– Представления не имею. Может быть, через год, а может быть, и через тысячу лет.

– Ты хотя бы проверяй время от времени, существует ли ещё колония, – усмехнулся Мадеаз. – А то возникнет нужда, придёшь обратно, и обнаружишь пустое место.

– Ничего, я это как-нибудь переживу, – зачем-то огрызнулся Воледен и ушёл.

Мадеаз посмотрел ему вслед и понял, что тот сделал это специально, чтобы избежать ненужных разговоров. Больше он не видел сына, пока тот не вернулся спустя много лет. Потом тот снова ушёл, и так продолжалось десятки тысяч лет. За это время в колонию вернулись некоторые из тех, кто покинул её. Они все без исключения сообщали, что встретились с Воледеном, и что он убедил их вернуться. Приветов он никогда не передавал.

Изредка, Мими удавалось заснуть. Всё нарастающая боль во всём теле, вызванная миллиардами лет напряжения и неподвижности, всё это время позволяла ей забыться и уснуть всё реже и реже. Однажды она проснулась от едва ощутимого содрогания всей вселенной, и поначалу, спросонья, она ничего не могла понять и сосредоточиться. Что-то грубо пробудило её, но она не сразу поняла, что.

– Некто или нечто проникло сюда сквозь узкую щёлку в едва приоткрытой двери, – тихонько сказал наставник. – А затем эта щёлка захлопнулась, и ты ощутила содрогание этого мира.

– Некто или нечто? – переспросила сонная Мими.

– Тебе придётся взглянуть, – уточнил наставник.

Мими всмотрелась вдаль. Действительно, какая-то едва заметная, туманная дымка просочилась через дверь и растворилась в тёмной пустоте. Это точно не была ещё одна тень, но что это было, Мими не знала. Её страх перед неожиданным прошёл, и боль снова напомнила о себе.

– Какой же ты бесполезный, – огрызнулась Мими, зная, что наставник ничем не провинился перед ней и не заслужил порицания, но не будучи в состоянии совладать с собой.

– Мне бы очень хотелось быть более полезным, но увы, для этого у меня нет никаких средств, – ответил наставник и замолчал.

Мими снова попыталась погрузиться в сон, и, благодаря накопившейся усталости, ей это даже ненадолго удалось. Проснувшись, она неохотно, но по привычке осмотрела свой мир. Что-то изменилось. Она рассеянно скользила взглядом по бесчисленным планетам, рассеянным среди ещё более бесчисленных звёзд, и видела, что созданные ею существа вели себя иначе, не так, как в начале. Присмотревшись, она обнаружила, что они болели. Микроскопические организмы теперь населяли тела её созданий по всей вселенной. Они вызывали болезни, причиняли страдания, но и вносили точно рассчитанные изменения, шедшие вразрез с планами Мими. Ей пришлось вносить исправления то тут, то там, по всей вселенной, создавая с нуля или усиливая и усложняя иммунные системы своих творений.

– Кажется, здесь работает кто-то ещё, – подумала Мими. – Эти мелкие вредители совершенны. Они – создание гениального творца. Крошечные, простые, но гениальные в своей простоте, они моментально реагируют на иммунный ответ, изменяются и атакуют с новой силой. Неужели так действует кто-то из зараш? Неужели меня ищут и спасут? Нет, такое невозможно. Даже если они бы знали об этом мире и обо мне, а не считали меня такой же погибшей, как мама и папа, они никогда не бросились бы в такую тёмную бесконечность, где их могут подстерегать полчища теней. Я одна, и надеяться мне не на кого, кроме моих маленьких силёнок.

– Ты уже далеко не такая маленькая, – неожиданно возразил наставник. – За время, проведённое здесь, ты подросла, и ты уже не маленький ребёнок.

– И вправду! – спохватилась Мими. – Я уже большая, хотя и не заметила этого.

– Прошли миллиарды лет в твоём укрытии, – продолжил наставник. – Ты уже можешь считаться подростком.

– А ты? – вдруг спросила Мими. – Ты как провёл всё это время? Каким ты воспринимаешь этот мир и происходящее в нём.

– Мне неведомо ничто за пределами твоего разума, – ответил наставник. – Я вижу и слышу лишь твои мысли и чувства.

– Какие они? – жалобно спросила измученная Мими.

– Это выглядит, как светящаяся сфера вокруг меня. Когда тебе очень плохо, она покрывается острыми, изломанными узорами в тревожных, холодных тонах. А когда тебе легче, и происходит что-то приятное, то узоры красивые, из плавных линий и форм, а цвет у них тёплый.

– Какой я кажусь тебе? Я тебе нравлюсь?

– В меня не заложены эмоции. Я не испытываю чувств. Я способен лишь реагировать на происходящее с тобой и на твои мысли об этом, чтобы подсказать тебе решение из прошлого опыта зараш.

– Ладно, я привыкла быть одна, – прошептала Мими. – Хорошо, что ты есть, но ты точно не мой спаситель.

– Правда, – отозвался наставник и замолчал.

У Мими было много дел. Таинственная дымка, от которой теперь не осталось и следа, могла стать причиной нарушения планов Мими. Она очень осторожно и незаметно должна была приступить к внесению исправлений по всей вселенной, чтобы этого не могли заметить тени. Они были хитры, упорны, жестоки и сильны, но не отличались острым умом. События в жизни мельчайших существ, населявших планеты везде в этом мире, не обращали на себя внимание теней, если они не указывали явно на присутствие и влияние Мими. Это легло в основу её плана, и так должно было оставаться всегда, пока достаточно лоскутов теней не были бы потревожены и убеждены в том, что Мими им не найти. Её несколько беспокоило, что теперь ей приходится оказывать больше влияния на развитие событий, но выхода не было. Так прошли ещё несколько сотен тысяч лет, за которые произошли события на Гилане и экспедиция гиланцев к Земле. Однако лоскут тени, притаившийся на Луне, всё же что-то заподозрил. Видимая лишь Мими бахрома свесилась к Земле, и тень принялась пристально рассматривать жизнь на поверхности планеты. Поняв, видимо, что что-то там происходит, и кое-как разобравшись в этом, тень охватила Землю нитями своей бахромы и чуть-чуть приглушила на ней свет, чтобы посмотреть, что станут делать крошечные существа, когда им станет холодно, и вмешается ли кто-нибудь в их жизни, а именно Мими.

– Тень хитра, – подумала Мими, видя это. – Я знала это с самого начала, но я хитрее. Она может сколько угодно стараться, но у неё ничего не получится, и ей надоест самой мёрзнуть в пустоте.

На Земле, весной, вскоре после того, как в тундре сошёл снег, у озера в горной долине паслось стадо мамонтов. Они мирно сгребали в кучи мох бивнями, чтобы отправить его в рот, срывали охапки травы и осоки и молодые листья с кустов. Так проходили дни, и стадо никто не беспокоил. Одним пасмурным, прохладным и туманным утром, земля задрожала под их ногами, и стадо заволновалось, понимая, что следовало уходить из этого места, однако они не успели. Вода в озере вдруг заволновалась, приподнялась посредине, забурлила, и громадный пузырь из смеси тяжёлых и ядовитых вулканических газов вырвался на поверхность, заполняя долину зловонным удушьем. Животные затрубили и бросились прочь от озера, но было поздно. Дышать им было больше нечем, и они потеряли сознание и попадали на землю.

Когда несколько дней спустя, ветры с холмов развеяли и унесли облако удушливого газа, в долину пришли хищники и падальщики, почуяв запах смерти. Несколько дней они рвали зубами толстые шкуры, чтобы добраться до вкусного мяса мамонтов. Двум из этих хищников, наконец, удалось разорвать шкуру одного из мамонтов там, где она была потоньше, и они принялись отрывать куски мяса. Пир их, однако, продолжался недолго. Землетрясение возобновилось, и подушечки их чутких лап ощутили содрогание почвы. Бросив роскошный обед, животные предпочли убраться из долины, а не рисковать жизнью. Когда рядом никого не было, обнажённое мясо мамонта вдруг зашевелилось, из него сначала показалась одна человеческая рука, потом другая, и они схватились за шерсть вокруг раны и вытянули наружу человека необычайно высокого роста и могучего телосложения. Он встал во весь рост, осмотрелся и направился прямо в озеро.