— Нет, — Оля отчаянно замотала головой. — Не хочу, чтобы ты думал, будто я цепляюсь за прошлое.

— Я и не думаю.

— Всё — глупости. Ничего серьёзного. Я… совсем-совсем его не вспоминаю, правда! Он ничего для меня не значит!

— Тш-ш, — он снова аккуратно прижал её к груди, баюкая и успокаивая. — Милая, я тебя ни в чём не обвиняю, зачем ты оправдываешься? Ты сейчас со мной, а не с ним. Мне этого вполне достаточно. А Брэндон показался мне вполне адекватным. Я-то поначалу чуть не спустил на него всех собак, не смог совладать с эмоциями, очень за тебя переволновался… Но он… как минимум отличный врач и не самый плохой парень, честно.

— Сюр какой-то, — фыркнула Оля. — Никогда бы не подумала, что услышу от тебя эту фразу.

— О, ты ещё больше удивишься, если узнаешь, что он помог нам оплатить твоё лечение…

Обстоятельства, благодаря которым Брэндону удалось существенно сократить расходы на Олино лечение, и впрямь выглядели удивительными — как в кино.

“Будешь смеяться, — заявил Рус, рассказывая эту историю Оле, — но без русской мафии здесь не обошлось!”

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Пару лет назад, когда Брэндон, ещё будучи студентом, отдыхал с друзьями в Майами, на пляже прямо на его глазах чуть было не утонул подросток. К счастью, его успели вытащить из воды, но нахлебался он изрядно и долго не приходил в себя, пульс отсутствовал, зрачки не реагировали на свет. Брэндон, не раздумывая, приступил к сердечно-лёгочной реанимации — так, как его учили в медицинской школе. Но одно дело — выполнять все эти нехитрые действия на манекене, а другое — на живом (вернее, полуживом) человеке…

К счастью, всё закончилось благополучно, парнишка пришёл в себя и к моменту приезда скорой был уже в условном порядке. Оказалось, что он был единственным сыном местного бизнесмена — выходца из СССР, который в начале девяностых занимался на южном побережье не совсем законной деятельностью, связаной с продажей оружия, но вот уже много лет как отошёл от криминальных дел. Узнав, кому он обязан спасением сына, бизнесмен возжелал щедро вознаградить Брэндона. Тот, разумеется, отказывался, отнекивался, не хотел ничего от него принимать, но тот клялся и божился, что это ровным счётом ни к чему не обязывает молодого человека и является всего лишь выражением искренней признательности за совершённое благое дело. Брэндон ещё раз категорично заявил, что ничего от него не возьмёт, и искренне пожелал мальчику здоровья, однако бизнесмен оказался хитрее: прислал курьера в гостиничный номер, и тот вручил студенту красиво перевитую лентами коробку из-под шоколадных конфет… всю под завязку набитую денежными купюрами.

Как ни пытался потом Брэндон найти того бизнесмена, как ни расспрашивал о нём местных — мужчина как сквозь землю провалился.

Эти деньги не давали Брэндону покоя. Тратить их он не смел, полагая, что не заслуживает, выбросить куда-нибудь в мусорку тоже не решился — такую-то сумму… в итоге, вернувшись в Сан-Франциско, засунул коробку поглубже в шкаф и предпочёл забыть о ней до поры до времени.

И вот сейчас, когда он узнал, что у Оли отсутствует медицинская страховка, а счёт разросся уже до нескольких тысяч долларов и продолжает увеличиваться… тогда-то он и вспомнил о той “заначке”.

Откровенно говоря, Брэндон даже не был уверен в том, что эти деньги не фальшивые. Мало ли, чего можно было ожидать от российского криминального авторитета, пусть и отошедшего от дел… Но проверка купюр показала, что они настоящие, так что Брэндон с облегчением передал всю сумму Русу. Можно сказать, сбагрил: ему эти деньги были без надобности, а вот Ольге пришлись очень кстати.

— Выходит, я теперь обязана Сандерсам, помимо всего прочего, ещё и собственным здоровьем, — хмыкнула Оля, покачав головой, выслушав эту историю. — Кто бы мог подумать…

— Похоже, — осторожно начал Рус, — что они весьма неплохие люди, твои Сандерсы, а?..

Оля улыбнулась.

— Они чудесные. Я, конечно, не очень хорошо с ними поступила… Нет, — поправила она саму себя, — я поступила с ними по-свински, когда сбежала. Но… у меня просто не было выхода. Ты мне веришь? — она встревоженно взглянула на Руса.

— Верю, — кивнул он. — Знаешь, мне кажется, ещё не поздно всё исправить и попросить прощения.

— Что?!

— А почему бы и нет? Можешь сделать это через Брэндона, можешь позвонить или даже приехать к ним лично… Попробуй! Уверен, тебе станет легче.

— Н-нет, — с заминкой произнесла Оля. — Я не могу. Должно быть, они очень злы на меня… да они вообще не захотят со мной разговаривать, на порог не пустят!

— Откуда же тебе это знать? Пока не попробуешь — не убедишься, — справедливо заметил Рус. — Если хочешь, я даже могу съездить с тобой.

— Какой ты… противный, — надулась Оля.

— Кажется, в психологии то, что я делаю, называется “вытаскиванием из зоны комфорта”, — подмигнул ей Рус.

Оля не успела ему на это ничего возразить, потому что в палату стремительно, будто пуля, влетела Лейла и пафосно возопила:

— Птичка моя!..

В больничной палате среди всего этого медицинского антуража Лейла смотрелась нелепо и странно, как яркий экзотический павлин, внезапно очутившийся на льдине в окружении чопорных пингвинов. И всё-таки именно благодаря столь разительному контрасту Оля поняла, как сильно ей, оказывается, не хватало своей боевой подруги…

Догадавшись предоставить им возможность спокойно поболтать и, быть может, даже немного посплетничать, Рус оговорился тем, что ему нужно решить ещё пару бумажных вопросов, и вышел, оставляя “девочек” наедине.

— Ну и напугала же ты меня, дорогая! — Лейла чмокнула её в одну щёку, затем в другую. — Я чуть с ума не сошла, когда не смогла дозвониться сначала до тебя, а потом и до твоего русского красавчика… Хорошо, что он позже сам мне перезвонил и сообщил, что вы попали в аварию и ты перенесла операцию, — её глаза озабоченно округлились. — Как ты?

— Самое страшное уже позади, — с улыбкой отмахнулась счастливая Оля. — Честно говоря, я не собираюсь здесь задерживаться ни одной лишней минуты… как только почувствую себя более-менее нормально, сразу же потребую, чтобы меня выписали. А если откажутся делать это в самое ближайшее время — вообще сбегу…

– “Сбегу”! — Лейла возвела очи к потолку. — Ничему-то тебя жизнь не учит, вечная беглянка. Куда ты опять собралась бежать? От кого?!

— Я себя чувствую прекрасно, правда, — Оля пожала плечами. — Не вижу смысла торчать здесь и дальше. Чудо, что на меня ещё никто не стукнул в иммиграционную полицию… Ты же знаешь новые правила: это раньше все нелегалы имели право на бесплатного адвоката и на рассмотрение своего дела в суде. Теперь нас всех могут вышвырнуть из страны без суда и следствия в течение нескольких дней!

— Дорогая моя, — Лейла покачала головой, — ты так давно играешь с огнём, что уже просто не замечаешь, как обжигает его пламя… не дай бог зазеваешься, вспыхнешь и сгоришь.

— Э-э-э… спасибо тебе, Лейла, подняла настроение просто на сто баллов, ты настоящий друг, — усмехнулась Оля.

— Не обижайся, детка! У меня же вся душа за тебя изболелась… Ну разве это дело для молодой красивой девушки — вести тот образ жизни, который ведёшь ты уже почти год? Тебе нужно учиться, получить хорошее образование, подумать о том, чтобы устроить свою судьбу по-человечески, а ты живёшь как воришка…

— Не начинай, а? — Оля устало вздохнула. — Можно подумать, у меня есть выбор.

— Выбор есть всегда! — Лейла лукаво взглянула на неё. — И, по-моему… именно сейчас в твоей жизни появился человек, который готов взять на себя ответственность за твоё благополучие — и душой, и телом.

Оля покраснела.

— Если это про Руса, то ты заблуждаешься. Он скоро улетает домой, в Россию.

— Да ты видела, как он смотрит на тебя? — возмутилась Лейла. — Он же сожрать тебя готов! Налюбоваться на тебя не может, дурочка!