой последовало бы новое сражение, или напутствием перед путешествием? Так или иначе, Эван послушался. Кивнув эльфийскому отряду, юноша собрался с духом и первым двинулся в сторону белеющей полоски пляжа, с которой они только вчера, а казалось, что целую вечность назад, пришли.
Роксана и Витарр недоуменно переглянулись, но все же двинулись следом. Эльфийские дозорные не отправились за ними, и это, в каком-то смысле, принесло колдунье немного облегчения — хоть об этом им не придется думать по дороге. Они живы, напоминала она себе, и им больше ничего не угрожало. Вот только мрачное настроение Эвана совсем не внушало оптимизма. В задумчивом молчании они вышли на берег океана. Ветер господствовал в пустующем небе, гоняя по его просторам тяжелые кучи облаков. Темно-синие волны с шипением разбивались о скалы, мрачно нависавшие над водной кромкой и скрывавшие проход в пещеру. Библиотекарь в неуверенности остановился, потоптавшись на белом песке. Он не хотел уходить от волшебного народа, который, как он знал, ему больше никогда не суждено будет встретить. Роксана не была уверена, что знала, каково это — навсегда прощаться с самой заветной мечтой, успев увидеть её воплощение, однако она будто бы сама чувствовала боль, сковавшую Эвана незримыми путами. Он сгорбился, отчего стал казаться еще меньше и тоньше, и все не решался сделать самый важный шаг. Шаг, что окончательно отрежет его от жизни, которая у него при других обстоятельствах еще могла бы быть.
Колдунья не знала, что следовало говорить в таких случаях. Ей было очень жаль спутника, однако интуитивно Роксана чувствовала — чем скорее они окажутся как можно дальше от земель и ворожбы эльфов, тем будет лучше. Их расставание вышло странным и скомканным, но девушка была благодарна уже тому, что им, узнавшим охраняемую веками тайну, позволили уйти. Хотя сама она не сомневалась, что никогда не расскажет о пережитом в экспедиции ни единой живой душе. А что насчет остальных? Эван все также продолжал молчать, глядя куда-то в землю, пока Витарр, нахмурив лоб, настороженно изучал вход в пещеру. Никаких следов усыпляющего синего тумана не осталось — коварная магия исчезла вместе со своей хозяйкой. При воспоминании о леди Делорен Роксана ощутимо вздрогнула, почувствовав, как по спине её пробежал колючий холодок. Думать о том, что стало с Верховной ведьмой, не хотелось — девушка не сомневалась, что та ещё не раз навестит её в кошмарных снах.
Наконец, герцогский сын кивнул своим товарищам — можно было идти. Роксана подняла ладонь и коротко шепнула заклинание — магических сил, оставшихся после тяжелой ночи, хватило лишь на маленький, точно мотылёк, шарик света, полетевшего первым в темный коридор. Эвану ничего не оставалось, кроме как последовать за ним, не раз и не два оглянувшись напоследок — он явно хотел запомнить последние мгновения пребывания на загадочном берегу, чтобы затем к ним возвращаться, когда заученных наизусть сказок и иллюстраций из книг будет уже не хватать. Сердце колдуньи снова болезненно сжалось, и она, аккуратно взяв юношу под локоть, пошла с ним рядом, надеясь, что хотя бы присутствие друзей сумеет подбодрить его. Витарр, явственно почувствовавший общее уныние, все так же молчал, даже не пытаясь съязвить или отпустить свою фирменную усмешку. Так они и шли, медленно, шаг за шагом следуя за волшебным огоньком по темным коридорам, стараясь не наткнуться на гладкие каменные выступы и острые кочки сталагмитов, оставляя позади другой мир вместе с его сказочными обитателями.
Тоннель оказался на удивление коротким — видимо, блуждать в первый раз их заставили не то эльфийские защитные чары, не то туман леди Делорен. Впереди уже показались сводчатые стены грота, в котором Эван провел так много времени, разгадывая загадку таинственных рун. Которые, стоило маленькому отряду покинуть арку, потухли и растворились вместе с проходом, ушедшим под толщу серого камня. Эван вскрикнул и бросился было назад, к коридору, однако было поздно — портал исчез, как будто бы его никогда и не было. Единственная нить, связывающая королевство Адальор с землями ушедших эльфов, оборвалась насовсем. Библиотекарь стоял, прижав ладони к холодной стене пещеры, будто бы не в силах поверить собственным глазам.
— Нет-нет-нет… — едва слышно шептал он, не прекращая корябать безмолвный камень с упорством недавнего пленника. Однако разве одними лишь мольбами вернешь колдовство, ушедшее по зову своих творцов?
— Что ж… Похоже, здесь нам делать больше нечего, — через несколько долгих мгновений все же произнес Витарр и, тяжело вздохнув, первым зашагал по уходящему вверх коридору из грота. Задерживаться на перепутье у него не было ни малейшего желания, и Роксана понимала это, чувствуя себя потерянной и опустошенной, точно бившаяся на земле, выброшенная за пределы родной стихии рыба.
Туманные Пики встретили их прохладной ночью, уже готовящейся смениться утром. На небе, сменявшем иссиня-черное деяние на розовато-сумеречное, догорали последние крупинки звезд. Птицы ещё дремали где-то далеко внизу, укрывшись под сенью мохнатых сосен. Спал и ветер, не торопясь осенять горы своим пением. Странные покой и благодать опустились на этот край, какие ощущаются только по возвращению домой после долгой разлуки. Вот только умиротворение от этого Роксана больше не испытывала. Вместо этого странное чувство охватило её с ног до головы, заставляя поморщиться, как от утренних заморозков — чувство, что отныне в Адальоре она чужая и ни кем непонятая. И похоже, что ощущала подобное не она одна. Юноши, обычно такие разные, теперь молча стояли рядом с ней, на горном уступе, глядя на открывавшиеся с высоты пейзажи. Даже Эван, казалось, после пережитого накануне позабыл о своем страхе, блуждая растерянным взглядом по древесным макушкам и крошечным силуэтов домиков, в которых угадывались очертания Крествуда.
— Все должно было быть не так, — вдруг тихо прошептал он, сжимая пальцы в кулаки. — Совсем не так! Я ведь думал… Думал, что смогу пообщаться с ними! Смогу побольше узнать о них! И о самом себе… Смогу понять, кто же я такой на самом деле и за что мне был послан этот проклятый дар, о котором я даже не просил!
— О чём ты говоришь? — недоуменно спросил Витарр, оборачиваясь к рыжеволосому юноше, а Роксана испуганно замерла, уже догадываясь о том, что последует за этим.
— О моей магии, — признался библиотекарь. Смысла скрывать свою тайну больше не было, особенно от людей, и без того увидевшими слишком многое. — Она… Не такая, как у колдунов. Я не могу сотворить ни единого заклинания, но зато понимаю животных. Чувствую их настроение и эмоции, могу прочитать мысли или угадать их страхи через взгляды, прикосновения и общение. Так было и там, с эльфами. Я не понимал толком ничего из их языка, но стоило их предводителю потянуться ко мне той же силой, что скрыта и внутри меня, как всё сразу стало ясно. Мне открылась его история, его воспоминания… Та их часть, которую он позволил мне увидеть…
