Капитан задумался, потирая край своего подбородка.

— Хорошо, в свете последних событий, я удовлетворю вашу просьбу. Можете иногда общаться с ним по карманному переговорнику. А теперь, если это все, прошу меня извинить, у меня еще много дел.

Лицо молодого офицера осветилось радостью, он отдал капитану честь и поспешно вышел из его кабинета, отправляясь на свой боевой пост.

***

Денис не спеша одевался, и мысли его были целиком заняты обдумыванием дел на предстоящий день. Он так сильно был в них погружен, что даже не сразу понял, что прозвучал сигнал его карманного переговорника. А когда осознал, то не сразу понял, что это именно он издает этот звук. В недоумении он взял его с перекошенного табурета и посмотрел на табло, и тут вовсе ему показалось, что он спит. Медленно он нажал на дисплее иконку ответа.

— Наконец-то, сколько можно звонить, в спячку что ли впал?

— Тойлонт?!

— Собственной персоной.

Денис слушал голос друга и не мог поверить, что все происходящие не плод его фантазии.

— Но мне же запрещено с кем бы то ни было общаться, я не хочу, чтобы тебе досталось.

Друг хмыкнул в трубку.

— Может стоило об этом подумать прежде чем лезть в запретную зону, наглотавшись дурмана, приятель? Вот, погоди, вернешься, и мы с ребятами поговорим с тобой по душам в укромном уголке.

Угроза друга звучала полушутливо, и потому Денис лишь улыбнулся в ответ.

— Боюсь, вам придется встать в очередь, первым со мной проведет "беседу" Фолт.

Тут в трубку на заднем плане прозвучал знакомый сердитый голос брата.

— Даже может и не сомневаться.

Юного пилота словно зарядом прошило.

— Погоди, ты что не один там?!

— Так точно. У нас тут перерыв между сменами, ждем сменщиков, вот и решил тебе позвонить.

Денис хотел было спросить, что это все значит, почему Тойлонт вот так запросто нарушает запрет, но не успел. Из глубины дома послышался сердитый крик хозяина фермы:

— Долго еще тебя ждать, пустоголовый?

В трубке раздался дружный смех нескольких людей.

— Пустоголовый?!

— Ага, похоже это теперь мое второе имя.

— Тебе подходит. Ладно, пустоголовый, позже поговорим.

Тойлонт отключил сигнал, а Денис еще какое-то время как завороженный слушал гудки, пока его не вывел из оцепенения новый, еще более сердитый крик. Весь тот день он был словно сам не свой, все думая о звонке. Периодами ему даже не верилось, что это было на самом деле. Но журнал звонков не оставлял сомнений — это был не сон.

Денис терялся в догадках, которые лишь плодили кучу вопросов, но на них не было ответа. Когда же, собравшись с духом, он решил перезвонить другу, оказалось, что его устройство связи временно заблокировано. Похоже, он по-прежнему не мог им пользоваться до конца своего ареста. Было еще чудом, что он сумел тогда отправить свое ночное послание матери и получить ответ. Благодарить за это, скорее всего, нужно было не расторопность какого-то служащего отдела связи.

Прошло несколько дней, прежде чем переговорник опять подал признаки жизни, и снова это был Тойлонт. На расспросы он лишь уклончиво сказал, что пока Денис геройствовал там внизу, наверху тоже не мало пришлось потрудиться, чтобы добиться смягчения его приговора. Впрочем, подробнее он не стал об этом говорить.

Весь остаток своего заключения Денис провел в постоянном ожидании звонков друга, каждый из которых был для него подобен глотку свежего воздуха. Он даже перестал особо замечать окрики и придирки господина Порлота. Иногда Тойлонт отсылал ему фотографии, где он помечал какие-нибудь пустые места и подписывал.

— А ведь здесь должен был быть ты.

Эти послания словно занозы впивались в душу Дениса, но он покорно сносил их, понимая, что друг прав. Между тем, время шло и вот, наконец, пришел день, когда истек срок его заключения. Об этом ему сообщил официально пришедший на ферму офицер охраны. Впрочем, юный заключенный это и сам знал, ведь он считал дни, а то и часы до конца своего заключения.

К его приходу Денис уже переоделся в свою одежду и ждал его с нетерпением, то и дело поглядывая на часы. И вот, когда с его ноги был снят прибор слежения, ему вдруг показалось, что с него сняли невероятную по весу тяжесть. Он стал прощаться с обитателями дома. На лице Алис он, к своему удивлению, уловил тень грусти, хотя та старалась выглядеть довольной, но это выглядело как-то натянуто и неестественно. А вот кто действительно искренне радовался его уходу, так это ее дед.

— Надеюсь, больше тебя здесь никогда больше не увидеть, чужак, — сказал он на прощание. Денис уверил его, что постарается сделать для этого все от него зависящее. После чего они с охранником встали на движущуюся дорожку, понесшую их прочь от фермы.

Когда он оказался дома, то узнал столько новостей, что в какой-то момент ему показалось, что он вернулся из другого мира, никак не связанного с этим. Хоть он и провел под арестом всего половину положенного ему времени и вернулся, пускай и позже того срока, в который должен был пройти свое посвящение, все же еще немало выпускников должны были только пройти его. Оказалось, что все сроки были перенесены по специальному распоряжению капитана, и уже почти целый микроцикл прошел с тех пор, как последний выпускник стал пилотом.

Все, кого знал Денис, теперь несли службу, и в свете последних событий, связанных с поведением Касиана, все пилоты были переведены на особое положение и почти не бывали в увольнениях. Денис словно в вакууме оказался. Первое время это было мало заметно, после возвращения он занялся своим восстановлением, как кандидата на посвящение. Это подразумевало то, что он заново проходил все медицинские тесты и после того, из-за чего он попал под арест, их проводили с ним намного больше, чем обычно.

Это изматывало, но он покорно все переносил. Как-то возвращаясь с одного из таких тестов, он остановился на одном из ярусов, тоскливо глядя на спешащих по своим делам касианцев, думая о том, что ему сегодня делать и куда девать свое свободное время, которое и занять то собственно нечем было. И вдруг, он почувствовал, как в его шею сзади вцепились чьи-то сильные пальцы, причиняя боль. Он инстинктивно дернулся, стараясь вырваться, но не тут-то было, а над ухом раздался знакомый голос:

— Попался, никуда теперь не денешься.

Денис тут же обмяк, он знал этот голос, впрочем, и этот захват ему был знаком с детства, и, хотя он точно знал, что на шее останутся синяки, он несказанно обрадовался:

— Фолт.

Он улыбнулся, и в то же мгновение его отпустили. Потирая ноющее место, он обернулся. Перед ним стоял не только, Фолт, но и Тойлонт, он тоже едва сдерживал улыбку. Старший брат старался сохранять сердитое выражение лица, но веселые искорки, плясавшие в его глазу, выдавали его.

— Откуда вы взялись, я думал вы на службе?!

— Как раз шли и тут видим одного субъекта, явно болтающегося без дела. Ты же вроде должен тест проходить?

— Ну, вообще-то я как раз с него и возвращался.

— Отлично, значит можем и поговорить, наконец.

Все вместе они зашли в небольшое кафе и заняли дальний столик.

— Итак, братец, пришло время держать ответ. Для начала, какого демона тебе пришла идея пробовать дурман? Не вздумай лгать, я это сразу пойму.

— Нас из-за тебя чуть на анализы не разобрали, — угрюмо произнес Тойлонт. Денис тяжело вздохнул:

— Хотите верьте, хотите нет, но я понятия не имею, как это произошло. Великий Касиан, Тойлонт, я же все время был с вами.

— Был, но при желании накачаться можно и не заметно.

— Ну и зачем мне это?!

— А вот это мне и интересно узнать, как и твоему брату. Зачем, новые ощущения что ли захотелось испытать, или ты так боялся посвящения?

— Если бы я хотел избежать обряда, не проще ли было просто раз за разом заваливать тесты. А не лезть из шкуры вон, чтобы сдать их, а потом так накачаться, что, насколько я понял, едва не отправиться к земле обетованной. Не слишком ли сложный способ, сами посудите?