— Мама говорит, что я маленький переставлял все буквы в словах, когда учился говорить, вот это и прицепилось… А ты зовешь меня Николасом. Мне нравится. Так я взрослый. — Он помолчал, а потом добавил: — А еще ты зовешь маму «Джейс», как мальчишку. Почему? она же Джессика!

— Видишь ли, — Марк прокашлялся, — Я знаю твою маму очень давно. Она тогда еще девчонка совсем была. И так первыми стали называть её братья. Ну, дядя Бил, дядя Роб… Ну, и я… А сейчас она, стало быть, Джессика?

— Да, — мальчишка кивнул. — Джесси. Но мне Джейс нравится больше. А, вообще, у вас, взрослых, все непонятно.

— И что же у нас такого непонятного? — Марка все больше забавлял этот разговор. Вроде, и серьезный, а вроде…

— Вот мама говорит, что мы семья. — Марк кивнул, — Но и она и дядя Бил, и дядя Роб, и Тим и Том тоже семья. Но тогда почему у неё другая фамилия? Разве в настоящей семье фамилия не должна быть одинаковой?

— Ну, видишь ли, — Марк почесал затылок, — Так бывает, особенно у женщин. Они меняют фамилию, со временем… Зато у вас с ней одна фамилия…

— Да нет же! Я же говорю тебе, вы взрослые странные! Они все, — Ники махнул рукой в сторону, как бы отсекая своих дядюшек от себя самого. — Гордоны. А мама Монро.

— А ты? Разве нет? И ты Монро, И Габриэль.

— Да нет же! — Ники закатил глаза, как будто терял терпение, — Нет! Мы с Бри Эриксон! Понимаешь? Как папа… Николас и Габриэль Эриксон…

Николас и Габриэль Эриксон…

Марк порывисто встал и прикрыл рот ладонью. Черт! Почему? почему он не поинтересовался этим сразу? Тогда не выглядел бы сейчас таким потрясенным. Надо же! У этой девчонки ума хватило хоть на это? или, тут холодный пот прошиб его, на этом настоял Генри?!

Он перевел дыхание и снова сел рядом с Ником:

— Как у папы, говоришь?

— Да, — парнишка кивнул. — Но я его не видел. Ни разу. Знаешь, — он встал перед Марком и стал накручивать на пальчик ткань футболки у него на груди. — Мне бы хотелось иметь настоящего папу. Не Роба. Не Тима и Тома. И уж не дядю Била… Мне бы хотелось такого папу, как ты…

Марк беспомощно опустил руки и поднял голову, смотря в безоблачное небо. Он боялся, что соленые капли, опусти он лицо, потекут по его щекам. Он шумно вдохнул и положил ладони на плечи мальчишки:

— А, знаешь, как мое полное имя? — Ники замотал головой. — Марк Эриксон.

— Правда? — голубые глазенки загорелись надеждой. — Тогда… Тогда, может, ты знаешь моего папу?

Марк набрался смелости и тихо сказал:

— Я и есть твой папа. Твой и Габриэль. Просто, так получилось…

Он был готов объяснить мальчишке, почему его так долго не было с ними рядом, но Ники не слушал его. Он повис на его шее и шептал в самое ухо:

— Я знал! Знал! И я забыл вчера попросить Санту, но он услышал! Мне не нужен велосипед, не нужен! Мне ничего больше не нужно!..

Марк крепко прижал к себе парнишку. Гладил его по волосам и уговаривал:

— Ну, все. Тихо, тихо… сынок, — он с таким облегчением произнес это слово. — Все у тебя будет: и велосипед, и все, что только захочешь. Теперь все будет хорошо! Главное, у тебя буду я.

Малышка Габриэль все это время играла со своей подружкой, Кэти. Они часто виделись с ней, именно в этом парке, когда приезжали сюда с мамой. Но сегодня Кэти была с отцом, и при всяком удобном случае упоминала об этом:

— Я сегодня ночевала у папы. — Габриэль отвернулась от девочки и стала внимательно рассматривать цветы, что росли на клумбе. — Он забрал меня вчера. А у тебя? У тебя есть папа?

— Есть, — Бри едва слышно ответила подружке.

— Он тоже живет отдельно, да? они развелись?

Габриэль украдкой посмотрела на Марка, что о чем-то разговаривал с Ники, и ей отчаянно захотелось утереть нос этой противной Кэти. И не важно, что до этого дня Кэти противной не была.

— Нет, мы живем все вместе, вот! — она повернулась и показала Кэти язык.

— Ты врешь!

— А вот и не вру! Не вру! Вон, посмотри. Видишь, он сидит с Кидом. — она посмотрела на папу Кэти, хитро прищурилась и добавила: — И мой папа красивый! И у него есть борода!

— Если я захочу, — теперь Кэти сравнила своего папу и «папу» Бри, — То и у моего папы будет борода!

— А вот и не будет! потому, — Бри усиленно искала нужный аргумент. И нашла. — Потому что твой папа лысый! Вот!

Кэти показала ей язык, дернула за косичку, и умчалась к своему папе. Она стояла возле него, размазывая слезы по щекам, и что-то говорила, показывая пальчиком в сторону Габриэль.

— Ну, и подумаешь? — Бри гладила пальчиками лепестки красивой ромашки, ожидая того, что папа этой противной Кэти сейчас подойдет к ней и станет ругать. — Марк заступится за меня. Да!

В это время, большая красивая стрекоза, что жила в высокой траве, которая росла на одном берегу озера, решила вылететь из своего убежища и облететь вокруг парка. Яркая клумба с цветами привлекла её внимание, и она устремилась к ней. Подлетала как раз со спины Габриэль, когда девчонка повернулась. Стрекоза замерла в воздухе и стала внимательно изучать и саму девочку, и её красивую цветную футболку. Пожалуй, яркая футболка ей пришлась по душе больше.

Габриэль испуганно замерла перед большим красивым насекомым. Её широко распахнутые глаза, не мигая, смотрели в глаза стрекозы и видели в них десятки своих отражений. Вот сейчас это чудище моргнет, и из её глаз вылетят все эти девочки, так похожие на неё саму. И как тогда Марк найдет и узнает среди них одну, живую и настоящую Габриэль? Может, если не шевелиться?..

Но прозрачные крылышки встрепенулись и направили «чудище» прямо на футболку девочки. Габриэль набрала полную грудь воздуха и громко завизжала, бросаясь со всех ног к Марку. Она раскинула ручки и кричала:

— Папа! Папа! Папочка!

Марк повернул голову в сторону Габриэль, увидел испуганные глаза дочери и посадил Ники на скамейку:

— Подожди одну минуту, Николас. Я сейчас. — Он поспешил к девчонке и едва успел поймать её. Тоненькие ручки обвили его шею, а носик уткнулся в раковину уха. — Малышка, что случилось? Ну, скажи мне.

— Папочка! — Бри испуганно шептала, вцепившись в Марка. — Не позволяй ей!

— Солнышко! Я не позволю. Никому на свете не позволю обидеть мою принцессу. Ты только скажи мне, что случилось?

— Там, там…

Большая стрекоза подлетела к Марку, что крепко прижимал дочку к своей груди, замерла на миг, как бы говоря ему, что да, это она виновница переполоха, а потом взметнулась и улетела.

— Детка, — За улыбнулся, но продолжал гладить Габриэль по кудряшкам на голове, — Это стрекоза. Она…

— Она улетела, да?

— Да…

— Ты прогнал её? — Марк кивнул, и только тогда девчонка спокойно выдохнула. — Она, она… у неё глаза… а там я, много меня…

— Маленькая моя, — Марк вернулся на скамейку, — это всего лишь…

Но Ники не дал ему договорить. Он дернул Марка за рукав и серьезно спросил:

— Ты сказал ей? Раньше? Она знала?

— Нет, Николас, — Марк положил руку на плечо сына и посмотрел в глаза. — Я не говорил. Бри не знала.

— Не знала? — Стрекоза была мгновенно забыта. Любопытство и обида брали верх над испугом. — Чего я не знала?

— Бри, — Ники наклонился к сестре и на ухо, но очень громко прошептал. — Он наш папа. Марк. Самый настоящий папа!

— П-правда?

Большие синие глаза, не мигая, смотрели на свое отражение в таких же по цвету радужках Марка. Он её папа. Их папа. Может, эта стрекоза, она… волшебница?! Услышала о чем Бри мечтала там, у клумбы и?..

— Разве я обманывал тебя, детка?

Марк ждал реакции дочери на эту новость. Николас обрадовался, а вот она? Габриэль о чем-то задумалась, а потом мечтательно улыбнулась и выдохнула:

— Значит, я — принцесса! Настоящая! Я это знала!

Удивленный её ответом, Марк хохотал до слез. Это было так честно, так по-детски наивно. И так по-женски.

— Ну, раз все счастливы. — он вытер проступившие слезы. — А я больше всех, то предлагаю это отметить. Как насчет огромной порции мороженого и поездки в самый большой магазин игрушек?