— Сила, мне нужна сила! — Закричал кардинал Цимицхий.

— Героине вызов хочешь бросить ты? Дам её тебе. — Пролаял бес. — Но сам понимаешь, дело не простое. Заслужить силу надобно, отплатить нам той же монетой.

— Бери что хочешь! — Заорал кардинал.

Между тем Аквиаторий наблюдал, как вокруг материализуются слуги Зога. Визжащие зелёные гибкие твари с огромными ушами заполняли капище.

— Цена уплачена!

Со скрежетом правая лапища беса удлинилась. Четыре пальца увенчали длинные когти, а затем Аквиаторий вскрикнул. Резким движением лапа пробила грудную клетку их главы и в кровавом вихре вытащила оттуда ещё трепещущее сердце. Мерзко улыбнувшись, тварь просто проглотила плоть. В эту же секунду несколько гремлинов вложили в лапищу монстру странный сияющий красным светом осколок, похожий на миниатюрный сигильский камень. С той же проворностью Зог вложил его в грудь Цимицхия.

Красные молнии заплясали вокруг кардинала. Кровавые вихри оплели Цимицхия, поглощаясь всем его естеством. Сгорбленный старик распрямлялся, морщины на его лице и непокрытых руках исчезали, заменяясь молодой кожей и точёными рельефными мышцами. Молодой человек вскинул голову и захохотал заливистым смехом, не имевшим ничего общего со свистящим голосом старца. В его ладонях заиграло невероятной силы красное пламя магии крови.

— Скоро, братья мои, день триумфа Асардона! — Закричал он. — Мы встретимся с последователями этой твари Вериф, с её марионеткой Сетарой и растопчем их раз и навсегда!

***

Разогрев воск, Фиорий аккуратно пролил несколько капель на сложенный конверт. Выждав буквально пару секунд, старший жрец чётким движением прислонил печать своего дома, не забыв чуть повернуть оттиск по направлению движения светила. Приподняв конверт, Фиорий залюбовался филигранно выполненной работой. Он обожал этот перфекционизм в мелочах. Это позволяло отвлечься от насущных проблем и ощутить, что всё под контролем. Письмо было адресовано главе одного знатного семейства из числа тех, кто находились под пятой кардинала Шиамария и его жрецов, поклонявшихся Молоху. В своей прошлой жизни ему бы и в голову не пришло посылать что-то отличное от мыслеслепка, дабы доказать свои чистые намерения. Теперь же сойдёт и обыкновенная бумага, пусть поломают головы над трактовкой его слов, деваться им всё равно некуда.

Не поворачивая головы, Фиорий быстро переложил этот конверт в кипу к остальным, скопившимся на руках у его секретаря. Деваться им теперь действительно было некуда. И виной всему стал тот великий день уже почти месяц назад, когда в Портовый район Дедлайта пришла чума. День, изменивший всё.

Накануне Фиорий был раздавлен и разбит разговором с Сетарой. Столь долго и скрупулёзно выстраиваемый план рухнул в одночасье. Оказалось, что с первых дней знакомства героиня знала, что именно Фиорий стоял за покушением на жизнь мальчугана Коса, а значит, автоматически, был отнесён в категорию интриганов, которым нельзя верить. На следующий же день, когда он тупо глушил какое-то островитянское пойло, пытаясь найти выход из тупика, его слуги принесли просьбу Сетары о необходимости немедленной встречи. Памятуя разговор с Иралием, Фиорий собрался послушаться совета чародея и разрешить Сетаре любое сумасбродство лишь бы хоть как-то восстановить между ними атмосферу доверия, которой по сути-то никогда и не было. И он сделал это, так как планировал идти до конца. Как оказалось, причиной экстренной встречи стала вспышка чумы в Портовом районе.

Чума — подконтрольное магом болезнетворное заклятие, используемое на какой-либо территории с целью убийства людей. В этот раз инфекция завелась в своей первозданной, дикой форме, не включавшей магическую составляющую. Ни эксперты Иралия, ни тут же подключившиеся маги асардонцев не смогли найти следов магии. Только сейчас Фиорий понимал, что предпринятые Сетарой меры и его согласие на всё позволили спасти от заражения практически весь Дедлайт. В течении пары суток болезнь охватила весь Портовый район, а затем перекинулось на юго-восточное побережье, доходя до оконечности Магонской гряды. Учитывая ячеистую структуру Дедлайта, своевременно предпринятая изоляция района спасла город.

В связи с тем, что на Сетару легли новые обязательства, она не могла больше находиться взаперти и курсировать лишь между Приемным домом, клиникой и библиотекой. С фактически вымоленными Фиорием благословениями у Эльвицина и Мисдес, а также выкручиванием рук Эграмону Сетара смогла получить разрешение о свободном перемещении в пределах кварталов Семи языков и Портового. По факту же, перемещаться ей дозволялось лишь в пределах именно самих районов, то есть улиц и переулков. За тем, чтобы героиня не посещала местные заведения, зорко следила стража. То, что творится в некоторых притонах не для её глаз. Да и кто знает, на что Сетара там наткётся, и что в итоге сможет нарушить с таким трудом установленное между ними хрупкое доверие.

Территория клиники расширилась в несколько раз, включив в себя ряд новых филиалов для заболевших. Но самым главным достижением, конечно же, оказался Эликсир Нелли, как единственное эффективное лекарство простив чумы.

Репутация же асардонцев постепенно была втоптана в грязь. Лекарства Островной империи оказались практически бесполезны. Лишь красные фиалы — самые дорогие — замедляли развитие болезни, но не лечили её. Хотя Сетара и отмечала, что некоторые члены этой секты всё-таки делают очень важную работу, ухаживая за больными, но в целом их песенка была спета. Ряд магов-асардонцев даже попытались исследовать заражённых с целью привязать к болезни магический элемент и сделать её подконтрольной, но пока что безуспешно. Между тем поставки лекарств из Островной империи начали окончательно сходить на нет. Подобная ситуация не прошла бесследно в том числе и для мировой торговли, приведя к срочному изменению, либо отмене множества контрактов в рамках Крейстарианской торговой компании.

Фактически за какой-то месяц Сетара из заморской диковинки, о которой посвящённые аристократы судачили в своих салонах, превратилась в легенду, спасительницу Дедлайта. Слава о целительнице достигла даже северных районов страны. Отовсюду в южную столицу начали стекаться люди, жаждущие исцеления. Выставленный круглосуточный кордон стражи еле сдерживал ажиотаж, творившийся вокруг центрального здания клиники Палавана. Кстати, дела у доктора также были неплохи. Несмотря на своё недовольство, он начал брать учеников, в связи с чем штат клиники рос, серьёзно разгружая Сетару.

Дописав ещё одно письмо, Фиорий небрежно, но крепко, поставил печать и передал его секретарю. Куда как менее изысканное письмецо, но на порядок более содержательное предназначалось агенту Фиория в Крейстарианской торговой компании.

— Достопочтимый старший жрец Фиорий, к вам посетитель. — Раздался сзади голос одной из служанок.

Фиорий лишь усмехнулся. Он догадывался, кто это может быть в столь знаменательный день. Именно сегодня асардонцы решили назначить своё рандеву и, наконец, поставить точку в отношениях с Сетарой. Хотя бы уведомили за неделю. Удивительные дела творятся. Фиорий считал, что им придётся самим упрашивать асардонцев о такой милости.

— Впусти его.

Бодрая походка возвестила о появлении у дверей хорошо знакомого союзника. Скорее всего, опять с «мудрым» наставлением или очередной паранойей.

— Приветствую, Иралий.

Непринужденным жестом высший чародей отпустил свою охрану, а затем прикрыл дверь в уютный кабинет Фиория.

— И я рад видеть тебя в хорошем настроении.

— Это не настроение. Так проявляется мандраж перед предстоящим — предельная собранность и концентрация.

— Чтож. — Чародей аккуратно убрал вещи с одного из кресел, а затем с комфортом примостился недалеко от Фиория. Взгляд Иралия был тревожным. — Твои тебе ничего не докладывали? Слухи там, предчувствия?

Старший жрец нахмурился и повернулся к чародею. Под «твоими» Иралий подразумевал сеть внутренних осведомителей жречества Вериф. О чём он сейчас? Да, у него были сведения, что асардонцы что-то замыслили, но без конкретики. Да и странно, если бы они не имели плана. Сегодня же день их окончательного поражения. Учитывая, что они реально могут пойти на всё, Фиорий уже распорядился усилить охрану Фиолы и Сетары в особенности в ходе предстоящего выступления последней.