— Папа! Мы будем играть! И Тим и Том! И пусть Роб и Билл тоже идут сюда!
— Э, нет, Джейсон! — Роб закатывал глаза. — Уволь! Если это опять твоя игра в свадьбу!..
— Сынок, — усталый скрипучий голос отца заставлял Роба сдаться. — Это её единственная радость. Крольчонок, я, пожалуй, возьму сегодня камеру. А когда ты вырастешь и станешь невестой, ты посмотришь, о какой свадьбе всегда мечтала.
— Так! — Джейсон, повязав вокруг талии самодельную длинную белую юбку из тюля, раздавала команды, пальчиком указывая кому и что делать. — Билл! Сегодня ты поведешь меня к алтарю! Роб, ты будешь лучшим приятелем моего жениха! Ну, и ты будешь за него! Тим и Том, вы шаферы!..
— Вот, малышка! — Билл вздохнул и протянул ей кусок кружев. — Это тебе, фата. Миссис Доли, наша пожилая соседка, нашла это в своем сундуке…
— Крольчонок! — отец улыбнулся ей, — Посмотри сюда! Давай, милая! Уверен, твоя мамочка сейчас смотрит на тебя…
***
Крольчонок! Её отец звал её «крольчонок»!!! она совсем забыла об этом. И вот вспомнила только сейчас…
Она осторожно положила букет на стол, прикрыла глаза и сделала шаг назад. Схватилась за спинку стула, будто боялась упасть, а потом повернулась и в панике бросилась к двери:
— Я… Мне надо… Я сейчас…
— Джесси, Джесси! Стой! — Оливия едва успела её перехватить. — Что? Что такое случилось? Что там в этой записке?
Джейс била мелкая дрожь. Она ничего, совершенно ничего не понимала! Как такое может быть? Это один и тот же Марк? Марк, который, несмотря ни на что, дарит ей свадьбу её мечты?! И Марк, который готовит для подписи Соглашение о совместной опеке? Как эти два человека могут уживаться в одном? И какой из них настоящий? И, разве может тот, первый Марк, милый, добрый, романтичный, быть таким трезвым и расчетливым, детально продумывающим каждое слово в том Соглашении? Джейс была убита и растеряна. Она не знала, чему и какому Марку верить. Но вот только сердце предательски просило взять тот букет из ромашек, прижать его к сердцу, и петь. И кружиться на месте. И широко улыбаться. И верить!
Джейс схватилась за ручку двери в тщетной попытке открыть её и выйти:
— Я… Мне надо к Марку. Мне надо срочно увидеть его. И поговорить. Прямо сейчас.
Да, надо. Надо сказать ему, что она знает все об этом Соглашении. И посмотреть на его реакцию. И послушать, что он скажет ей. И как объяснит все это… Потому что, сказать «нет», как она и планировала сделать, становилось все труднее…
Оливия переглянулась со стилистом:
— Джесси, милая, к сожалению, прямо сейчас это никак невозможно сделать. — Она уговаривала подругу, как маленького ребенка, уводя её от двери. — У нас мало времени. Потерпи.
— Нет, ты не понимаешь! Вы никто не понимаете! Если мне нельзя пойти к нему, то попросите его прийти сюда!
— Мисс Монро, Джесси, — стилист взяла её за локоть и повела за ширму. — Если мы сейчас не начнем с вами одеваться, то нам и в самом деле не хватит времени. Давайте приступим, а мисс Оливия посмотрит, как можно исполнить вашу просьбу. Хорошо?
Джейс кивнула. А что еще ей оставалось делать? она, словно в тумане, поднимала и опускала по команде руки; поворачивалась из стороны в сторону; задерживала дыхание и делала глубокий вдох.
— Ну, вот и все готово. — стилист выкатила большое зеркало, чтобы Джейс смогла увидеть себя в полный рост. — Ну, как вам?
Джейс молчала. Она не узнавала себя. Там, в салоне, когда она выбрала это платье, оно виделось ей немного другим, не таким… сказочным. А сейчас, ей казалось, что в серединке каждого цветочка на кружевном лифе, блестел маленький кристаллик.
А стилист все продолжала что-то говорить ей:
— Ой, мы забыли туфли. Давайте. Я помогу вам…
— Это… это не мои…
— Это — ваши. Мистер Эриксон, ваш жених, он позаботился… Тонкая мягкая кожа… — Джейс зажмурилась: зачем он поступает так? Зачем? Выстилает ковровую дорожку, чтобы потом, подсунув это Соглашение, столкнуть в пропасть? — И я поставлю вот эти балетки возле вашего стула. Вы сможете переобуться после церемонии, а потом, когда придет время вашего танца, снова наденете каблуки. Он такой внимательный, ваш будущий муж, все продумал, вам так повезло…
Джейс оставалось только кивать и улыбаться, и соглашаться. Да, конечно, он такой. Просто, вы не знаете его «другого». Такого, кто способен наброситься на вас с обвинениями, запугать, потом снова прикинуться ласковым котенком, чтобы в последнюю минуту превратиться в безжалостного хищника.
— Ну, осталось закрепить диадему и фату…
— Фату?! — Вот тут Джейс испугалась. — Зачем фату? Я не просила… мне не нужна!..
— Мамочка! — Габриэль, что все это время с таким детским восторгом смотрела на неё, сложила ладошки под подбородком, и стала канючить. — Ну, пожалуйста! Пожалуйста! Ты такая!.. Тебе нужна фата! Ты же настоящая невеста! Вот когда я буду выходить замуж, у меня будет фата!
— Мамочка! — дверь с грохотом распахнулась, и Ники замер на пороге. — Ух, ты! Мамочка! Ты такая… красивая!
— Николас! Мой мальчик! — Джейс, шмыгая носом и пытаясь сдержать слезы, повернулась к сыну и присела перед ним. — Какой же ты!.. Настоящий взрослый мужчина!
Она гладила мальчишку по рукавам пиджака, проводила кончиками пальцев по его красиво причесанным кудряшкам.
— Я так люблю тебя! Ты принцесса! Самая красивая и самая настоящая!
— Спасибо, Ники! — Джейс улыбнулась. — А ты и Бри самые красивые дети во всем мире. И самые любимые.
— Ладно! — Габриэль подошла к брату и махнула ручкой. — Так и быть, будь сегодня принцессой. Но только сегодня!
— На один день я согласна, — Джейс улыбнулась дочери.
Но хитрая малявка прищурилась и подмигнула брату:
— Ники, мамочка не хочет надевать фату!
— Мам, ну ты чего? Ну? Ну, все принцессы женились в этой штуке!
— Ну, если только, все принцессы! — слабая улыбка тронула уголки её губ. Джейс капитулировала перед прямым натиском своих детей. — У тебя славный букетик.
Она коснулась ноготком хрупких белых лепестков ромашки. «Крольчонок». А Марк зовет её Морковка…
— Ага! И у папы такой же! Ой, я побегу к нему! Мне пора, он сказал, чтобы я не задерживался. И еще, он сказал, что будет ждать тебя. И он это, соскучился, вот.
— Мамочка, а можно и мне к папе? — Бри надула губки. — Я не долго!
— Ладно, только… Ники, Бри, скажите папе… Скажите, что мне надо с ним поговорить, сейчас. Попросите его прийти, ладно?
Малышня убежала, но им на смену пришли все остальные. Все женщины, что были вчера на её девичнике, сейчас столпились в одной из гостиных на первом этаже, и пытались сдержать слезы радости и умиления.
— О, Боже! — Оливия приложила трясущиеся пальчики ко рту. — Это платье… Но мы его даже не видели… Джесси, ты… — Она хотела коснуться платья, но отдернула руку. — Нет! и никто не трогайте её. Оно такое… воздушное.
Джейс и сама боялась заплакать. Все, что происходило с ней сейчас, казалось таким нереальным, но, правильным. И это выбивало её из колеи. Она принимала комплименты, шутки и восторги подруг, но уголки её губ подергивались в нервной улыбке. Никто, никто не знал, что творится сейчас в её душе. И благо, что все вокруг списывали это на нервы.
Но когда вперед вышла Регина, держа перед собой плоскую, обитую синим бархатом коробочку, губы Джейс предательски затряслись. Больше всего на свете ей не хотелось ранить эту женщину.
— Детка, — Регина прикрыла глаза и постаралась успокоить набегающие слезы, — Моя девочка, давай-ка все вспомним. Что-то старое?..
— Да, — Джейс приложила руку ко впадинкам на ключице, накрывая ладонью маленькую бриллиантовую слезинку. — Это мамина подвеска. Папа подарил ей… один единственный подарок.
— Тогда, вот, — мать Марка протянула ей коробочку. — Это наш с Генри подарок тебе. Думаю, это подойдет и к платью, и к твоей подвеске. Итак, что-то новое…
Увидев комплект из колье, браслета и сережек в виде хрупкой веточки дерева из платины с мелкими капельками алмазов, Джейс затрясла головой.
