Тем не менее, без статьи «Фэнтези» все же не обошлось, и критик Джон Клют дал жанру такую дефиницию:

«Фэнтезийный текст – это внутренне непротиворечивое повествование. Если действие происходит в нашем мире, то излагаемая история в нем невозможна; если действие происходит в ином мире (otherworld), то невозможен сам этот мир, хотя история может быть вполне вероятной».

В других статьях следуют уточнения, призванные отграничить фэнтези от хоррора, магического реализма и смежных жанров – что означает изначальную (вполне осознаваемую автором) неполноту определения.

Святослав Логинов как-то заявил в интервью: «Как только я слышу от кого-либо какое-нибудь жанровое определение, мне сразу становится интересно: либо в соответствии с этим определением написать произведение, которое ну никак не лезет в жанр, – либо написать произведение, которое идеально ложится в жанр, но не лезет в это определение».

Так же, по собственному его признанию, работал Роджер Желязны.

Но жанр – явление чрезвычайно устойчивое, обладающее к тому же своей памятью.

А это значит, что жанровое определение может быть содержательным, а может быть формальным. Те, кто придерживаются первого подхода, провозглашают, что «Трудно быть богом» и «Дюна» – это фэнтези. Те, кто склоняются ко второму, различают жанры по мотивированности фантастического элемента. Что такое, к примеру, НФ, согласно Дэвиду Уоллхельму? «Ветвь фантастической литературы, которая, хотя и не придерживается верности современному научному знанию, тем не менее описывает события, возможные в неопределенном будущем или прошлом, исходя из читательского понимания возможностей науки».

Что же в формальном смысле представляет собой фэнтези?

Рабочее определение:

Фэнтези – это текст, обладающий перечисленными ниже характеристиками.

1. Действие, как правило, происходит в мире, который напрямую не связан с нашим (может быть параллельным/дивергентным и т.п.). Однако переход в этот мир из нашего бывает возможен.

1а. В том случае, если действие текста происходит в нашей вселенной (в прошлом, будущем или настоящем, на другой планете и пр.), она обладает иными фундаментальными свойствами, определяемыми далее. (В данном случае правомерно говорить о гибридной форме «science fantasy»).

1б. Мир этот может быть подробно описан как обладающий своей культурой, историей, географией и т. д.

2. В этом мире действует волшебство (магия) как логически непротиворечивая система правил, закономерностей, принципов, законов и т.п. (В отличие от магического реализма, где чудесное всегда асистемно и, как правило, единично.)

2а. В случае, если система волшебства отсутствует, но соблюдается любое из условий 1–1б, текст относится к жанру фэнтези («Горменгаст» М.Пика, «Уотершипский холм» Р.Адамса).

3. Критериями, отделяющими фэнтези от сказки, являются трудноопределимая «серьезность» авторских намерений, степень проработанности мира и т. п.

4. К фэнтези не относятся произведения, в которых:

4а. Сюжетно определяющим является мистический или религиозный элемент;

4б. Традиционные фэнтезийные (магические, мифологические, фольклорные) элементы получают рациональное обоснование – здесь мы имеем дело с научной фантастикой или научной фэнтези (технофэнтези).

Вооружась этим знанием, мы двинемся за пределы ведомых нам полей. Подойдя же к Дереву, мы отправимся не вверх, к листве, но вниз, к корням – к истокам жанра фэнтези, а затем станем свидетелями его младенчества и зрелости. Мы стоим у ворот, а дорога вдаль и вдаль ведет…

Здесь, в начале ее, самое время сделать привал. И если ты, читатель, откажешься следовать за мною дальше, я не виню тебя. Дорога сия – нелегка.

Джин Вулф.

«Книга Нового Солнца»

(пер. Д. Старкова).

_________________________

На Британских островах дети вырастают с кромлехами, римскими дорогами и фортами иной раз буквально у себя на заднем дворе. У меня бывают мрачные моменты, когда я задумываюсь, а не бросить ли американцам вообще писать фэнтези.

Майкл Суэнвик.

«Прошлое – это колодец глубины несказанной. Не вернее ли будет назвать его просто бездонным?..»

Так Томас Манн начал свое эпическое повествование об Иосифе и его братьях: к какой временной точке мы бы ни отнесли начало человеческой истории, тут же из темноты вынырнет очередная предыстория…

Так же дело обстоит и с жанрами. Когда мы вглядываемся в сумрак многотысячелетней давности, пытаясь определить, где заканчиваются мифы и сказки, а фэнтези берет свое начало, – очертания расплываются и ничего нельзя сказать определенно.

Гомер? Аристофан? Платон с его Атлантидой (явный политический миф на легендарном материале – почему бы и нет…)? Лукиан?..

Вот уже почти полторы тысячи лет западную цивилизацию сопровождает некая история. Рассказ о том, чего никогда не было – о том, что, скорее всего, было совсем не так, о том, во что продолжают верить. О том, что когда-то вернется.

И подхватили те, что на холмах,

«Вернулся – трижды краше, чем был встарь».

И отозвались голоса с земли:

«Вернулся с благом, и вражде – конец».

Тут зазвонили сто колоколов,

И я проснулся – слыша наяву

Рождественский церковный перезвон.

(Альфред Теннисон, пер. С. Лихачевой)

Нет, история, о которой я говорю, – не религиозное учение (хотя христианство и язычество в ней слиты – не разделить). Возможно, это миф… но тут меня перебивает презрительный голос Честертона: «Миф? Возможно! Но вы, сэр, никогда не станете мифом!»

Через тридцать три года исполнится ровно 1500 лет со дня Камланской битвы, где пали Мордред и Артур (537 год).

Четырнадцать веков спустя, во время Второй мировой войны, Теренс Хенбери Уайт завершит свою знаменитую тетралогию «Король Былого и Грядущего» прекрасными, проникновенными словами:

«В ту пору судьба назначила ему умереть и, как кое-кто уверяет, быть перенесенным в Авалон, где он мог ожидать лучших дней. В ту пору судьба Ланселота и Гвиневеры состояла в том, чтобы принять постриг, а судьба Мордреда – в том, чтобы погибнуть. Судьба человека – того ли, иного – это нечто менее капли, пусть и сверкающей, в огромном и синем волнении озаренного солнцем моря.

Пушки противника громыхали тем разодранным в клочья утром, когда Его Величество Король Англии с миром в душе шагнул навстречу грядущему».

А далее, на последней строке последней страницы, – всего лишь одно слово. Не «Конец», а «НАЧАЛО».

Битву при Камлане впервые упоминают написанные в Х веке «Анналы Камбрии» – сравнительно поздний и уже поэтому не вполне надежный источник. Но достоверность события не важна – ни для нас, ни для нашей истории. Важно постоянное присутствие Артура на протяжении этих полутора тысячелетий, причем не на легендарном Авалоне, а здесь, рядом.

Почему особый человек присматривает за вОронами, живущими в Лондонском Тауэре? Нетрудно сказать: птицы сии почитаются хранителями Британии. Отчего так? Говорят легенды, что Артур не умер и не увезен тремя чародейками на Запад, но превратился в вОрона (о чем помнил еще Сервантес).

Откуда берет начало английский орден Бани? От перевязи, которую Зеленый Рыцарь подарил сэру Гавейну.

Кто поднял Стоячие Камни – Стоунхендж? Мирддин, известный также под именем Мерлина.