— Ребята, мне нужно ехать! Зачем задерживаете, в самом-то деле? — крикнула она пожилому военному, выглядящему как заросший дедуган.

— Елена Ивановна, пытаемся связаться со штабом, чтоб подтвердить Ваш выезд, — ответил солдат. — Связи нет, и свет пропал. Подождите немного, мы кого-нибудь отправим в Куб.

— Вы что, сдурели?! — возмутилась Крылова, и сразу же подстроилась под конъюнктуру. — Мне нужно на электростанцию — какое разрешение нужно? Я хочу вернуться до темна — меня дома ждет ребенок.

С заднего сидения послышался смешок, но, слава Богу, снаружи ничего не услышали.

Караульный снизал плечами, а усатый солдат рядом виновато потупился. Выпустить полковничью жену на электростанцию — это, как бы, не проблема — это же в Долине. В то же время, все были в курсе того разлада, который у нее был с Боссом, и никто не хотел сглупить, выпустив Крылову без разрешения. Ехать в штаб специально тоже никто не хотел — все уже знали, что полковник напился и расстрелял двух солдат. Вояки шушукались, а Лена снова потребовала пропустить ее — они так могут совещаться до Первомая. В итоге, к ней подошли двое: один с коротким носом, и второй — с узкими редкими усиками.

— Когда вернетесь? — кокетливо улыбнулся усач.

— Да я же сказала, хочу до темна! — наехала Крылова.

— А что Вы там забыли, на электростанции? — вклинился плосконосый солдат, до этого молчавший. Наверное, все время придумывал этот дурацкий вопрос. — Вот, перед Вами машина тоже поехала туда. Вам там что нужно?

— Здрасьте, приехали! У меня, блин, света нет в лаборатории! — выругалась ученая. — Ты не догоняешь? В моей морозилке лежат морфы, как думаешь, что будет, когда они разморозятся? И ты спрашиваешь, что мне нужно от электростанции?!

Она перешла на крик и караульные вконец оторопели.

— Ладно, проезжайте! — сдался усач, переглянувшись с дедом. — Не сердитесь, служба у нас такая.

Крылова хотела выругаться, но все же сдержалась и мило улыбнулась воякам, нажав на педаль газа. Наконец-то! Слава богу, что они не посмели проверить «Ниву». Помимо девочки, в машине лежали сумки с оружием, лекарствами и едой. Немного — чтоб хватило на первое время. До эвакуации. Если же придется самостоятельно добираться в Колонии, то тут уж ничем не запасешься.

Она хотела еще захватить с собой вещи Мчатряна — но черная сумка пропала. Она заподозрила вмешательство мужа — наверняка решил таким образом удержать ее… или шантажировать, или что-нибудь еще. Так или иначе, это было неважно — она уже знала, что нужные ей ответы находятся в Биогене.

Жаль, что не удалось попрощаться с группой — Валера куда-то запропастился, да и Борисович тоже. А может, это и к лучшему. Она боялась за Бергман, которую посвятила в свой план побега. Зоя может оказаться под ударом, когда Горин узнает обо всем. Поэтому Лена даже предложила ей уехать вместе. Колонии — не самое плохое место, особенно учитывая, что Илион превращается в город террора. Но девчонка испугалась. Слишком молода, и в слишком жутких красках запомнила первые Вспышки. Она не была готова оказаться за пределами Долины.

А у Крыловой не было другого выхода. Спасти дочь, спасти себя, спасти надежду на победу человечества — только это имело ценность. Тем более, что сбегать ей было не впервой — она криво усмехнулась, вспомнив свои подростковые побеги с дома.

Менаев… НЕТ! Она больше не даст ему шансов! Все-таки она не дура последняя… Кажется, начал дергаться глаз. Не-не, хватит — она забудет о Грише, как о плохом сне. Как забыла о многом…

Ученая почти доехала до застройки Новогорска, когда услышала оглушительную сирену. «Как быстро они среагировали! — подумала она. — Горин узнал? Сообщили с блокпоста? Зоя прикрыла задницу?».

****

Гермес очнулся, когда Томас вылил на него уже третье ведро ледяной воды.

— Я понимаю, видения и все такое, — сказал он. — Но мы должны торопиться. Свет потух.

— Интересный поворот! Старик там? — спросил синдик, показывая на все еще запертую дверь ординаторской.

— Да. Кажется, он потерял сознание. Я слышал звук, словно он шмякнулся — и тишина. Уже давно, как только пропало электричество.

На галлюцинации действительно не было времени. Он поднялся и обтер слюну, в которой перепачкался во время приступа — обтер вместе с помадой, которой так старательно красил губы. На пальцах осталась сукровица от сдертых на губе струпьев. Гной с ярко-малиновыми вкраплениями. Разлагающийся урод…

Взгляд остановился на двери, за которой спрятался приор. В свете открывшихся обстоятельств все вокруг обретало новые смыслы и причины. Значит, Буревестник всего лишь марионетка Абракса и Спящих? Значит, пророчество о Саморожденном — это правда? Мир перевернулся с ног на голову… а это означало, что Гермес-Афродита действительно мог победить и свое безобразие, и комплексы, сотворенные отцом десять лет назад. Он осознал, что ему нужно. То, что всегда было впереди, и за чем он гнался без устали — самый главный и таинственный артефакт Апокалипсиса — Ковчег! Станок Саморожденного, способный избавить своего обладателя от уродства… Это — великая цель, после которой отцовский голос не посмеет сказать — «Ты слабак! Слабак и говно!».

Конечно, старикан Захария все равно умрет — и не своей смертью, не от старости. Гермес обязан стереть его с лица земли, и он сделает это, оставив сюрприз. Возмездие — это слишком важно для душевного здоровья.

Воздух взорвала сирена. Синдик встретился глазами с Томасом, и они поняли друг друга без слов. Пора уходить — иначе могло оказаться поздно.

****

Логос был обесточен и чтоб не шоркаться в темноте, я вынужден был подождать, пока аварийный генератор восстановит электроснабжение наиболее важных систем. Затем еще начался долгий процесс загрузки программного софта, с кучей выскакивающих ошибок из-за некорректного завершения работы… за это время я успел трижды покурить и сходить в сортир.

В коридоре послышались шаги. Я замер в толчке, прислушиваясь. По моим подсчетам, в диспетчерскую вошли двое. Они молчали, лишь иногда «угукая» друг другу. Я не хотел лишний раз «светиться», а потому терпеливо выжидал, когда нежданные визитеры свалят. А они подзадержались… эта фигня так затянулась, что я уже решился покинуть туалет — когда услышал голоса. И один я точно знал — Афродиты. Я передумал выходить — не хотелось встречаться с ней взглядами после вчерашней ночи. Этот мотив позволил мне дотерпеть до момента, когда посетители наконец ушли.

Я вернулся в диспетчерскую: на столе лежал смартфон с липучкой, с надписью красным маркером — «Горину». Но не это меня интересовало. На панели управления горело несколько желтых ламп. Я ухнул: они отключили систему удержания! Отворили все стальные двери, решетки и люки, которые отделяли Новый Илион от вивария с полдюжиной монстров!

Успею ли я закрыть двери? Этот вопрос возник одновременно с тем — а надо ли это мне? Несомненно, это было опасно. Поверьте, я бы никогда в жизни не сделал этого, но здесь стоял вопрос не столько безопасности илионцев — здесь шла речь о собственном выживании. А также — Кареглазки со спиногрызкой. Поэтому я все же поскакал на нижний этаж, вооружившись Кракобоем и пистолетом, добытым в секретере Креза.

Я успел запереть виварий и часть дверей до того, как стало поздно. Поднимаясь наверх, я услышал шум — и гавканье. Цербера трудно перепутать с кем-либо. Не задумываясь, как я буду объяснять свое присутствие здесь, и чувствуя себя в некоторой степени героем — я ведь закрыл виварий! — я пошел навстречу. Думая, что там Лена.

Однако нет. Там оказалась Бергман, а рядом стоял Цербер, щурясь от моего фонаря, и все еще сердито рыча. Ээ, какой злопамятный!

Выяснилось, что Зоя пришла, получив сигнал от тревожной системы на свой смарт-браслет. Она никогда не приходила, поэтому я удивился.

— А где Елена Ивановна? — спросил я.

— А где Крез и Антонов? — уклонилась она от ответа. — Все двери были открыты! Что случилось?! Морфы заперты?