С этими словами он вышел из здания Британской вещательной корпорации в дождливую ночь, не сказав больше никому ни слова — как-будто и в самом деле каждый день проделывал нечто подобное.
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
К БЕРЕГУ
«БЕЗБРЕЖНОГО ОКЕАНА»
I
Утро того же дня на другом континенте Земли. Запись разговора Спарты, который она вела по сути сама с собой — с восемнадцатилетней Линдой, живущей глубоко в подсознании. Спарта живо представила себе, что Линда сидит перед ней на стуле и доброжелательно спрашивает, отвечает, шутит советует. Таким способом Спарта пыталась разобраться в себе, поправить свое пошатнувшееся психическое здоровье. Ее визави была идеальным психотерапевтом, хотя и отвечала ее голосом:
—Ты не уверена, в том, что ты человек. Почему? — Начинает разговор Линда.
— Они переделали меня. Я слышу то, что не может слышать ни один человек, вижу то, что не может видеть ни один человек. Анализирую вкус и запах веществ с невероятной точностью, определяя их молекулярную структуру. Вычисляю быстрее, чем любой человек. Интегрирую себя с компьютером. Они даже дали мне возможность управлять приборами на расстоянии, посылая сигналы в микроволновом диапазоне. Как я могу быть человеком? Правда, сигналы в микроволновом диапазоне теперь я посылать уже не могу — эту дрянь из моего живота вытащили. И зрение у меня стало обычным благодаря Стриафану. Но все же!?
— Но разве глухие, слепые, безногие парализованные люди, пользующиеся своими протезами, перестают быть людьми? Но на вопрос «осталась ли ты человеком?» ты только сама можешь ответить. Тут я тебе плохая помощница. Может тебе следует последовать совету поэта и сказать своей душе:
«Будь спокойна
Жди без надежды,
Ведь надеемся мы не на то, что нам следует.
Жди без любви,
Ведь любим мы тоже не то, что нам следует.
Жди без мысли,
Ведь ты не созрела для мысли».[3]
Человек ты или уже нет, на это нельзя ответить логически или решив уравнение. Нужно жить и возможно ответ придет сам собой.
— Надеюсь это когда-нибудь случится. Но у меня есть и другой вопрос. По какому праву они избрали меня послом к звездам. Императрицей последних дней? Будь я человеком, я бы отказалась. Жила бы с Блейком в настоящем доме, рожала детей, как все нормальные люди. Блейк любит меня.
— И ты любишь его.
— Но я же не человек.
— Ты уверена в этом?
— Да. Вот когда я была тобой — Линдой — я была человеком и могла иметь все это.
— В памяти эхом отдаются шаги, — продекламировала Линда, — по коридору, по которому мы не ходили… Извини, но Элиот здесь к месту. Послушай, это уже слишком — мы уже год решаем кто ты, Линда-Эллен-Спарта.
— Мне понятно твое нетерпение. Я сама хотела бы закончить это каким-нибудь образом. Вот вчера я прогуливалась по скалам над рекой и подумала, что если бы вдруг случайно сорвалась и погибла… то не сильно бы расстроилась. Но ты не думай. Со мной все в порядке. Ничто из того, что нужно сделать, не останется незаконченным.
— Ты скучаешь по Блейку?
Спарта кивнула. И слезы навернулись ей на глаза.
— Тебе следует поговорить с матерью.
— Следует? Пять лет она позволяла мне верить, что умерла. Она пыталась отговорить моего отца говорить мне правду! — сердито сказала Спарта.
— Твое нежелание встретиться с ней лицом к лицу легко понять.
— Но ты же считаешь, что я должна.
— Нет, — Линда покачала головой, — не уверена. — На сегодня все вопросы?
— Нет. День только начался, их впереди еще много.
На этом запись по какой-то причине прервалась.
II
На восточном побережье Северной Америки солнце то появлялось, то исчезало за облаками и опять начинался дождь. В три часа пополудни высокий мужчина в черном кожаном пальто поднялся на крыльцо каменного дома в лесу и постучал в дверь. Открыла женщина в шерстяной юбке и кожаных сапогах:
— Быстрей заходи, Кэп, а то простудишься.
Ари Надь была худощавой спортивной женщиной, ее седеющие черные волосы были коротко подстрижены. Она была одной из немногих, кто называл этого человека как угодно, только не Командором.
Вошедший стряхнул воду с пальто и повесил его на вешалку в коридоре, рядом с желтыми дождевиками из поликанвы и пуховыми парками. Затем прошел в длинную гостиную.
Дом был больше, чем казалось снаружи. Через окна в южном конце комнаты были видны затянутое тучами небо, лес и на горизонте низкие серо-зеленые горы.
Украшенные резьбой потолочные балки. На них играют блики огня, горящего в камине. На дощатом полу лежат индейские ковры.
Командор подошел к камину и, греясь, протянул руки к огню.
Ари Надь вернулась с подносом в руках. На подносе стоял большой фарфоровый чайник и три чашки с блюдцами, одна чашка уже была полная. Женщина поставила поднос с чаем на низкий сосновый столик:
— Пожалуйста, черный чай.
— Спасибо.
Он взял с подноса чай и поставил на каминную полку, фарфоровое блюдце заскрежетало о камень.
— Откуда ты узнала, что я приду?
Его голос был таким низким и скрипучим, что казалось, ему больно говорить. С загорелой кожей и бледно-голубыми глазами он мог бы сойти за лесоруба из северных лесов или рыболова-проводника; на нем были выцветшие джинсы, а рукава клетчатой рубашки были закатаны, обнажая сильные руки.
— Йозеф сказал, я звонила в «Гранит». Думала вы вместе придете.
— Скоро будет, кое-что доделывает.
Командор взял железные щипцы и принялся шевелить горящие поленья, пока они не затрещали от жара. Ари устроилась на кожаном диване, закутавшись в красно-зеленое клетчатое одеяло.
— Включить запись, — послала она звуковую команду в сторону обшитой сосновыми панелями стены. Скрытая видеоплата развернулась в двухметровый квадратный экран, тонкий, как фольга, и сразу же засветилась:
— Добрый вечер, это Всемирная служба Би-би-си. Передаем последнюю серию цикла «Сверхразум», представленную сэром Рэндольфом Мэйсом.
Командор оторвал взгляд от огня и увидел на экране облака Юпитера. На переднем плане виднелась Амальтея.
— Амальтея — луна Юпитера. Вот уже более года самый необычный объект в нашей Солнечной системе — и ключ к ее центральной загадке, — послышался голос Рэндольфа Мэйса.
В отличие от большинства из сотен миллионов людей, смотревших «Сверхразум», которые надеялись, что Мэйс выяснит правду, какой бы она ни была, разгадает «главную загадку Солнечной системы» этой ночью, прямо у них на глазах, — эти двое в доме в лесу надеялись, что автору не удастся подойти к правде слишком близко.
— Хорошая картинка, — заметила Ари.
— Слышал об этом по пути сюда. Запись украли с монитора космического корабля на Ганимеде и передали Мэйсу.
— Кто-то из Космического Совета?
— Мы это выясним. — Командор оставил размышления у камина и сел рядом с ней на кушетку, лицом к экрану.
Затем они молча наблюдали, как сэр Рэндольф произносит свой монолог: «…события, происходящие в таких отдаленных друг от друга местах, как адская поверхность Венеры, обратная сторона Луны, пустыни Марса — и не в последнюю очередь в роскошном поместье английской сельской местности Сомерсет. Эти и другие невероятные совпадения станут темой сегодняшней программы».
— О боже, — пробормотала Ари и крепче обхватила себя руками под одеялом. — Боюсь, он все-таки втянет в это дело Линду. Откуда он все это знает. Он один из них?
— Вряд ли. С ними покончено. Это стало ясно, когда мы увидели, что случилось в доме Кингмана. И ведь он разглашает секреты, а они убивали, чтобы сохранить их. Вероятно, Мэйс уцепился за какую-нибудь несчастную разочарованную душу, которая раскаялась и хочет все рассказать. Кто бы это ни был, ему нужен духовник получше.
