Еретики бились яростно, вновь и вновь бросаясь на стену щитов, но у них не было ни организованности, ни личного мастерства боя, ничего, что могло бы переломить исход боя в их пользу. Да и вооружены они были чем попало. Некоторые и вовсе бились стальными посохами, которыми она некоторое время назад с удовольствием охаживали беззащитных пленников. И хотя отряд сил герцога по численности был раза в два меньше толпы культистов, численное преимущество последних постепенно сходило на нет, и все больше и больше изрубленных тел в зеленых балахонах падали на пол пещеры.
В центре же, где схватка шла наиболее ожесточенно, бились двое. Увидев их, крушащих культистов направо и налево, Роб даже не сразу поверил своим глазам. А когда рассмотрел сражающихся воинов получше, от изумления чуть не позабыл, где находится.
Один из сражающихся воинов носил красный плащ и стальные рыцарские латы, на его нагруднике были изображены два вставших на дыбы красных льва, сжимающие в лапах мечи, а над ними была сияла серебром корона. Голову же рыцаря закрывал шлем-бацинет с опущенным забралом и красным плюмажом. Юноша сразу узнал в нем члена наиболее уважаемого и почитаемого рыцарского ордена Дальвейса, гроссмейстером которого являлся сам король, и куда грезили попасть все без исключения сыновья дворян, от детей герцога до сыновей простого рыцаря. Ведь не было чести более высокой и ордена более элитного, чем орден Льва и Меча, старейший в Дальвейсе, верой и правдой служившей королю и народу вот уже пятисот лет.
И находившийся в пещере рыцарь оправдывал свое звание воинской элиты. Он бился двуручным мечом, и еретики падали под его ударами, словно молодые деревья под топором умелого дровосека.
А рядом с ним сражался воин, который, казалось, вышел прямиком из легенд. Об ордене Рассвета Роб слышал, но никогда не встречал ни одного рыцаря из него, хотя орден и был самым многочисленным, распространенным не только в Дальвейса, но и во почти во всех цивилизованных государствах, даже в молодой Империи Феникса и загадочной, практически закрытой от остального мира Арсии. А дело было в том, что рыцари этого ордена не участвовали в войнах государств, а ставили себе более высокую и великую цель — противодействие злу, куда, по доктрине рыцарей, входили некроманты, чудовища, монстры и прочая нечисть, а также еретики и поклонники темных богов. Но первостепенной миссией ордена было сдерживание тварей Пустоты, и именно рыцари Рассвета первыми вставали на пути этого ужасающего врага.
Сражавшийся же в поле зрения Роба воин был экипирован под стать героям древних мифов. Его доспехи сияли серебром, а на нагруднике даже в полумраке пещеры был различим выгравированный золотыми нитями женский лик. Это был Лик Талсии, и хотя многие в Дальвейсе и за его пределами считали Талсию главной покровительствующей королевству богиней, носить на своих доспехах ее знак удостоился лишь Орден Рассвета. На голове рыцаря был надет топфхельм, от движений воина непрерывно развевалась кольчужная юбка, а огромный боевой молот, боек которого будто светился, непрестанно крушил тела и черепа поклонников темного бога.
Под ударами двух орденских рыцарей культисты падали мертвыми, а их ответные удары либо не достигали цели, либо бессильно соскальзывали с прочных лат. Казалось, вокруг рыцарей колебался сам воздух, отводя снаряды и удары врагов. Роб видел, как один из культистов с яростным ревом метнул в рыцаря Рассвета копье, однако в нескольких сантиметрах от фигуры закованного в серебристые доспехи воина копье вдруг будто наткнулось на невидимую преграду и, звякнул, упало на под ноги сражающимся, не нанеся рыцарю никакого вреда.
Увлекшись сражением, Роб совсем позабыл о Ленор. Но когда он вновь перевел взгляд на алтарь, то с облегчением обнаружил, что девочка жива, она отползла подальше от алтаря и ужасной статуи к ближайшей стене и села там, закрыв голову руками. Культисты, спешащие к схватке, не обращали на нее никакого внимания, но как только Роб начал искать способ выбраться из клетки и пробраться к ней, один из еретиков, находящийся в стороне от схватки, будто услышав мысли юноши, повернул голову в направлении Ленор. Заметив испуганную девчушку, его рот искривился в щербатой улыбке, и он направился к ней, поднимая ржавый тесак. Ленор же не видела его, так как вообще старалась не смотреть на бушующее в нескольких метрах от нее сражение, низко пригнув голову, зажмурив глаза и зажав уши ладошками. А тем временем культист был уже близко — еще пара секунд, и он доберется до девочки и довершит то, чего не успел Кормак.
— Эй! Эй! У алтаря девочка! Спасите ее! Девочка! У алтаря! Алтарь! — отчаянно заорал Роб, тряся руками толстые деревянные прутья, чтобы привлечь к себе внимание. И хотя казалось, что его голос неразличим в шуме сражения, лязге оружия, криках и воплях сражающихся и умирающих, рыцарь Рассвета, каким-то образом услышал его. Он вскинул голову, и хотя юноша не видел, куда направлен его взгляд, но мог поклясться, что рыцарь на миг посмотрел прямо на Роба. Затем воин повернул голову в сторону алтаря и Ленор.
Заметив сжавшуюся от ужаса девочку и нависшего над ней культиста, замахнувшегося тесаком, рыцарь начал действовать. Он вытянул руку, и начавший уже опускаться на голову Ленор тесак культиста вдруг, звякнув, бессильно отскочил от сияющего серебристым светом щита, который по воле рыцаря возник вокруг испуганной девочки.
Культист неверяще посмотрел на преграду, а затем размахнулся и нанес еще один удар. Щит выдержал, а затем второй рыцарь, Льва и Меча, повернулся в сторону замахнувшегося для третьего удара еретика и сделал взмах своим мечом. С кончика клинка рыцаря сорвалась полоска уплотненного воздуха, которая достигла культиста, и, с легкостью перерубив выставленное для блока лезвие тесака, рассекла тело еретика.
Роб облегченно выдохнул. Опасность для Ленор миновала, она была жива. Причем со смертью угрожавшего ей еретика заклятье рыцаря не исчезло, щит серебристой энергии все так же продолжал окружать сидящую на полу пещеры девочку. А тем временем силы культистов сильно поредели, в живых оставалось не больше десятка еретиков.
Внезапно, взгляд Роба привлекло движение у алтаря. Поначалу юноша принял поднимающегося мужчину за одного из еретиков, по какой-то причине еще не вступившего в бой, и только через мгновение с ужасом узнал в нем Кормака. И даже с такого расстояния Робу стало понятно, что нечто, поднявшееся с каменного пола пещеры, больше не было ни Кормаком, ни человеком вообще. Кожа мужчины почернела и покрылась чешуей, будто у гигантских ящеров — варанов — или полумифических драконов, некогда населявших Туманные горы, а глаза засияли в полумраке пещеры, будто Кормак светился изнутри. И, хотя Роб не видел глаз существа, некогда бывшего лидером культа, он мог бы поклясться, что место человеческих круглых зрачков заняли змеиные вертикальные.
Тем временем монстр, в которого превратился Кормак, окончательно поднялся с пола и выпрямился во весь рост. Протянув руку к своей голове, в которой все еще торчали две стрелы, он с силой вырвал их, а затем издал шипение, будто огромная разъяренная змея.
Солдаты герцога, тем временем, рассредоточились, чтобы догнать и добить последних культистов, уже прекративших сопротивление и помышляющих только о бегстве. Некоторые воины поспешили к клеткам с пленными. Двое солдат подбежали к Ленор и торопливо подняли ее с пола, закрывая девочку щитами. Появление, а, точнее, в некотором роде воскрешение лидера культа застало их врасплох, но тотчас же к Кормаку устремились сразу трое солдат, поднимая топоры.
Монстр оставался абсолютно неподвижен, и начал двигаться только тогда, когда первый солдат оказался на расстоянии удара. Но двигался некто, бывший Кормаком, со сверхъестественной скоростью. Роб успел увидеть лишь смазанное движение, а уже через секунду бывший лидер культа голой рукой пробил насквозь сначала выставленный щит, а затем и тело солдата, так и не успевшего ничего сделать.
Отбросив тело бойца, монстр в пару движений оказался за спиной второго и сломал шею так и не успевшему ничего понять солдату. Третий погиб от ударов двух топоров, подобранных змеечеловеком с трупов предыдущих своих жертв.
