Начавшийся с ерунды, разговор с соседкой вдруг неожиданно перерос в разработку артефакта, точнее целой системы артефактов, закольцованной и действующей исключительно ради достижения одной цели. Защиты королевского дворца и законного правителя. В данный момент, Артана Гаэр-аша.

Риаллин невесело усмехнулась. Почему-то ей, что провела столько времени рядом с ректором, а теперь и регентом, и в голову не приходило, что он может нуждаться в помощи, или в защите. Что он может быть в опасности, что прикрывая всех и неся за всех ответственность, он рискует, прежде всего, собой.

А вот этой странной девице пришло, она об этом подумала. Риаллин окинула взглядом соседнюю кровать. Соседка у нее действительно не понятная. То элементарных вещей не знает, а то выдает такое, что только диву даешься. Вот откуда она могла знать символы отступников? Откуда в ее голове странные мысли, что знания не могут быть запрещены, так как то, что может навредить, может и спасти. И, мол, бороться со знаниями это дурь дичайшая.

Риаллин эти мысли были знакомы, и она не могла не проводить параллели между собой и этой взявшейся неизвестно откуда воспитанницей Гаэр-аша.

Снова мысли скатились к Артану. Она знала о его чувствах к себе, ей он не лгал и не скрывал их от нее. И она была уверена, что и сейчас они никуда не делись. Но ректор последние недели откровенно ее избегал, держал на расстоянии, а когда общение становилось необходимостью, держался строго и официально. Словно подчеркивал ее статус невесты племянника.

И стоит признаться, что она особо по этому поводу не переживала. Артан Гаэр-аш вызывал у нее необъяснимое чувство страха, природу которого она не могла себе объяснить.

Тем более, что прекрасно помнила, что изначально Гаэр-аш вызывал у нее симпатию и какое-то смущение. Она помнила первую встречу, и внимательный взгляд тогда еще серых глаз, и первый вопрос. Тот самый, что дал ей шанс вырваться из под гнета отчима, тянущего свои загребущие лапы к ее наследству. И к ней самой.

Неемия вздохнула во сне, снова вернув мысли Рии в сегодняшние дни. Как так вышло, что появившаяся из ниоткуда, никому неизвестная девчонка, которую непонятно что связывает с регентом, вдруг напомнила Риаллин о том чувстве глубокой признательности, что она испытывала к Гаэр-ашу до того времени, когда она была вынуждена принять участие в Мертвых Играх? Рия попыталась вычленить тот момент, когда мысль что Артанаэш не нуждается в помощи, превратилась в обычную неблагодарность.

Может, когда она узнала его ближе? Не ректора, а мужчину способного в одиночку принимать жесткие и даже жестокие решения, не терпящего неповиновения и неоправданной самодеятельности, несущей опасность всем окружающим. Непроизвольная дрожь заставила Риаллин передернуть плечами, при воспоминании о периоде, когда все ее мысли были открыты для Артана, и он имел возможность контролировать ее.

Может быть, именно этот ужас от собственного бессилия, от ощущения невозможности владеть собственным телом, наложился на независимость и ненависть к любым путам, так присущую кошкам Хаоса, чья кровь тогда уже просыпалась и диктовала свои правила?

Или это просто тот напор, с которым ректор добивался ее взаимности. Нет, не взаимности, а покорности, с которой она должна была принять предложенную ей участь. И он же еще ждал от нее благодарности!

Но боевой настрой быстро пропал, когда перед глазами встала картина возвращения Гаэр-аша в столичный особняк, где они останавливались на период игр. И то, как она осталась с ним. Ее никто не заставлял, наоборот, Артан отправлял ее спать. И вот тогда никакого страха не было.

Риаллин тяжело вздохнула. А смысл делать вид, что она не замечает очевидного? Какой бы силой не овладел Артан Гаэр-аш, эта сила никогда не будет направлена против нее. Ведь все это время, как только в Гаэр-аше проснулась, даже для него необъяснимая страсть, он всегда был рядом. Оберегал, охранял, просто спасал, не считаясь ни с чем, от спора с Хранительней Хаоса до противостояния с безумным королем, закончившимся смертью последнего.

Риаллин помнила тот спор, когда Артан не отступил, даже когда ему в лицо сказали, что она, Риаллин, не его. Не правда ли, есть за что сказать спасибо?

Но она за последние пару недель нашла время и желание подойти с целью попросить дать ей еще раз некоторые из книг, что приносил ей Гаэр-аш раньше. Чужая, непонятная девушка нашла и силы и возможность отблагодарить и позаботиться о ректоре, а она почему-то вдруг стала считать, что он не нуждается в простом человеческом тепле.

Может поэтому она с такой радостью ухватилась за идею помочь именно ему? Ведь безопасность дворца ее волновала меньше всего.

На плечи вдруг лег мягкий плед, а в руки ткнулась кружка с горячим ягодным взваром.

– Так любоваться на звезды из окна удобнее. – В темноте блеснули глаза Неемии.

– Я думала, ты спишь. – Улыбнулась ей Риаллин. – Спасибо за заботу.

– Ну, не только же тебе меня супчиком откармливать, я вот взвар люблю. – Устраивалась на том же подоконнике Неемия. – Думаю. Я здесь, а кто мои кормушки обходить будет?

– Кормушки? – не поняла о чем речь Рия.

– Зима же. Пропитание зверью сложно добывать. Вот и были у меня места, где я оставляла еду для разных животных. – Вздохнула Неемия. – Придут теперь, а там пусто.

– Ты же вроде говорила, что охотница. – Недоверчиво прищурилась Риаллин.

– И что? По-твоему, охотники только убивают? – Неемия не возмущалась, понимая, что откуда бы Рие знать о некоторых особенностях. – У каждого зверя есть время, когда потомством обзаводятся, я в это время охоту не веду. На водопое или у кормушек зверя тоже не била.

– Вот странная ты, правда! Во дворце была одна, я же помню тебя за столом, а здесь совсем другая. И как охотник ты странная, и как артефактор странная, и как некромант...

– А как некромант я никакая. Как представлю, сколько учить, страшно становится. Тем более половину дисциплин по некромантии будет сам ректор курировать. – Прикрыла зевок ладошкой Неемия.– Во дворце я была такой, какой учили, но это не означает, что я всегда такая и мне комфортно в этой шкуре. А что касается моих правил, то знаешь, нельзя ничего не отдавать взамен. Нельзя все время брать, брать, брать и брать. Потому что однажды ты протянешь привыкшую получать руку и найдешь только пустоту! Ладно, я спать, а то завтра с утра еще и на тренировку с утра пораньше к Гаэр-ашу.

– А он тебя еще и тренировать сам будет? – спросила Риаллин, у которой какое-то непонятное чувство царапнулось внутри.

– Да, с фехтованием у меня совсем беда, как и по нескольким дисциплинам, но ректор обещал лично заняться ими, мол, у него есть уже опыт натаскивания. – Ответила Неемия, укладываясь обратно в кровать.

Утром на полигон Мия пришла не одна. К удивлению Риаллин, там был не только ректор, но и Эдвин, и Дан, и даже Норт. Ректор показывал какое-то движение и был по пояс раздет.

– Ну и к чему это? – раздраженно пробурчала Рия, которая сама не понимала, зачем сюда притащилась.

– Как это зачем? – удивилась Мия. – А как увидеть все движение? Какая мышца, откуда начинается толчок... Это же, как у бегущего зверя, движение начинается не в лапах!

Риаллин смущенно опустила глаза, вспоминая свою реакцию на подобную тренировку. Оказывается, так проще научить, а она-то себе напридумывала!

– Но, да, и посмотреть есть на что! – окончательно добила ее своей прямотой Неемия.

До начала занятий оставалось всего полтора часа. Некоторые студенты, из особо ответственных, уже даже успели добежать до столовой, благо в Некросе она была круглосуточной. А ректор только-только закончил тренировку. Даже привычные Норт, Дан и Эдвин выглядели уставшими. Мия же жутко завидовала Риаллин, которая вовремя смылась с этой тренировки, пользуясь тем, что ее участие необязательно.

Нет, Неемия с удовольствием побегала и попрыгала по столбикам и прочим аттракционам для проверки физической подготовки. Тем более, что она уже успела обнаружить эту прелесть, и самостоятельно по ней пройтись, и далеко не один раз. Кошмар начался потом.