— Но неужели нельзя просто обратиться к касианцам, и тогда капитану пришлось бы подчиниться голосу большинства?

— Ты, мой друг, ещё очень наивен. В глазах большинства касианцев мы — преступники, не более того. И, чтобы убедить их в обратном, нам нужны веские доказательства, а не жалкие клочки бумаги. Выступи мы сейчас в открытую, нас просто уничтожат, а касианцы посчитают нашу казнь великой победой капитана.

— А если достать бортовой журнал, он сможет помочь убедить людей?

— Конечно, но это невозможно. В наших рядах нет пилотов, а кроме них, ни у кого на всём Касиане нет ни единого шанса сделать это.

— Но вы хотя бы знаете, где хранится этот журнал?

— Мы считаем, что в запретной зоне.

— Почему именно там? Не логичнее ли, что он у капитана?

— Потому, что мы не раз предпринимали попытки найти его у него. Обшарили каждый уголок его дома и даже проникали на его рабочее место. И, как ты уже догадываешься, ничего похожего нами не было обнаружено. Впрочем, это и понятно, он не будет хранить такой архиважный предмет там, где его могут обнаружить. Тогда все для него и не только, будет кончено. А стало быть, единственное надежное место на всем Касиане — это запретная зона.

— Так вот почему Тренк обманом затащил меня туда!

— Да, хотя он и был движим благими намерениями, я не одобрил его поступка. Но этот парнишка слишком горяч и порой просто безрассуден. Кстати, это он указал место, где проходят наши собрания?

— Нет, я сам вычислил, где могут они проходить и, прежде чем сообщить об этом, решил сам всё проверить, остальное вы знаете. А теперь, последний вопрос, что все-таки вы намерены делать со мной?

Ореот окинул его пристальным взглядом и ненадолго задумался. Затем, чуть подавшись вперед и глядя прямо в глаза своего юного собеседника, тихо произнес:

— Это зависит полностью от тебя, то есть, от твоих действий. Что ты намерен делать теперь, когда узнал все это?

Мысли Дениса в его голове выплясывали какой-то безумный танец, во рту пересохло. Он лихорадочно пытался сообразить, как убедить этих людей отпустить его подобру-поздорову. Не найдя ничего лучше, он тихо прошептал:

— Мне нужно время, чтобы всё как следует обдумать.

— Отлично, а до тех пор, мы найдем, где тебя спрятать, дабы ты не наделал глупостей.

— Вам лучше отпустить меня.

— С какой это стати, думаешь, мы настолько глупы?!

На лице «доктора» появилась снисходительная улыбка, словно он смотрел на малыша, старающегося его обмануть.

— Нет, и именно поэтому я и говорю, отпустите меня. Перед тем, как прийти сюда, я написал послание для капитана. Если утром я не отменю команду отправки в почтовой системе, оно уйдёт по назначению, а там я расписал, куда иду и зачем. Также я назвал имена тех, кого подозревал в соучастии вашей организации. Как я теперь вижу, многие оказались здесь. Да, и не думайте, что сможете отменить послание. Я закодировал его, никто кроме меня не сможет его снять. Если в систему полезет кто-то другой и сделает хоть маленькую ошибку, запуск будет осуществлён немедленно.

— Это что, угроза?

— Нет, лишь предупреждение. Не в ваших интересах задерживать меня, иначе пострадаю не только я.

Арен смерил Дениса испепеляющим взглядом и посмотрел на предводителя. Он же, словно не замечая его взгляда, чуть откинулся назад и, все так же слегка улыбаясь, произнес:

— Что ж, ты умный малый, но не думай, что сможешь перехитрить нас. Мы столько лет хранили свои тайны и укорачивали нос тем, кто пытался влезть туда, куда его не звали. Я не угрожаю, а лишь по-дружески предупреждаю. А теперь, если у тебя больше нет вопросов, ты можешь идти.

По залу прокатился возмущенный ропот. Арен смотрел на предводителя так, словно на безумца.

— Ты совсем из ума выжил? Этот парень в следующий раз приведёт сюда всех охранников Касиана, его нельзя отпускать живым.

Снова раздался гул голосов, и на этот раз он был куда сильнее. Но Ореот сохранял полное спокойствие. Чуть помедлив, он жестом призвал всех к тишине, после чего обратился к Арену. В его голосе звучали стальные нотки.

— Здесь пока что я принимаю окончательное решение. Мы отпустим его, по крайней мере пока.

По его знаку люди отступили от Дениса, хотя и с явным неодобрением на лицах, но возражать открыто они не смели. Денис, не спеша, сделал несколько шагов, пятясь по направлению к выходу. Никто не только не пытался его остановить, но даже не шелохнулся. Сам не веря, что ему так сказочно повезло, он, наконец, повернулся лицом к выходу и, едва сдерживаясь, чтобы не перейти на бег, покинул место тайного собрания саботажников. Как только он ушел, Арен снова обратился к Ореоту, и в голосе его явно читалось возмущение.

— Его нельзя было отпускать.

Предводитель же сохранил полное спокойствие. Выждав, тихо произнёс:

— Успокойся, у меня сложилось такое впечатление, что ты думаешь не о всеобщем благе, а лишь о своей ничтожной жизни. Да-да, и нечего на меня так смотреть. Убить этого паренька мы сможем в любой момент, но он один из пилотов. Кто знает, может, именно он, добьется успеха там, где всех нас ждёт крах. Возможно, он наш счастливый билет к спасению.

— Или гибели?

Ореот сделал вид, что не расслышал его последних слов.

***

Вот уже почти два микроцикла прошло с тех пор, как Денис узнал о том, что Касиан вовсе не живое существо, породившие когда-то само в себе жизнь, а лишь огромная машина. И то, что вскоре он погибнет, если не принять все меры к его спасению. Это терзало его, особенно в свете того, что приближалось его посвящение в пилоты. Он должен был во всем разобраться до этого момента, и время действовало против него.

Однако, чтобы во всем разобраться, нужно снова нарушить закон. Перед Денисом стояла нелёгкая дилемма. Он знал, что его долг, как пилота — пожертвовать всем для спасения Касиана. Так его учили отец и брат, но что, если всё, что ему сказали — ложь, и никакой опасности на самом деле нет. А настоящей опасностью может явиться он, попытавшись проникнуть в запретную зону.

В течение почти шестидесяти дней и ночей после своего возвращения из мертвого воздуховода, он задавал этот вопрос себе снова и снова, не находя ответа. Вот и сейчас он бесцельно бродил по извилистым коридорам Касиана, полностью погружённый в свои тягостные мысли. Вдруг, из размышлений его вырвал громкий голос Алис. Вздрогнув, он поднял голову и увидел девушку, стоящую в нескольких метрах от него. Лицо её было раскрасневшееся, волосы в полном беспорядке, и, судя по её жестам и голосу, она была на грани полного нервного срыва.

— И не просите, я не стану извиняться перед этой нахалкой ни за что! После того, как она меня оскорбила, я ещё и должна просить у неё прощение?!

Денис поспешно подошёл к Алис и тут только увидел, что говорит она, а точнее спорит с госпожой Лорут. Та, в противоположность девушке, была бледна как полотно, а глаза её буквально полыхали праведным гневом.

— Алис, госпожа Лорут, что случилось?

— Во-первых молодой человек, добрый день. Хотя после всего случившегося, его вряд ли можно назвать добрым, а всё из-за несдержанности вашей невесты. Её поведение просто ни в какие рамки приличия не входят. Думаю, несмотря на все мои старания, эта девушка так и не усвоила ничего из моих уроков, а стало быть, она не сможет полноценно жить в обществе пилотов. Да, как не прискорбно мне это говорить.

Она еще что-то намеревалась сказать, но ее перебил сбитый с толку Денис.

— Да что же всё-таки стряслось, могу я, наконец, узнать?

— Алис подралась с госпожой Лолит.

— Что?!

— После того, как эта хамка оскорбила меня, назвав грязной фермершей, я никому и никогда не позволяла унижать меня и впредь не собираюсь. Будь-то простой фермер или сам капитан.

— Но лезть в драку — это крайне неприлично, тем более для юной девушки.

— Да…

— Так перестаньте, пожалуйста, вы обе правы. Госпожа Лорут, разрешите я несколько минут поговорю с Алис наедине. Я объясню ей, в чём она не права, может, тогда она поймёт?