– Мама и я должны задержать тени, – сказал отец, беря Мими за голову обеими руками и целуя её глаза, брови и щёки. – Будь умницей, слушайся, и всё будет хорошо.

Мама занесла руки за спину и взяла Мими. Та не хотела, чтобы её отправили в игрушечный мир, и вцепилась в маму так, что отрывая её от себя, та покрылась царапинами.

– Нет! – плакала Мими. – Я не хочу!

Под взглядом мамы на прозрачной двери образовался рукав, в который та посадила Мими. Она уже собиралась выскочить обратно в комнату, как почувствовала, что её затягивает в игрушечный мир неудержимая сила. Она вцепилась в стенки рукава, глядя на то, как мама и папа ударили в тарелочки на груди, и их тела покрываются бронёй, а крыша над ними раскрывается. Мама и папа взлетели навстречу тёмной капле в небе, которая словно начала испаряться, и струя тёмного дыма направилась вниз, прямо к их дому. Присмотревшись, Мими увидела, что дым состоял из множества теней. Лучи ослепительного света ударили из взлетающих родителей Мими в струю дыма, а приблизившись, они принялись разить тени, уворачиваясь от них на лету. Облако теней вокруг них становилось всё гуще, и через некоторое время одно из двух сияний высоко в небе погасло. Мими издала вопль боли и отчаяния и забыла держаться за рукав. В тот же момент тянувшая её сила забросила её в игрушечный мир, рукав исчез, и дверь закрылась.

Мими была совершенно одна в мире, который мама только что создала для игры с ней. Попасть обратно она не могла никакими своими детскими силами, даже если забыть, что теперь там всё заполонили орды теней. А вот пробраться сюда, чтобы преследовать её, тени могли. Мими прислушалась. За дверью послышался скрежет когтей, и она дрогнула. Мими поняла, что столько теней, сколько напало на них, смогут надавить скопом и протолкнуть нити своей бахромы через дверь. Нужно было срочно прятаться, и Мими осмотрелась в поисках укрытия. Этот мир плохо подходил для такого. Тут не было ничего, что могло бы надёжно спрятать Мими. Её окружали лишь облака искорок и пылинок.

– Как же мне не хочется становиться такой маленькой, чтобы я могла спрятаться в пылинке, – раздосадовано всхлипнула Мими. – Это унизительно!

Она ощутила, как тени всё громче скребутся возле двери в этот мир.

– Тени вот-вот сюда ворвутся! – перепугалась она. – Папа прав: надо прятаться.

Мими приложила все силы и уменьшилась во много раз. Взглянув туда, где она только что находилась, она увидела отпечаток, оставленный собой среди облаков.

– Ой, они же увидят, что я была здесь! – перепугалась она ещё больше. – Надо бежать отсюда, как можно скорее!

Стараясь держаться в пустоте, подальше от облаков, чтобы они не клубились от её движения и не выдавали направление, в котором она двигалась, Мими поспешила вдаль, всё уменьшаясь и уменьшаясь.

– Главное, это не забыть, не потерять дорогу назад, – думала она, видя, как мимо проносятся мириады искр. – Если я потеряюсь, то сама назад уже не выберусь.

Улетев от двери на значительное расстояние, Мими решила, что теперь её будет достаточно сложно найти, и огляделась. Везде вокруг в пустоте висели, вращаясь и завиваясь, клубы из искорок. Она приблизилась к одному из этих облачков, которое показалось ей милым. В его середине образовался светлый сгусток, из которого завивались несколько всё утончавшихся струек. Мими направилась в одну из них и вгляделась в искры в ней. Вокруг некоторых из них вращались пылинки.

– Я могла бы стать совсем малюсенькой и спрятаться в одну из них, – догадалась Мими.

Продолжая уменьшаться, она приблизилась к той, на которую смотрела. Вблизи искорка оказалась светящимся шаром. Такими же шариками оказались пылинки. Мими выбрала одну из них, свернулась в клубок, сложила крылья, обхватила ручками голову и хвост и с разлёту врезалась в пылинку. От удара та растрескалась и расплавилась. Сначала Мими казалось, что спрятаться среди обломков ей не удастся, но, спустя некоторое время, они начали падать обратно, и постепенно пылинка снова стала шаром, только большим, чем раньше, окружив Мими со всех сторон и скрыв её от посторонних глаз.

– Мне страшно, обидно, и голодно, – подумала Мими. – Мамы больше нет, а скорее всего и папы тоже. За мной гонятся тени, и скоро они будут рыскать здесь везде. Им легко спрятаться в такой бесконечной пустоте: достаточно просто удалиться от искорок – а мне приходится погасить свой свет и оставаться такой маленькой, что друзья подняли бы меня на смех, если бы узнали. Как же всё это грустно!

Истратив почти все силы на сопротивление сначала маме, а потом и рукаву, который затянул её в игрушечный мир, Мими устала. Об ужине из пирога и сока можно было забыть. Расстроенная, голодная и обиженная, она закрыла глаза и уснула.

Проснувшись и не зная, сколько времени она на самом деле проспала, Мими боялась пошевелиться. Не открывая глаз, она начала осматриваться одной силой разума. Возле пылинки, в которой она спряталась, теперь почему-то обращалась ещё одна, поменьше. Мими некоторое время вглядывалась в неё, наблюдая некоторую странность, но затем она поняла, что вызвало у неё удивление и тревогу. Меньшая пылинка вращалась так, чтобы всегда находиться одной стороной к большей, а под слоем пыли на её поверхности притаился лоскут тени.

Стараясь оставаться незаметной, Мими продолжила осматривать другие пылинки вокруг искорки поблизости. Вокруг почти каждой обращались другие, меньшие, и ещё на двух притаилось по одной тени. Распространяя свой взгляд всё дальше и дальше, Мими смогла проследить почти весь свой путь назад, до двери домой, и обнаружила, что тени правильно определили, куда она бежала. Целые полчища теней притаились везде в большом радиусе вокруг, образуя вытянутое облако. Мими не могла ни пошевелиться, ни тем более бежать куда-то ещё. Даже если бы она выбралась из своей пылинки в тот момент, когда тень была бы ослеплена светом искорки и ничего бы не видела, то стоило той попасть в темноту, как она заметила бы, что кто-то выбрался из большей пылинки и скрылся. Мими оказалась в западне. Она непроизвольно горько улыбнулась, и по поверхности планеты поползли трещины, из них потекла лава, и целые облака пыли вырвались вверх, в небо. Тень приподнялась над поверхностью спутника и всмотрелась в планету.

– Я должна расплавить камень над собой, – в страхе спохватилась Мими. – Надеюсь, ещё не поздно. Без этого, стоит мне пошевелиться, как тень заметит это.

Мими нагрела своё убежище, чтобы его внутренний слой расплавился, и чтобы поверхность не растрескивалось от каждого её движения. От постоянного напряжения внимания и сил она начала уставать, а ещё ей постепенно становилось больнее и больнее от неподвижности.

– Ой, больно, больно, больно! – всхлипнула она и подумала: – Интересно мне знать, а кто-нибудь вообще пробовал просидеть вот так, уменьшившись и свернувшись, так долго, чтобы тени отчаялись найти их и убрались восвояси?

– В летописях такое не упоминается, – зазвучал голос в её ушах. – Ты первая, кому приходится так поступить.

Это вживлённый в голову Мими всезнающий наставник проснулся и заговорил с ней. Мими была слишком раздосадована, чтобы заниматься своим образованием, и усилием воли она заставила наставника замолчать и отключиться. Всё равно никто не мог сделать ей замечание и заставить её слушать.

– Тени, которые ты видишь вокруг, это клочки, осколки целых теней, на которые они разорвались, проникнув в этот мир, – заметил наставник и замолчал, подчиняясь её воле.

Мими осмотрела пылинку, в которой пряталась. Та уже остыла, и на её поверхности плескались океаны. Этот мир становился похож на мир драконов, и, видя это, Мими вдруг поняла, что кто-то мог бы побеспокоить тени вместо неё самой. Ей нужны были слуги, которые сделали бы всю работу.

– Легко сказать! – ответила она самой себе. – Здесь же никого, кроме меня, нет!

И тут же в её голове родилась идея: создать себе слуг. В конце конов, она же Мими, дочь зараш – воплотителей разума.