— Что…

Целительница лишь поклонилась и торопливо скрылась в толпе, оставляя меня в полнейшей растерянности.

— Как ты посмела помешать мне?! Ещё немного, и она выпила бы отраву… — прошипела Алия сквозь зубы, схватив Фатиму за руку. Взгляд злющий-презлющий.

Девушка не пошла к детям, как ей сказала Ирам, а поджидала целительницу в сторонке, увидев, как та общалась с Дианой.

— Госпожа, это исключительно для вашего блага. Вы думаете, господин ни о чём не догадался бы? А устроить такое на свадьбе… — покачала головой женщина. — Он обязательно докопался бы до правды и никогда не простил бы вас. Хотите развода? Этого добиваетесь? Так и будет, если не успокоитесь. Единственный совет и выход в данной ситуации: смириться. Выкиньте все глупости из головы.

— А ты не забыла, чья была идея — избавиться от шлюхи.

— Только не таким способом, убийство я никогда не предлагала, в моих планах было повлиять на будущее и господина, чтобы он сам со временем отверг девушку… Но сейчас всё изменилось.

— Да, изменилось, Саид женился на этой твари. Или ты о чём-то другом говоришь? — Алия нахмурилась, заметив задумчивое выражение лица Фатимы.

— Чувствую зарождение новой жизни… Позволить вам уничтожить его детей я не могу.

— Каких детей? В смысле… — девушка начала понимать, к чему клонит целительница.

— Диана беременна, у неё будут близнецы, два мальчика — я отчётливо это видела.

— Нет, нет, нет… Скажи, что это не правда, — с надеждой переспросила Алия, а по щекам потекли слёзы.

— Это реальность, госпожа. Поэтому оставьте все свои попытки причинить ей вред, я вам больше ничем не помогу.

«Не вас я спасала…» — слова Фатимы никак не выходят из головы. Не трудно догадаться, что она имела в виду.

Могу ли я уже находиться в положении? Теоретически ещё рано. Фактически… как знать… С момента окончания «месячных» прошло больше недели. Я малоопытна в данных вопросах, чтобы с точностью утверждать или опровергать.

Единственный случай в моей жизни, когда возникли подозрения о беременности, связан с бывшим женихом. Причём, с Марком, мы тоже не предохранялись последние несколько месяцев до несостоявшейся свадьбы, и оба, как мне сначала казалось, готовы к детям, иначе — зачем создавать семью. Пока между нами не состоялся серьёзный разговор, после чего разругались и расстались.

Но если тогда забеременеть было несложно и это не произошло, то сейчас… Наверное, всё возможно, учитывая гиперактивность Саида в сексуальном плане, ненасытность, неутомимость и одержимое желание зачать ребёнка в ближайшее время.

А вот со своим отношением я пока не определилась… Быть матерью его детей — не то, чего хочу. Хотя с другой стороны — разве так важно, кто их отец?

Я машинально прикоснулась к своему животу. Теперь всё мысли об этом.

— О чём так глубоко задумалась? — Саид мягко сжал мои пальцы, обратив на себя внимание.

— Устала просто… — разговор с Фатимой оставлю в тайне, как и инцидент с Алией.

И чтобы отвлечься от волнующей темы, решила переключиться:

— Куда мы едем?

— На яхту. Людей из обслуги и охраны будет по минимуму, нам никто не помешает.

— Ясно… Ты так и не рассказал, что же случилось с твоим двоюродным братом.

— Умеешь ты напомнить, — он вздохнул. — Хорошо, слушай…

— Мы выросли вместе… — Саид задумался ненадолго и продолжил: — Гаяс был сыном маминой сестры, она умерла от рака, когда ему было пять лет, а через полгода и отец погиб при странных обстоятельствах — так брат оказался у нас. Вопрос о том, чтобы забрать его, даже не стоял. Тем более, я — единственный ребёнок в семье, после тяжёлых родов вердикт врачей не оставил матери шансов иметь ещё детей. Для родителей он стал вторым сыном, а для меня, по сути, родным братом, они относились к нам одинаково, не делая различий… — он резко замолчал.

Я прильнула к плечу Саида: чувствую, насколько больно ему вспоминать эту трагическую историю.

— Что случилось потом?

— Гаяс был трудным ребёнком, малообщительным и замкнутым в себе, всего боялся — как выяснилось позже, его отец частенько поднимал руку на сына, травмировал неокрепшую детскую психику, и не только — жене от него тоже доставалось. Маме удалось вернуть брата к нормальной жизни. Своим мягким влиянием, безграничным терпением, вниманием и заботой совершила практически невозможное, причём без помощи специалистов, она не хотела подвергать ребёнка лишнему стрессу. И так незавидная судьба… Впрочем, не ото всех страхов он избавился, в частности — в раннем детстве панический ужас у него вызывали животные, особенно лошади.

Саид снова выдержал паузу.

— А как Гаяс погиб? В чём твоя вина?

— Мне было пятнадцать лет, ему — тринадцать… Он всегда с восхищением смотрел, как я мастерски объезжаю молодых коней — обожал подчинять себе их невероятную мощь и стать, такой дикий алчный азарт в теле бурлит в этот момент…

«И сейчас любит подчинять своей власти» — подумала я, не теряя нить повествования.

— …однажды, брат сказал, что готов побороть страх. Но позволить ему сесть на не привыкшую к наезднику лошадь я не мог, поэтому выбрал самую спокойную, взрослую и степенную, в которой был уверен. Начали тренироваться с малого: Гаясу нужно было хотя бы в седле освоиться, элементарным навыкам научиться и уже потом пробовать большее. Я не разрешал ему покидать пределы загона, только по кругу и только шагом — четырёхтактным аллюром, а главное — в моём присутствии. И вроде неплохо получалось…

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Он тебя ослушался, так? — предположила.

— Ага. Брат сел на резвого коня, я-то с трудом с ним справлялся… В общем: решил доказать мне, что сможет, — Саид тяжело вздохнул. — Заметил, да было поздно… В итоге — он не удержался в седле, когда перепрыгнул через ограждение, запутался в стременах, попал под копыта. Конь протащил его несколько километров, пока не остановился…

— Гаяс хотел быть похожим на тебя… Таким же смелым и сильным, — подытожила, представив последствия той бравады. — Но ведь твоей вины нет.

Он промолчал. А спустя минуту, сказал:

— Внутри тогда что-то надорвалось, сломалось… Я должен был следить за братом, обещал родителям приглядывать за ним. Косвенно всё равно виноват в его смерти, — Саид обнял за плечи, прижимая крепко к своей груди.

Сейчас он ощутимо напряжён. Видимо во мне ищет успокоения — лично я так восприняла этот жест.

— С тех пор ненавижу лошадей. Даже пытался пристрелить того коня — отец не дал. Потом он продал всё стадо, ну а я с огромным удовольствием спалил конюшню дотла. И наблюдая, как пламя жадно пожирает строение, превращая в пепел, ещё подумал, что не хочу иметь сыновей, чтобы с ними не случилось то же самое, всё-таки риск у мальчиков в крови. Конечно, своё мнение изменил позже, но по удивительному совпадению одни дочери родились, — Саид приподнял моё лицо за подбородок, заставляя смотреть в глаза. — Разорвёшь этот замкнутый круг?

— М-нн… э-э… — я растерялась, вспомнив о словах Фатимы, а сон, где мы счастливая семья — теперь кажется вещим.

— Ладно, не отвечай. Не сомневаюсь, у нас будет сын. Вот увидишь.

Комментировать фразу не стану. А поблагодарить стоит:

— Спасибо, что поделился, — как-никак это некая степень доверия. Сейчас лучше его понимаю.

— Больше не спрашивай об этом.

— Хорошо.

— И вообще хватит отвлекать меня, ты моя жена, я хочу вдоволь тобой насладиться, — склонился к губам и смачно поцеловал. — Только придётся немного потерпеть, скоро приедем. На яхте тебе понравится…

Яхта поразила своими габаритами. Подобных суден не доводилось раньше видеть: шестипалубное с вертолётной площадкой и бассейном. По-другому и быть не могло — у Саида всё с царским размахом, подчёркивающим его статус. А после услышанной истории, название вопросов не вызвало: имя брата он увековечил…