Разрезанные мочки ушей с массивными золотыми кольцами свисали почти до груди, и норовили порваться при каждом повороте шеи. На голове возвышалось нечто пёстрое из бисера, вроде кокошника, только с клыками и перьями; кисти рук посинели от татуировок, словно у заключённого с двумя пожизненными — как минимум.

— Ритайя. Она прекрасна, правда? — прошептал Расни.

Диковинная девушка подбежала к нему, бухнулась на колени и стиснула в объятиях. Делая вид, что рыдает, проворковала на ушко:

— Меня хотят отдать замуж за Чёрного Быка. Но теперь я дождалась тебя! Ты убьёшь моего жениха? Убей, пожалуйста!

— Ради моей птички я готов вырезать весь его род! — нежно мурлыкнул Красный Кот. — У тебя прибавилось по четыре кольца в ушах? О, а какие завитки на запястьях!

Красавица протянула ему платок, вышитый замысловатыми узорами — почти такими же, какие в деревнях под Самарой изображают на полотенцах и наличниках. Инга даже поразилась: треугольнички, ромбики, завитки, свастики... Может, так начнёшь верить всяким задорновым и фоменковцам, и доказывать, дескать, все народы произошли от русских? Хотя — что ещё-то на платке вышивать, простые формы и красивы, и везде умещаются, и делать их проще.

Пока шли дальше, мальчик всё время хмурился. Он никому больше не радовался, и даже не хотел смотреть, какого крокодила поймали сегодня на отмели. У широкой многоствольной пальмы, которая была до середины закрыта «юбкой» из придаточных корней, попался очередной родственник. Расни фальшиво засмеялся:

— Мой дядя Каменный Краб. Он отрезал одиннадцать голов! Дядя, присмотри, пожалуйста, за гостьей. — И скрылся где-то за навесом, «гостья» даже не успела возразить. Толпа рассосалась — дела стояли, да и каждому хотелось первым сообщить новость соседям.

Инга осталась один на один с убийцей, к тому же — серийным. «Главное, его не злить», — подумала блондинка, во все зубы улыбаясь «дяде». Широкий даяк с поистине каменным лицом спустил с татуированного плеча короб, по ободу которого были налеплены маленькие кричащие черепа и клыки.

— Это для отрезанных голов, да? — осипшим голосом пробормотала Инга.

Каменный Краб поглядел на неё обиженно:

— Сына носил. Жена попросила.

— Ух ты, как мило! — воскликнула она, стараясь сгладить неловкую ситуацию. — А там у вас детская площадка, да?

Среди травы торчало множество раскрашенных во все цвета радуги деревянных птиц на резных столбиках.

— Это кладбище! — оскорбился собеседник.

«Кажется, голов на его счету скоро будет двенадцать». — Инга лихорадочно шарила глазами по окрестностям, пытаясь придумать хоть что-нибудь тактичное.

Интересно, есть ли в «избушке бабы-яги» туалет?

Пока она прикидывала, стоит ли об этом спрашивать, и разглядывала короб-не-для-голов, сверху как будто что-то обрушилось — и скрылось в кронах. Листья пальмы ходили ходуном, даяк исчез.

— А вот... О, уже ушёл? И чего я сказала? Подумаешь, какие мы нежные!

Куда подевался Расни? Надо будет его поискать. Над помрачневшими джунглями клубились тёмные тучи, мелькало синее пламя. Что же там Доктору срочно понадобилось?

Проходя мимо группы вечнозелёных растений с гроздьями бурых шариков, Инга обратила внимание на высокого охотника. Он рванулся, как будто от кого-то уворачиваясь, упал, и сейчас ошалело смотрел на заросли, шаря рукой по траве.

Она нагнулась, подобрала отлетевшую духовую трубку:

— Не её ищешь?

— Женщина! — Охотник вскочил, его лицо было перекошено от ярости. — Зачем ты коснулась сумпитана?! Я три недели и три дня вытачивал его без еды и без отдыха, а ты осквернила моё оружие своим касанием!

Инга оглянулась в поисках путей к отступлению. Раздался хрип, треск — собеседника на месте уже не было. «Ладно, всё равно разговор не клеился», — настороженно подумала она. Аккуратно положив трубку, отправилась дальше. Где же Расни, где Доктор? Сегодня все исчезают.

Под сенью раскидистого фикуса солнце не так пекло. Уф, какая жалость, что нельзя переодеться в купальник; местные модницы на сто процентов правы. Интересно, приятный ли вкус у бурых шариков? Она подобрала палку, попыталась сбить хоть один.

Показалось — или та ветка у живота похожа на длинную острую клешню?

Вдруг зазвонил телефон. Клешня резко отдёрнулась — что это было?!

— Алё? — по инерции ответила, забыв про джунгли и шестнадцатый век. Номер незнакомый. Кто здесь вообще может звонить?!

— Инга, сделай одну вещь.

Доктор, конечно же! И откуда у него аппарат?

— Алё, ты где, тут Красный Котяра куда-то умотал, наверное, к кошечкам. А вокруг население не особо дружественное, вот-вот съедят!

— Послушай меня. Ты должна разыскать Расни, ему угрожает очень большая опасность. Предупреди его, чтобы ничего не делал!

— Не делал что?

— Не делал ничего!

— Эй, не оставляй меня одну!

Короткие гудки. Попробуй пойми этих инопланетян.

Она прислушалась: как будто глухие удары? Надо пойти посмотреть.

Возле необъятного ствола сидел Расни и стучал по нему затылком. Инга подошла, села рядом:

— Что такое? Ты танцуешь ритуальный танец в честь дня своего возвращения — «сумасшедший дятел»?

Красный Кот помотал головой, уткнулся взглядом в траву. Кажется, ему тошно.

Инга всмотрелась в зелёное буйство листьев и веток. Белёсые существа толклись у самой вершины, как будто не решаясь спуститься ниже.

— Интересно, кто их напугал? — спросила она вслух.

— Духи леса не любят, когда много людей собирается, — буркнул Расни, погружённый в свои мрачные мысли.

— Признайся — ты их тоже видишь. То есть не видишь, а вроде... Нащупываешь.

— Тому, кто их видит или нащупывает — прямая дорога в шаманы. А я воином хочу стать.

— Зачем торчишь под деревом? Доктор же предупреждал — к деревьям не приближаться. Ещё он велел передать: «Ничего не делай». Так и сказал.

— Угу.

— Очнись, бравый солдат Швейк! Что случилось?

Первые ветки сандала начинались метрах в четырёх от земли; они закачались, только не от ветра, а словно кто-то водил по ним палкой. Вниз полетела пара зелёных листов, но Расни ничего не замечал, скривился весь, как от горького. Уткнулся лицом в ладони и выпалил:

— Я обманул Ритайю. Она не простит меня.

— В чём же ты её обманул, вы только встретились?

Расни ударил кулаками по коленям, сглотнул. Слова с трудом выдавливались из его губ.

— Я не могу убить её жениха. Я никого не могу убить, ни одного человека.

Инга не поверила:

— Как же ты подстрелил рыцаря?

— То железное страшилище? — удивился Красный Кот. — А разве это был человек?

Вон тот сучок, возле его ног, очень напоминает наполовину разложенный перочинный нож с человека размером, да ещё и в зазубринах. Интересно, что за растение такое? Нет, лучше по здешним зарослям не лазить. Инга припомнила рассказы у костра:

— Хорошо. Ты говорил, что принёс свежий череп, чтобы стать мужчиной.

Он только покачал головой.

Послышался шелест; продравшись сквозь кусты, к ним выпрыгнул Сури:

— Вот ты где, Красный Кот! Тебя ждёт вождь.

Расни вскочил, как пружина, запнулся обо что-то, рефлекторно подпрыгнул — и побежал вслед за приятелем. Было заметно, что он просто рад увильнуть от ответа; странное растение куда-то подевалось.

Сури, или Шурик (как его про себя обозвала Инга) на ходу взахлёб рассказывал о новом хищнике, появившемся в джунглях.

— Сначала нашли беднягу Солнечного Медведя без кожи. Потом — отца Быстрой Тигрицы, вернее, его кости и повязку. Ещё двоих сильно подгрыз леопард, но головы были на месте. Мы уже три недели из-за этого неведомого зверя в лес не ходим; дичи не добудешь, еда кончается. У моего отца осталась только большая бутылка сока дерева ним, который от жуков, лечебных трав нет.

— Как мой отец? В добром здравии? — перебил Расни, совершенно не слушавший новости, весь в себе.