— Бред! — фыркнул мистер Сандерс; впрочем, не слишком-то уверенно. — Тоже мне — чума двадцать первого века!

— Он призвал нас всех соблюдать осторожность, — его супруга глубоко вздохнула. — Честно говоря, не знаю, что и думать… Но мне это очень, очень не нравится.

Поскольку Оля никак не отреагировала на упоминание имени Брэндона, Сандерсы постепенно расслабились и стали обсуждать дела сына прямо при ней. Да и трудно было бы избежать этого, находясь в одном доме… Так что Оля получила легальный доступ к драгоценной информации: она собирала её по крупицам, прислушиваясь к разговорам домашних, а затем осмысливала и анализировала. Она ужасно за него волновалась…

Миссис Сандерс жаловалась, что Брэндон похудел, осунулся и, похоже, совершенно перестал есть и спать. Когда она звонила ему по видеосвязи, чтобы узнать, как дела, он практически всегда устало и раздражённо отвечал, что ему некогда болтать попусту — его ждут пациенты.

— А вдруг он подцепит ковид от кого-нибудь из больных? Их же там тьма-тьмущая… — на глаза миссис Сандерс наворачивались слёзы. Оля в такие моменты холодела от суеверного страха и мысленно сплёвывала через плечо.

Ночами она долго не могла заснуть — лежала и ворочалась с боку на бок, представляя, что Брэндон сейчас не спит, а оказывает помощь очередному пациенту… Дрожащими пальцами она снова и снова начинала набирать ему сообщение, стирала и тут же набирала опять.

Через пару недель изнурительной борьбы с собой она наконец сдалась и отправила Брэндону короткий вопрос: “Как ты?”

Однако время шло, минуты бежали за минутами, часы за часами, за окном забрезжили первые лучи рассвета, а сообщение так и осталось непрочитанным.

___________________________

* 6 футов равняется примерно 1,8 метрам.

** Больница Цукерберга — государственная больница общего профиля и центр травматологии в Сан-Франциско; много лет активно сотрудничает с медицинской школой Университета Калифорнии.

Он ответил уже днём, когда Оля совсем потеряла надежду и отчаялась, напридумывав себе всякого: и что Брэндон занёс её номер в чёрный список, и что он всё-таки заразился и сейчас лежит беспомощный, без сил, не в состоянии даже удержать телефон в руках.

В тот момент, когда от него пришло долгожданное сообщение, Оля была не дома: сидела с соседскими малышами. Их мать — приятельница миссис Сандерс — уехала в магазин за продуктами и попросила Олю присмотреть за детьми. Это был не первый раз, когда Оля подрабатывала бэби-ситтером: соседки и знакомые Сандерсов и раньше нередко обращались к ней с подобной просьбой. В условиях ограничений это стало особенно актуально, поскольку многие семьи были вынуждены отказаться от услуг нянь на постоянной основе, так что посильная помощь Оли приходилась очень кстати. Ей это не составляло особого труда: какое-никакое, а развлечение. К тому же, восемь баксов, которые она зарабатывала за час, на дороге не валялись.

В том, чтобы посидеть с чужими детьми, не было ничего сложного: Оля занимала их незатейливыми играми, читала вслух книжки, иногда даже кормила, если хозяева разрешали ей пользоваться кухней. Она и памперс могла поменять при необходимости, хотя Джуди брезгливо морщила нос и изображала, что её тошнит при одной мысли об этом. Однако близнецы Дэвид и Дэниэл были на редкость озорными и непоседливыми, так что всякий раз, когда их мать возвращалась домой, Оля чувствовала себя взмыленной, будто только что пробежала марафон.

Кое-как покормив Дэниэла, Оля как раз пыталась запихнуть в рот Дэвиду ложку овощного пюре, а тот извивался и уворачивался, весело смеясь и принимая происходящее за весёлую игру, когда пискнул её телефон. Едва бросив взгляд на экран, Оля сразу же увидела знакомые цифры номера, который так и не смогла забыть…

“У меня всё в порядке. Могу я сейчас тебе позвонить?”

У неё задрожали руки. Плохо соображая, что делает, Оля машинально сунула тарелку с пюре в руки малышу, и Дэвид с удовольствием принялся размазывать содержимое по детскому стульчику.

“Да, — написала она, торопливо схватив телефон, — конечно”.

И уже через несколько секунд Оля увидела любимое лицо…

Она с жадностью впитывала все изменения, которые произошли с Брэндоном за эти несколько месяцев, что они не виделись. Миссис Сандерс была права — он действительно выглядел катастрофически похудевшим и измождённым. И всё равно это был самый красивый парень на свете… Оля вглядывалась в эти нереальные голубые глаза, по которым так тосковала, и не верила, что снова может говорить с ним, любоваться им, ловить тепло его улыбки и умирать от счастья…

Брэндон позвонил ей во время своего обеда.

— Ничего, если я буду есть, пока мы разговариваем? — спросил он, виновато улыбнувшись. — Перерыв совсем короткий…

— Зачем ты спрашиваешь?! — воскликнула Оля. Сердце буквально кровью обливалось от жалости к нему.

— Ну, как ты там? — спросил он, принимаясь за свой сэндвич. — Держишься?

— Да я-то что… а вот как ты? — спросила она с неподдельной тревогой.

— Я работаю, — неопределённо отозвался он. — Ночую в основном прямо здесь, в больнице, нет времени ездить домой.

— Тебе надо… поберечь себя, — сглотнув ком в горле, выговорила Оля.

— О чём ты говоришь, — усмехнулся он невесело. — У нас ещё более-менее приличные условия. Сейчас под временные больницы переделывают даже стадионы и концертные залы… Все силы брошены на борьбу. Знаешь, некоторые из наших врачей… когда работы особенно много… — было видно, что слова даются ему с трудом, — они надевают на себя памперсы. Чтобы… лишний раз не покидать особенно тяжёлых больных.

Оля закусила губу.

“Я горжусь тобой”, — хотела было сказать она, но так и не решилась. В конце концов, кто она ему, чтобы заявлять подобное?

В это время за стол к Брэндону кто-то подсел. Оля сначала заметила тень, а потом услышала женский голос. Брэндон коротко ответил, оторвавшись от телефона, а затем снова перевёл взгляд на Олю.

— Это моя однокурсница Эмили, — представил он, неловко улыбнувшись и поворачивая экран в сторону своей спутницы, чтобы Оля смогла её увидеть. — Она тоже волонтёрит в этой больнице.

Эмили… Оля моментально вспомнила слова миссис Сандерс, сказанные ею в комнате Брэндона: “Она намного больше подходит тебе по всем параметрам…” Вот, значит, какая она, эта самая подходящая Брэндону Эмили. Его бывшая. А может, уже снова настоящая?..

— Привет, — симпатичная темноволосая девушка помахала Оле рукой.

— Привет, — отозвалась она с заминкой.

— Ну ладно, — торопливо начал прощаться Брэндон, дожевав свой сэндвич и запив его соком. — Нам уже пора бежать… времени нет совершенно. Я рад, что ты мне написала. Береги себя, ладно?

— И ты себя береги, — тихо ответила Оля. — И… и, пожалуйста, не звони мне больше. Я тоже впредь не стану тебе писать. Так будет лучше для всех. Ладно?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Рус

Калифорния, наше время

Национальный парк Редвуд произвёл на Олю поистине грандиозное впечатление. Она, безусловно, и раньше слышала о красных деревьях-гигантах, но одно дело — слышать, а другое — видеть эти громадины собственными глазами!

Парк состоял из древних лесов секвойи — одной из самых массивных и высоких пород деревьев на планете. Впрочем, помимо секвойи, парк в целом мог похвастаться удивительной флорой и фауной, чистейшими реками, водопадами и прериями, но больше всего Олю потрясли именно огромные деревья, возраст которых исчислялся даже не веками, а тысячелетиями. Отдельные экземпляры достигали сотни метров в высоту и двадцати — в обхвате!

Какие-то секвойи росли прямо на трассе, и популярным туристическим развлечением являлся проезд сквозь них на автомобиле. Внутри некоторых деревьев были выпилены дупла, в которых располагались маленькие кафе или сувенирные магазинчики, но Оля посчитала это кощунством и наотрез отказалась заходить туда.