Рус поперхнулся пивом.

— Слушай, мы с ней… едва знакомы. Она мне, конечно, очень нравится, но я не собираюсь форсировать. Не хочу её пугать.

Лейла одобрительно кивнула, посасывая через трубочку свой коктейль какой-то невообразимой расцветки.

— А вот это правильно. Торопиться не надо, девчонка и так не верит людям, особенно мужикам…

— Почему? — Рус ухватился за эту фразу. — Ей сделали что-то плохое?

Лейла неопределённо всплеснула ладонями:

— Да ей столько за всю жизнь сделали, что она теперь к себе с ходу никого близко не подпускает! Поэтому я и удивилась, что вы только сегодня встретились. Обычно она не таскает малознакомых парней к себе на работу.

— Ну, — Рус слегка сконфуженно запустил руку в свои густые волосы и слегка взлохматил их, — откровенно говоря, я сам с ней потащился. Она меня… не приглашала. Я просто решил её проводить.

Лейла фыркнула:

— Не смеши меня! Если бы Ольга не хотела — чёрта с два она в принципе позволила бы кому-либо провожать её. Значит, чем-то ты и вправду ей приглянулся, сладенький… Но только не воображай, что ты первый, кто развесил слюни, увидев её.

— Я и не воображаю, — улыбнулся Рус. — Она красотка.

Почему-то совершенно не хотелось обижаться на подколки Лейлы — тем более, они были беззлобны и вполне справедливы. Ему вообще было удивительно легко с этой… этим… созданием, и даже проблемы языкового барьера не возникало: Лейла, манерничая в соответствии с выбранным образом, заметно растягивала слова, проговаривала их по-женски тягуче и медленно, так что ему всё было понятно с первого раза и почти не приходилось переспрашивать.

— Как давно ты живёшь во Фриско?*

Рус отрицательно качнул головой:

— Я не живу здесь. Просто турист. Проездом.

— Опаньки! — Лейла выглядела по-настоящему расстроенной и шокированной. — Так значит, с нашей девочкой тебе по-любому ничего не светит, чувак? Учти, для развлечений на одну ночь она не годится. Да я тебе яйца оторву, если ты попытаешься хотя бы рыпнуться в этом направлении. Серьёзно!

Слышать это было неприятно, но не признать закономерность претензий Лейлы Рус по-прежнему не мог.

— В России бы сказали, что ты сейчас режешь меня без ножа, — вздохнул он и снова сделал глоток из своей кружки. — Честное слово, я и сам в раздрае. Оля мне нравится, но я совершенно не знаю, что теперь с этим делать. Я не хочу мимолётных романов, но…

— … но с ней хочешь? — Лейла засмеялась.

— Не совсем так… чёрт, ну я правда не могу это сейчас сформулировать!

— Тебя к ней тянет, — констатировала Лейла.

Рус согласно кивнул.

— Тянет. И ещё как! Я из-за неё сегодня почти весь день проторчал на Юнион-сквер вместо того, чтобы изучать город. Смотрел на неё как придурок… и не хотел никуда уезжать. А потом и вовсе подошёл познакомиться.

— Боже, как это ми-и-ило!.. — пропела Лейла. — Нет, вы всё-таки удивительно славная парочка. Жаль, что ничего у вас, скорее всего, не выйдет, — помахивая накладными ресницами, словно опахалом, уверенно подытожила она.

Между тем на сцене снова началась какая-то движуха. Рус обрадовался, но, как выяснилось, преждевременно — это была не Оля со своими “кошечками”, а другие артистки.

— Ольга, наверное, красится к следующему номеру. Ей только минут через двадцать выходить, — заметив его разочарование, благосклонно сообщила Лейла. — Хочешь, я пока проведу тебя в гримёрку?

— Ещё спрашиваешь! — с благодарностью отозвался Рус. — Проведи, пожалуйста.

— Только девчонок не лапай, у нас тут всё-таки не бордель!

— А вот об этом можно было и не предупреждать, — проворчал он себе под нос.

Как выяснилось, гримёрная здесь была одна на всех. Тесное, душное помещение, в которое набилось одновременно человек десять — и девушки, и псевдодевушки переодевались и красились вместе, ничуть не стесняясь друг друга. В спёртом воздухе витали, смешиваясь в адский коктейль, запахи пота, пыли, пудры, дешёвых духов и жидкости для снятия лака. У Руса перехватило дыхание, а в глазах зарябило от блёсток, перьев, пышных причёсок, пунцовых ногтей, коралловых губ и полуобнажённых тел.

Его появление танцовщицы встретили с неподдельным восторгом.

— Вау! — взвизгнул кто-то. — Какой мальчик! Лейла, ну обрадуй же нас, неужели это новый артист?!

— Разбежались, — подмигнула та. — Это единственный сын русского миллиардера, который специально прилетел из Сибири, чтобы попросить руки у нашей Ольги…

Все ошеломлённо притихли. Рус и сам обалдел от такого представления, но в это время откуда-то из угла раздался Олин смех — низкий, грудной, возбуждающий и пьянящий не хуже вина.

— Лейла, ты как всегда со своими приколами… Девочки, расслабьтесь. Это мой знакомый. Он действительно прилетел из России, но уж точно не ради меня и не для того, чтобы просить моей руки

Она поднялась с пуфика, на котором сидела, и сделала шаг навстречу Русу. Девочки и “девочки” отмерли.

— И я, к сожалению, вовсе не сын сибирского миллиардера, — на всякий случай добавил Рус, откровенно любуясь Олей в новом сценическом образе: на этот раз она была одета в жилетку, короткую юбочку, ковбойскую шляпу и высокие узкие сапоги на каблуке.

— Тебе понравился наш танец? — спросила она, чуть смущаясь.

— Ты была просто восхитительна, — честно ответил он. Оля мило покраснела и опустила глаза. Они стояли совсем близко друг к другу, размеры гримёрки это оправдывали, и Русу хотелось взвыть от того, что он чувствовал жар её тела в считанных сантиметрах от своего собственного, но… не мог, не смел прикоснуться к ней, обнять, вжать её в себя как можно крепче и попробовать на вкус её губы. У него даже голова закружилась, и он, справляясь с собственными дикими желаниями, лишь набрал в лёгкие побольше воздуха и резко выдохнул.

— Мы вам не мешаем, нет? — добродушно заулюлюкали артистки. — Ребята, от вас сейчас пар пойдёт!

Оля почему-то рассердилась не на шутку.

— Пар от нас пойдёт, потому что здесь душно до одури. Я чуть в обморок не падаю! Ну невозможно же работать без вентилятора…

К великому разочарованию Руса, она отступила на полшага назад — на более-менее безопасное расстояние — и кивнула в сторону пуфика:

— Присаживайся, если хочешь.

— Да нет, я… постою, — неловко отозвался он. Его смущала эта ситуация, выбивало из колеи присутствие большого количества свидетелей с их бесцеремонными наблюдениями и подколками, бесила невозможность прямо сейчас получить то, чего он хочет… и всё же он не жалел, что пришёл. Удивительно, нетипично для него — испытывать радость от того, что просто смотришь на девушку. Ему очень, очень, очень нравилось на неё смотреть…

— У тебя такой странный взгляд, — немного нервно сказала Оля.

— Всё ещё принимаешь меня за серийного убийцу? — пошутил он.

— Что?.. А, я тогда, видимо, от растерянности много глупостей тебе наговорила, — виновато пробормотала она. — Прости.

Рус хотел ответить, как вдруг за дверью послышался какой-то шум. Лейла сделала всем знак заткнуться. Весело щебечущие танцовщицы моментально притихли и, встревоженно переглядываясь, стали настороженно прислушиваться к звукам, доносящимся снаружи.

Дверь распахнулась.

В гримёрку, и без того тесную, ввалилась ещё одна артистка — судя по несколько встрёпанному, безумно-ошалевшему виду, она сбежала прямо с выступления, бросив сцену.

— Облава! — выдохнула она с круглыми от ужаса глазами.

___________________________

* Фриско (Frisco) — просторечное название города Сан-Франциско, распространенное среди американцев.

Если бы ещё утром Русу кто-нибудь сказал, что менее чем за сутки он успеет по уши втрескаться в девчонку-нелегалку, прогуляться по героиновому гетто, подружиться с трансгендером, а затем улепётывать огородами от копов — он бы поднял собеседника на смех.

Нет, он вовсе не считал себя паинькой, примерным мальчиком и образцом для подражания, однако такая сборная солянка событий, чувств и эмоций даже для него была чересчур густовата.